Страница 7 из 63
Буквально за полчаса мы отсняли несколько десятков кадров. А потом просто стемнело и нам пришлось закругляться. Мне очень не хотелось уходить отсюда, но у Ваньки была сегодня гонка и нам нужно было возвращаться.
Но даже несмотря на это, я все равно была счастлива.
У меня словно крылья выросли за спиной, а довольная улыбка не сходила с моего лица.
Когда мы сели в машину, Ванька вдруг застонал и хлопнул себя ладонью по лбу.
- Вот я придурок! – он тяжело вздохнул и полез рукой в карман своих брюк, откуда вытащил маленькую красную коробочку. – Забыл о самом важном! Дурацкие американские традиции!
Это было золотое кольцо.
Тонкое, с незамысловатым цветочным рисунком в центре, без вычурных камней. Простое, но очень красивое.
Будь оно ярким и кричащим, я вряд ли бы его приняла. Разве только чтобы не обидеть Смоленцева.
А это мне понравилось. Пока Ваня медленно надевал его на мой палец, мне казалось, что я не дышала. А потом долго любовалась им, до конца не веря, что все эти чудеса – это все по-настоящему.
- Оно нереально красивое, – выдохнула я, взглянув на Смоленцева.
Он довольно кивнул и завел машину.
- Я рад, что тебе понравилось! Но мы опаздываем, сладкая, так что пристегнись!
Я послушно выполнила Ванькину просьбу.
Мне с самого начала не нравилось увлечение Смоленцева. По-моему мнению, гонять по городу с такими же безбашенными оторвягами ради денег – это было слишком опасно. И полиция, и штрафы – это полбеды. Ведь все могло обернуться намного хуже. Об авариях и столкновениях на дороге я старалась не думать, а уж заикаться об этом Смоленцеву, было просто самоубийством.
Потому что машины, трасса, скорость – были его смыслом жизни. Мне кажется, что он любил свое хобби больше, чем меня, но свои мысли вслух никогда не озвучивала. Не видела смысла соревноваться с невидимым соперником. Мне хватало его любви, а остальное было бессмысленно.
Смоленцева вырастила мама. Отец оставил их, когда Ванька был еще совсем маленьким. Ушел в другую семью, а мать так и не вышла замуж. Воспитывала сына одна, как могла.
Жили Смоленцевы небогато, поэтому Ванька с ранних лет был вынужден помогать матери. И на рынке стоял, и листовки раздавал, и металл собирал, и даже дворником подрабатывал. А потом случайно устроился на автомойку, откуда быстро перекочевал в автосервис. И застрял там. А потом, когда стал постарше и появились другие потребности в виде развлечений с девчонками и алкоголем, пришлось искать иные пути заработка. И гонки стали для него выходом. Смоленцев и одевал себя сам, и учил, помогал матери, и машину, и даже квартиру приобрел на свои заработанные, но взамен продал душу дьяволу дорог. Страсть к гонкам у него была теперь в крови. Он без свиста колес и запаха жженой резины не представлял свою жизнь. Правда, к его же удивлению, с моим появлением его приоритеты поменялись, и он был даже готов завязать со своим хобби. И я ему верила.
- Волнуешься? – спросил Ванька, когда мы уже подъезжали к аэропорту.
- Немного. Я скорее слишком счастлива сегодня, чтобы думать о чем-то другом. Но! Ты же знаешь, что я всегда за тебя переживаю. Особенно, если знаю, что ты участвуешь в заезде!
- И ты, сладкая, знаешь, что я скоро совсем завяжу! Вот только заработаю нам с тобой на свадьбу нашей мечты и обещаю, что больше на трассу ни-ни, – Смоленцев широко улыбнулся. Уверенно. Так, что сомневаться не приходилось.
- Вань! Вот только не надо ради свадьбы мечты рисковать жизнью. Мне с тобой хорошо без всяких выкрутасов. Главное, чтобы ты был рядом. А в ЗАГСе можно просто расписаться и никакой свадьбы мечты мне не нужно! Я буду все равно самой счастливой!
- Я знаю, сладкая, – Смоленцев снова улыбнулся, – но свадьба у нас будет. И будет самая шикарная!
