Непристойные отношения

Ну все, кажется, понесло, этому парню больше не наливаем.

— Повторить? — отвлекает от мыслей прилизанный бармен в галстуке-бабочке.

— Валяй, — отправляю ему свою залапанную рюмку.

Иногда хочется кому-то выговориться. Просто сесть и вывалить все, что накипело. Не скрывая деталей, не выбирая выражения. Кому-то, кто выслушает тебя и не станет лечить нравоучениями.

Дэн… ну, Дэн друг хороший, но слушатель откровенно хреновый. Любитель в процессе разговора перетянуть одеяло на себя и залечить тебя до смерти своим драгоценным жизненным опытом.

Если следовать его «мудрым» советам, то нюхать под настроение кокс, спускать деньги на шлюх и просто прожигать жизнь — идеальная философия.

Я так не хочу.

Сам не понимаю, чего именно мне надо, но точно не это. Семья… ну в семью я уже пытался играть, спасибо. Кокс и шлюхи — читайте выше.

Хотя нет, понимаю одно — хочу окончательно выбросить из головы ту, что посмела меня цинично опрокинуть. Бывшая жена. Ирина. Стонет сейчас, поди, под другим. Если, конечно, стручок ее перекачанного вообще рабочий, с таким-то количеством протеинового дерьма в крови.

Меня шатает из стороны в сторону: от злости до состояния, граничащего с депрессией.

Да, даже богатым и относительно молодым жеребцам не чуждо ничто человеческое. Чаще всего дорогой фасад — это просто дорогой фасад, а вот что за ним…

Нельзя ничего держать в себе. Нельзя! Половина сердечных приступов у мужчин от неумения выплескивать эмоции. И не через битье груши или улетный секс. Порой облегчить душу намного важнее, чем яйца.

Я просто хочу услышать что-то из разряда: не дрейфь, бро, все проходит. Ну выходит она замуж — флаг ей.

Опрокидываю залпом очередную рюмку и перевожу уже слегка поехавший взгляд на прилизанного с бабочкой. Исповедоваться бармену — прям дно, ниже падать уже некуда, но хуже этого только отбросить коньки в тридцать пять, из-за того, что не вылил когда-то наболевшее какому-то полугомику в баре.

— Дерьмовый день сегодня, — начинаю издалека. Прилизанный протирает тряпочкой бокалы, а выражение лица такое, будто кто-то нагадил ему в рот и под страхом смерти запретил проглотить. — Прям как никогда дерьмовый. Да и вчера тоже.

Ноль эмоций.

Эй, чувак, ну имей ты совесть. Я жить хочу. И хочу, чтобы мотор прослужил мне как минимум до восьмидесяти.

— Моя бывшая замуж выходит, — перехожу к главному.

Борис (вон, бейджик торчит) переводит на меня пустые глаза и вместо ответа забирает рюмку. Методично наполняет и возвращает обратно. Снова берется за тряпочку.

В кино как-то это иначе все. Там они дружелюбны, хлопают тебя по плечу и вселяют желание жить. И в кино женщины борятся за молодых миллионеров, а не бросают их ради вшивых тренеров. Видимо, я существую по какому-то не такому сценарию.

Набрать, что ли, Дэну? Одному так и спиться недолго.

Достаю телефон и он тут же вибрирует у меня в руках. От высветившегося номера становится слегка нехорошо. Имя не определилось, ведь этот номер я удалил еще год назад, но цифры помню наизусть.

Одиннадцать вечера, какого хрена ей от меня надо? В этот час, да и вообще.

Наверное, надо было проигнорировать — ну что нового мы можем сказать друг другу? Но разбавленные 70° во мне решают ответить…

— Здравствуй, Илья. Прости, что поздно звоню… — бывшая на секунду зависает, словно обдумывая, что сказать дальше. Такая знакомая ее «коронка». — Я не сильно тебя отвлекаю? Слышу, что ты не дома.

Прошел ровно год, а долбаное сердце все равно отзывается неверным ритмом на тембр ее голоса. Фригидная, не фригидная, любила, нет — своим-то чувствам не прикажешь.

Но главное — это хорошая мина, верно?

— Не дома. Но занят. Что ты хотела?

— Я хотела узнать, ты придешь на нашу с Антоном свадьбу? Я отправила тебе два пригласительных.

