Малыш от генерального

Чудо, что вместе с контролем под нами не рассыпался и диван.

Когда страха не осталось, закончилось и терпение. Мы уже не целовались, а кусали друг друга как бешеные. Не двигались навстречу, а боролись, кто отдаст больше.

Я теперь не держал Аглаю. Она сама смело скользила руками по моим плечам и ягодицам. Делилась дыханием. Громко требовала: «Еще!» Убивала своей чувствительностью и жаром.

Такой секс даже наслаждением нельзя было назвать. Не работала никакая техника и опыт. Не было общего ритма. Мы просто двигались, сминая друг друга руками и губами. Воровали поцелуями воздух.

И стонали.

Оба.

Так одержимо, зло, что финальный тонкий вскрик взорвал меня без детонатора. Разнес на обломки, как дряхлую развалину.

А потом Аглая закрылась...

Осторожно убрала руки с моих плеч. Словно предала себя, натянула мою рубашку до самого носа. Спрятала глаза в стыдливом прищуре. Будто минуту назад не срывала голос от экстаза.

В танго моей мышке, наверное, не было бы равных. Шаг вперед, два назад. И никаких импровизаций.

Материться хотелось от такой пугливости, стены крушить. Но я глотал слова и держался. Снова распаковывал ее, словно подарок. Тянул прочь рубашку. Заново целовал каждый сантиметр нежной кожи. Шептал глупости. И наступал. Наступал. Наступал. Ласково, настойчиво, долго. Пока вдруг узкая ладонь не оказалась там, где и не мечтал.

Момент, когда мы перебрались в кровать, прошел для меня незаметно. По дороге вроде был мягкий ковер в гостиной. Холодный стеклянный столик, из-за которого Аглая визжала и обещала скорую расправу. Кажется, была еще и стена.

Впрочем, последнее, возможно, случилось уже во сне. Они с явью этой ночью путались постоянно. Выспаться не удалось, так сладко было. Зато утром я получил награду за все свои старания.

Вместо фурии, которая вчера таскала туда-сюда чемодан, сегодня у меня по квартире порхала качественно отлюбленная красивая женщина. Вместо криков изредка звучали растерянные вздохи и ахи.

Так и хотелось откинуться на изголовье кровати и любоваться, как она выходит из ванной, как, с распущенными волосами, сонная и уютная, пьет кофе, как хмурится, глядя в зеркало, а потом вдруг начинает улыбаться своему отражению.

Не хотелось ее, такую домашнюю, даже на работу брать. Впервые сам готов был вырядить Аглаю в балахон и выкинуть в окно туфли на каблуках.

Будь моя воля, вообще закрыл бы ее в спальне. И сам остался рядом. Нормальный отдых нам был просто необходим. Но, к сожалению, ни Герасимова, ни текущий проект на паузу поставить было нельзя.

Словно подтверждая это, новый, рекомендованный Штерном, водитель приехал на десять минут раньше. Мышка, конечно же, тут же засобиралась. Будто не я босс, а чувак за рулем, начала торопить. А в машине по одной очень дурацкой традиции забилась в противоположный от меня угол.

Терпеть на этот раз я не стал. Жестом показал водителю, чтобы отвернул от нас зеркало заднего вида. Подтянул Аглаю к себе. И, несмотря на сопротивление, усадил на колени.

– Так лучше. – Довольный собой, расслабился.

Зеленые глаза бросили в меня убийственный взгляд, но вслух не прозвучало ни слова.

– У тебя такой вид, словно придумываешь план захвата Вселенной.

Чтобы не случилось беды, упругую попу пришлось отодвинуть подальше от паха, а платье на груди натянуть максимально высоко.

– Почти, – Аглая поерзала, все еще пытаясь соскользнуть на сиденье.

– Остановилась на ближайшей галактике? – Шлепком по ягодице успокоил эту садистку.

– Вроде того.

– Давай, маленькая, скажи, какая очередная глупая мысль закралась в твою голову.

Пока кое-кто окончательно не вдарился в партизанщину, я пустил в ход запретное оружие – добрался до маленького розового ушка и втянул в рот нежную мочку.

Эффект наступил почти мгновенно. Аглая рвано вздохнула, а потом все-таки повернулась ко мне.

– Я не могу... – произнесла едва слышно.

– Если ты о нем, – я указал на водителя, – то он ничего не видит.

– Все равно...

– Вернемся домой и продолжим лечиться от трусости?