Мне оставалось лишь обреченно покачать головой. Ваньку не переспоришь, если он что-то вбил себе в голову. Да и спорить, когда Смоленцев был за рулем, да еще и опаздывал, не было желания. У нас была еще куча времени впереди, чтобы обсудить все детали предстоящего торжества, о котором я думала ежесекундно.
Первые эмоции схлынули, но мне все еще не верилось, что Смоленцев сделал мне предложение, а я согласилось. Все слишком спонтанно, слишком красиво, сказочно, чтобы быть реальностью.
Но счастливый Смоленцев, огромная охапка роз на заднем сиденье, багажник, под завязку забитый шарами и, конечно, приятная тяжесть от колечка на моей руке, говорили о том, что я не сплю. И что я скоро стану Смоленцевой.
Такие мысли кружились в моей голове всю дорогу. Я забыла куда мы едем, как сильно я волновалась перед поездкой и даже не заметила, как мы приехали и остановились уже на парковке аэропорта, где скопилось множество различных машин и неимоверное количество людей.
Ваня помог мне вылезать из машины и сквозь гущу людей повел в сторону своих друзей, которых я никогда не видела.
Здесь было слишком атмосферно.
На улице было уже темно, но здесь от света машин и фонарей, было все хорошо видно. Почти из каждой машины звучали модные треки, а голоса людей, раздающиеся с разных сторон, превращали весь шум и гам в непонятную какофонию.
Здесь было столько молодежи, что негде было яблоку упасть. Особенно девчонок.
Я всегда думала, что Смирнова одевается слишком вызывающе, но, по сравнению с местными красотками, Ленка была настоящей монашкой. Ультракороткие шорты, откровенные топы, а то и вовсе верх от купальника – это все, что было надето на местных представительницах прекрасного пола. Слишком много оголенной кожи, слишком много доступных девиц, демонстрирующих свою грудь и задницу.
До этого момента я думала, что так бывает только в кино. Но мы были далеко не на съемочной площадке. И все, что я видела в эту минуту, вызывало у меня совсем неоднозначную реакцию, которую незамедлительно почувствовал Ваня. Видимо, я слишком сильно сжала его руку.
- Все в порядке? – Спросил он громко, прижимая меня к себе.
- Здесь слишком много раздетых девчонок, – я потянулась к его уху и выпалила то, о чем беспокоилась больше всего.
Да, я ревновала. Мне было стыдно признаться в этом, но это было действительно так. На фоне всех этих красоток я была такой серой, что даже моя вроде бы нормальная самооценка, опустилась ниже плинтуса.
- Это с непривычки, Ян. Поверь, здесь ничего интересного, – Ваня заглянул в мои глаза. Он был удивлен моей реакцией. И я тоже. Но запустил руку в мои волосы и нежно поцеловал в висок.
– Не забивай свою голову ерундой, пожалуйста! Ты же знаешь, что лучше тебя нет на всем белом свете!
- Просто, кажется, я тебя люблю слишком сильно, Смоленцев…
- Я тоже тебя люблю, Суворова, – Ваня хотел меня поцеловать, но вспомнил, что я не люблю показывать чувства на людях, и просто мазнул легким поцелуем по моим губам. – Мы поговорим об этом потом. А сейчас, сладкая, нам надо спешить. У меня скоро заезд. Но до него я хотел бы увидеть своего друга, которого не видел почти год. Он был за границей. И только сегодня утром вернулся. Так что давай поторопимся?
- Ты мне не рассказывал про своего друга. Ты в принципе мне мало рассказываешь о своих друзьях. Так что сейчас я даже удивлена, Смоленцев.
- Я тебе про него не только расскажу. Я тебя с ним даже познакомлю!
- Да ладно! Это будет первый друг, с которым ты меня познакомишь!
- Я тебе больше скажу. Хочу предложить ему быть свидетелем на нашей свадьбе!
Смоленцев был доволен. Я бы даже сказала, счастлив. Мое согласие, предвкушение встречи с таинственным другом и предстоящий заезд. Глаза Смоленцева горели огнем. И мне не хотелось портить ему настроение.
- Тогда пошли скорее.
Ваня развернулся и снова потянул меня за собой сквозь толпу.
- Имя у твоего друга есть? – я попыталась перекричать шум и гам.
Ваня меня услышал и, не останавливаясь, ответил так же громко:
- Клим! Его зовут Клим Горячев!
Глава 3
Яна