— Серьезно? Не видел, — опрокидываю любезно предоставленную раннее бездушным барменом стопку и жестом прошу повторить. — Не знал, что ты замуж выходишь.

Хреново блефуешь, Шторм. Не перебарщивай.

— Да, мы вот… решили, — вздыхает. Несколько секунд молчит. — Так ты придешь? Можешь взять с собой какую-нибудь подружку. Ты же… не одинок?

— Нет, — выходит уверенно и твердо. — И у нас с ней все очень серьезно.

Что, блин?

— М. Рада за тебя. Правда, рада, — снова замолкает, и когда уже кажется, что на этом разговор завершен, ее словно прорывает: — Как-то у нас с тобой все слишком быстро получилось. Ну, и со свадьбой… и потом вот с разводом. Я на эмоциях жутких была, почему-то была уверена, что все делаю правильно. Ты часто отсутствовал, я маялась от скуки, да и подруги наперебой говорили, что ты точно изменяешь мне там в своих нескончаемых командировках…

Эй, что происходит? Какого хрена?

Остановись, не надо!

Стоп!

— …я ревновала тебя. Да, не показывала этого, я вообще мало чего показывала в браке, только вот потом, когда мы расстались, поняла, что…

— Прости, я занят. Я поищу твои пригласительные, — обрываю вызов и, бросив на стойку телефон, опираюсь ладонями о столешницу, словно ища точку опоры.

Что, мать твою, она такое несла?

Зачем вот эти откровения год спустя? С целью сделать мне еще хреновее?

Я только отпустил ее, как эта свадьба нарисовалась. Беременность ее. А она точно беременна, без вариантов. Теперь вот эти ночные излияния как снег на голову.

Надо было, наверное, высказать ей все, что я думаю о ней с этим ее лживым интервью «Сплетнику». Но если бы я ей это высказал, то боюсь, не смог бы остановиться и ляпнул еще чего лишнее. То, что знать ей не обязательно.

Да и вообще, я же «не знал», что она замуж выходит. Стало быть никакого «Сплетника» не видел.

— Еще, — бросаю бармену, и тот словно послушай робот хватается за бутылку.

Она говорила это все таким тоном, словно… жалеет о содеянном. Да, именно так — жалеет. А если она жалеет, то…

В крови закипает адреналин, хандру словно рукой сняло. Я полон ложных сил и разбавленного абсента.

Конечно, я ни за что не принял бы ее после сраного качка, и не важно, появился он во время нашего с ней брака или сразу после. И даже не то, что она беременна, стало бы тем камнем преткновения. Я перевернул страницу, все. Без вариантов. Но такой исход словно бальзам на душу.

Осознала она. Еще бы ты не осознала!

Дэн прав — я должен пойти на эту свадьбу! И пойти не один. Совсем по-мальчишески хочется показать ей, что у меня-то все как раз просто охрененно. После ее звонка особенно хочется.

— Ваш абсент с ромом, — протягивает прилизанный наполненную стопку, но я отодвигаю налитое обратно.

— Чистый давай.

И все, с этой минуты мир словно рухнул в наполненную пустотой пропасть.

Глава 10

Как же. Болит. Голова. Если ад существует — это он и есть.

Не открывая глаз осторожно, словно под подушкой заложена мина, поворачиваюсь на другой бок и по привычке пытаюсь нашарить на прикроватной тумбочке телефон.

Но ее нет. Тумбочки.

Ну и хрен с ней. Лишь бы найти телефон и заткнуть этот долбаный будильник.

Мелодия звонит и звонит, а найти ее источник никак не выходит. Собрав последние силы в кулак кое-как сажусь на край кровати и давлю ладонями на виски.

Это еще что? Шелк? Я определенно чувствую голой задницей шелковую простынь. Я всегда сплю голым и никогда на шелке. Нет тумбочки и постельное белье не мое, из чего следует вывод, что я не дома. Чудненько.

Учитывая, что я совершенно не помню, как и с кем уехал вчера из бара, по ходу меня ждет большой сюрприз.

Главное, чтобы это оказался не Боря. Боже, умоляю.

— Я нашла ваш телефон. Вот он, — доносится откуда-то из-за спины голос. Женский. Спасибо, всевышний. Мелодия будильника замолкает и уже за одно это я благодарен своей спасительнице. Жаль, что совершенно не помню, что было ночью. Надеюсь, я хорошо отблагодарил ее авансом.

Разлепляю глаза и, морщась, оборачиваюсь.