О том, чтобы развернуться, на самом деле и думать было опасно. Сомневаюсь, что мы смогли бы доехать по отдельности. Скорее – одним целым. И никакой свидетель в виде водителя меня бы не остановил.

– Не нужно! – Аглая вспыхнула. – Я и так не знаю, куда себя деть после того, что было ночью.

– А... Так ты так волнуешься из-за того, что мы переспали?

Теперь у Аглаи покраснели даже уши.

– Тебе смешно?! – Тихая мышка мгновенно превратилась в дикую кошку.

– Нет! – я помотал головой. – Не помню, когда чувствовал себя лучше. Но ты разбудила мою совесть, – все же притянул ее к паху, – теперь буду мучиться угрызениями.

– Да ты издеваешься! – Аглая рванулась так сильно, что я с трудом удержал.

– Немного. Но хочешь, я тебе за круглосуточную работу повышение организую?

От удивления девчонка даже рот раскрыла.

– Ты расплатиться со мной хочешь?

– Обещаю быть щедрым.

Мысленно я распрощался и с глазами, и с кое-чем не менее ценным, но перестать дразнить не мог. Никакой инстинкт самосохранения не спасал.

– Марат! – моя мышка сама не заметила, как впервые назвала меня по имени.

– Так и быть, я повышу тебя до помощника генерального директора. Очень ответственная должность. Только для умных девочек. Оклад, правда, прежний. Да и сидеть временно придется на месте секретарши. Но можешь поставить на стол табличку. Мне нравится вариант «Собственность босса». Еще неплохо будет смотреться «Чужое. Не трогать!» Как тебе?

– Ты невозможный! – Аглая цокнула языком, а потом все же не выдержала и рассмеялась.

– Нет, я очень даже возможный. – Смотреть на то, как она расслабляется, чувствовать, как толкает плечом в грудь и улыбается, было настоящим кайфом. Давно меня не цепляли так чужие эмоции. А сейчас, как зависимый, остановиться не мог, хотел еще.

– Я же работать с тобой нормально не смогу. – Больше ни с кем не сражаясь, она спрятала лицо у меня на плече и губами коснулась шеи.

– Значит, будем работать ненормально. Мне кажется, у нас получится.

Не задумываясь ни о чем, я отодвинул край воротника. Показал пальцем туда, где два дня назад предлагал поставить засос. Следом должна была случиться пауза. Новые вопросы. Новые страхи.

Но испорченная за ночь мышка больше не сопротивлялась. Шизея, я почувствовал, как влажный язык скользит вдоль вены. И чуть не кончил, ощутив, как втягивает мою кожу горячий рот. 

Глава 19. Женщина

Аглая.

Наверное, это была какая-то из форм психического расстройства, но сегодня утром я чувствовала себя неуклюжим пингвином, который на своих маленьких крыльях-ластах взлетел в воздух.

Странное состояние. Очень хотелось списать беспричинную улыбчивость на беременность. Рассеянность – на недосып, перешедший уже в хроническую стадию. А удивительную легкость – ноги будто сами передвигались – на качественную гимнастику ночью.

Не держи меня под руку довольное чудовище, я бы и списала. Но, словно возомнил, что теперь я его имущество, Марат ни в машине, ни в лифте, ни в коридоре не отпускал ни на миг. И даже, усадив на рабочее место, на несколько минут лишил рассудка сумасшедшим поцелуем.

О предстоящем дне и думать было боязно. Отчеты, графики, таблицы... Да я пальцы на руках без ошибки сосчитать не могла! Пожалуй, сегодня должность секретарши подошла бы гораздо лучше, чем помощника директора.

Но Абашев все же ушел в свой кабинет. Передо мной зажегся экран монитора. И романтическая легкость испарилась сама собой.

Это произошло как по команде.

Марат не давал новых заданий и не просил кофе. Список непрочитанных писем в почтовом ящике оказался совсем небольшим, и заголовки не пугали форс-мажорами. Однако я почувствовала, как на голову опустился тяжелый пыльный мешок.

Ощущения были непривычными. Физически похожими на простуду, а морально – на шок. Нет, я не жалела о ночи с Маратом. Нужно было совсем уж сойти с ума, чтобы жалеть о таком. Не собиралась сдавать назад, хоть внутренний голос так и требовал исчезнуть с радаров Абашева, пока тот не узнал о беременности и сам не бросил меня.