Невеста против

— Не смей поворачиваться ко мне спиной, — змеей шипела вполне миловидная на первый взгляд княгиня Кавелина.

— Не смейте мне указывать, что делать! — явно намереваясь покинуть «теплый» женский коллектив, отозвалась Риана.

— Вы ведете себя очень грубо, графиня! — мой голос заставил девиц встрепенуться, торопливо обернуться и встревоженно ахнуть.

Графиня Богданова же застыла на месте, опустила руки и медленно развернулась. Ее прямой и настороженный взгляд удивил меня. В глазах девчонки снова был страх, и она, пряча его ото всех, закусила губу. Милый, перепуганный и слегка взъерошенный воробушек, кто бы смог устоять против такого?

— Я не хотела никого обидеть, — сухо, вполголоса произнесла она, не отводя глаз от моего лица.

— Может быть, в таком случае вы хотите принести извинения этим милым барышням! — мало кто спокойно выдерживал мой взгляд, она тоже не стала исключением, снова закусила губу, сжала кулаки и снова разжала пальцы.

Благородные дамы тем временем едва дышали от восторга, а кое-кто даже явно вознамерился соблазнить меня томным взглядом. Но они меня не интересовали. Мои инстинкты молчали в присутствии других, а вот застывшая в смущении и побледневшая от страха графиня вызывала совсем другие эмоции! Мне захотелось схватить девчонку и унести в свое логово прямо сейчас!

— Я лучше пойду и утоплюсь в проруби, — неожиданно произнесла девушка. Она по-прежнему стояла, не двигаясь и не сводя глаз, я видел, как она дрожала и хотела сбежать: не от этих глупых куриц, конечно, а от меня. Однако она продолжала стоять на месте и ждать моей реакции.

— Грубиянка, кто тебя сюда впустил! — зло причитала оскорбленная в лучших чувствах княгиня.

— Думаю, графиня Богданова уже уходит, не правда ли? — насмешливо произношу я, выгибая бровь.

Она едва заметно выдохнула, и, не желая прощаться с кем-либо, молча развернулась ко мне спиной.

«Не так быстро, девочка!»

— Герцог, куда же вы? — слышу встревоженный вопль за своей спиной.

— Дамы, прошу прощения, но, думаю, мне стоит лично убедиться в том, что эта особа действительно покинула бал и больше не будет досаждать вам своим присутствием! — улыбаюсь самой доброжелательной улыбкой, на которую только способен, и княгиня вместе со своими приспешницами удостаивает меня томными вздохами и загадочными взглядами.

Оставив лишние условности, я торопливо иду вслед за исчезнувшей графиней. Девушка удивила меня. Она и не думала сбегать, напротив, покорно ожидала своего «палача» в парадной.

Стоило мне только приблизиться, как она сжалась и склонила голову: агнец перед закланием, ей богу!

— Кажется, я уже говорил сегодня, что не собираюсь набрасываться на вас! — веселясь, напоминаю графине и жестом прошу лакея подать мне верхнюю одежду.

Риана поднимает подбородок выше и немного хмурится.

— Я не боюсь вас! — весьма неубедительно врет мне и тоже повторяет мой жест, старательно застегивает шубу на все пуговицы и, не выходя на улицу, прячет ладони в пушистой меховой муфте.

Девушка снова следует за мной, шаг в шаг. Могла бы идти рядом, принять мою руку, порадовать редких встречных самоуверенным взглядом женщины, заполучившей самого герцога, она же изображает каторжницу, которую ведут на расстрел.

— Как долго мы будем ехать, — тихим, уставшим голосом поинтересовалась графиня, когда карета тронулась.

— Не больше двух часов, — отозвался я, расположившись прямо напротив.

Всю дорогу до особняка она хранила молчание. Иногда девушка прикрывала глаза и хмурилась, я уже замечал этот жест и прежде, казалось, что ее мучает головная боль. Мигрень — самый удобный из всех возможных женских недугов, так кстати позволяющий им избегать любой обязанности или ответственности, превращающий хищниц в несчастных жертв и позволяющий манипулировать чувствами других.

— Вас что-то беспокоит? — вежливо спрашиваю, наблюдая изменения в выражении ее лица.

— Ну что вы, герцог, со мной все в порядке! Я ведь далеко не в первый раз путешествую с очередным господином до его апартаментов! — с какой-то злой усмешкой отзывается моя спутница, и на несколько мгновений страх передо мной сменяется маской презрения.

— О чем-то подобном меня уже предупреждал господин Крайнов, — говорю ей, пожимая плечами и недобро прищуриваясь.

Графиня резко вдохнула холодный воздух, сверкнула на меня злым уничтожающим взглядом, а потом снова зажмурилась и вовсе отвернулась.

— К черту вас и вашего Крайнова, герцог, — сквозь зубы пробормотала она.

* * *

Избавившись от верхней одежды, девушка прошла в гостиную и застыла, волком глядя на меня из-под нахмуренных бровей. Мне не нравился этот взгляд, он раздражал и злил меня!

— Вы голодны, хотите чаю или, может быть …вина?

Она бледнее и качает головой в отрицательном жесте.

— Я ничего не хочу, оставьте свое напускное гостеприимство для другого случая, герцог! — отвечает графиня.

— Что ж, в таком случае Анна отведет вас в мои покои и поможет раздеться, — спокойно произношу я и оставляю девчонку наедине с только что подоспевшей горничной. Анна удивленно смотрит на меня, но тут же опускает взгляд, покорно приседает и спешит услужить гостье.

Внутри меня кипит и бурлит ярость. Не знаю, что именно становится причиной такой неоднозначной реакции на обычную, вздорную девчонку: мне хочется не то задушить ее, не то поцеловать…

Вино становится моим эликсиром, я чувствую, как раздражение и злость уходят. Мои мысли меняют свой ход, и теперь я предвкушаю хороший вечер в компании красивой и послушной графини Богдановой. Мне не хочется думать о том, кто она и какую связь имеет с мерзавцем Крайновым. Я хочу упиваться властью над чужой волей, воспользоваться ее слабостью и ни о чем не сожалеть после. Во мне не так и много человеческого и совсем не осталось благородства, но людям совершенно не за чем об этом знать!

Проходит час или, может быть, чуть больше. Я отдаю слугам последние распоряжения, откладываю в сторону переданные мне на балу бумаги и, прихватив с собой два фужера и бутылку хорошего Бургунского вина, иду в собственные покои.

Она заждалась меня? Все еще боится, или злость и обида перевесили чашу ее терпения.

Вхожу в спальню и почти сразу нахожу взглядом графиню в собственной постели. Признаться, она была удивительно хороша.

В одной лишь белоснежной сорочке из тончайшего шелка с россыпью пуговиц на груди, конечно, все они были застегнуты, подол она натянула, тщательно пряча свои ножки от посторонних глаз.

— Прошу прощение, что заставил вас ждать, графиня, — вежливо улыбаясь, произношу я.

Она встрепенулась, в глазах, влажных и грустных, снова появился знакомый блеск: она боялась меня и явно пыталась отрицать в себе этот страх. На мои слова она ничего не ответила, но спустила ножки на ковер и поднялась с постели, упрямо глядя мне в глаза.

«Пытаетесь разглядеть в них душу, графиня? Напрасно!» — улыбаюсь я своим мыслям.

Я становлюсь прямо напротив. Слегка склоняюсь, чтобы поставить фужеры на прикроватную тумбу. Она вздрагивает, когда я оказываюсь слишком близко и задерживает дыхание. Я спокойно выпрямляюсь и приветливо улыбаюсь.

— Выпьете со мной вина?

Она снова качает головой и морщит лоб.

— Ни за что! Я не пью вино… больше никогда, оставьте эту затею, герцог!

Что-то в ее лице выдает сильнейшее напряжение и волнение. Не ожидал такой реакции. «Почему бы не расслабиться и не успокоить нервишки, графиня?» — прикусываю губу, рассматривая симпатичное бледное личико.

Пожимаю плечами. Убираю бутылку и делаю то, чего мне давно так хотелось: тянусь к ее волосам, чтобы вытащить гребень и несколько шпилек.

Темные локоны несколько коротковатых, но так очаровательно вьющихся волос рассыпаются по плечам. Она окончательно превращается в невинного и крайне соблазнительного ангелочка.

Я вижу, как часто поднимается ее грудь, как дрожит тонкая венка на шее, как расширяются ее зрачки, и не могу отвести глаз от слегка распахнутых розовых губ.