Невеста против

Во мне не осталось ни единого слова, только ярость, ревущая в сердце. Рука взметнулась вверх, так захотелось ударить графа по лицу, что я почти не контролировала себя. Но он не позволил, перехватив мое запястье, с силой сжав его в свое руке.

Я вскрикнула от боли, а он дернул меня и прижал к себе. Наши взгляды скрестились.

— Вы хотели дать мне пощечину, Риана? — угрожающе произнес он сквозь зубы. — Я вам этого не позволю!

— Я ненавижу вас! — змеей шиплю на него.

Теперь настала очередь графа рассмеяться мне в лицо.

— Я смогу это как-нибудь пережить! Мы оба знаем, что вы не только ненавидите меня, графиня, но еще и любите! Можете не притворяться, я не слепой! — Я позволю вам подумать над моим предложением! Но не слишком долго!

Он отталкивает меня и тянется за чем-то в карман, достает из него что-то небольшое, украшенное серебряной вязью, с изящной цепочкой, прикрепленной к правому верхнему краю прямоугольного предмета, и я узнаю в нем обычную бальную книжку.

Смотрю на дьявола в человеческом обличии в полном недоумении, голова немного кружится, но пока вполне терпимо.

Он протягивает ее мне и нагло улыбается.

— Пятый тур вальса — я вписал свое имя, и вы примете это приглашение на танец, если ответите на мое предложение согласием, Риана! — самоуверенно заявляет он.

У меня действительно не было собственной книжки с собой, я не за этим приехала на бал и сейчас растерянно таращилась на нее, пораженная наглостью Крайнова, который с легкостью разжал мой кулак и вложил туда книжку.

Я хочу бросить ее ему в лицо, я ни за что не соглашусь стать его очередной игрушкой — одной из многих, полагаю! Он не единственный, кто способен выручить меня, и граф с легкостью читает это в моих глазах.

— Богарне не поможет вам, Риана! — доверительно сообщает Крайнов. — Не после того, как увидел вас рядом со мной! Вы в тот момент так мило рассмеялись, глядя мне в глаза, а потом я поцеловал вас. Герцог с некоторых пор ненавидит меня, и потому заранее будет презирать и вас, даже не зная имени очередной моей поклонницы! — он заботливо потянулся к моему лицу, желая убрать выбившийся из прически локон.

Я отпрянула, продолжая смотреть на него, как на исчадие ада. «Ты ведь вовсе не человек, Крайнов! Признайся!»

— Однако вы все еще можете предложить себя подороже кому-нибудь еще! Ваше состояние весьма соблазнительный куш, и сами вы очень даже ничего! Желаете попытать свое счастье с кем-то более вежливым и сдержанным, чем я? Тут хватает тех, кто будет, глядя вам в глаза, произносить правильные и очень красивые слова, но суть останется прежней, Риана, как и ваша репутация! — он хмыкнул и спрятал руки в карманах.

— Пятый тур, графиня! Один танец, и оба мы получим то, чего на самом деле желаем! Подумайте, прежде чем гордо отказываться от моего предложения!

Крайнов уходит первым.

Я прижимаюсь спиной к кованым перилам парадной лестницы и чувствую, как слабеют ноги. Я замерзла, заледенела, смертельно устала, словно он выпил все мои силы.

— Катись ко всем чертям, Крайнов! — севшим голосом шепчу в удаляющуюся спину. Кажется, эти слова скоро станут моей персональной молитвой. Заберите его в ад, кто-нибудь!

«Я заставлю герцога меня выслушать, чего бы мне этого не стоило! Если он ненавидит Крайнова так же сильно, как и я, значит, он не может быть хуже графа!»

Часть 2. Глава 10

Настроение окончательно испортила погода. Я ненавидел русскую осень и в особенности русскую зиму. Крупные хлопья беспрестанно сыпались с неба, а поднявшийся к вечеру ветер то и дело бросал их мне в лицо.

Я смертельно устал от общества и едва мог выносить компанию некоторых именитых политиков. Окончания этой дипломатической миссии я, пожалуй, ждал куда больше, чем всех предыдущих.

Что ж, к счастью, осталось не так уж и много — пару недель и можно возвращаться во Францию. На родине меня никто не ждал, и все же с некоторых пор одиночество стало для меня самым бесценным даром. Если вспомнить, кто я и что входит в круг моих обязанностей, — картинка вырисовывается не самая радостная!

Выпитое у Синевских вино давало о себе знать: в голове шумело, откуда-то из груди поднималось раздражение, которое пока удалось вылить только на не вовремя попавшегося под руку кучера — несчастный совершенно не умеет править и едва не угробил меня по дороге.

Я не планировал задерживаться у Дорохова. Нужно было переговорить с присутствующим на вечере генералом и забрать переданные для меня бумаги, а потом в спасительную тишину просторного и мертвенного-пустого особняка, чем-то напоминающего мой собственный дом в Париже.

У парадной почувствовал чей-то взгляд и наткнулся на знакомое лицо подлеца, которого следовало бы давно убить, освободив землю от этой мерзости. Однако граф Крайнов продолжал здравствовать и, как ни прискорбно, но отчасти в этом есть и моя вина.

Стоящая перед ним девушка громко рассмеялась, а меня вдруг передернуло от отвращения. Амалия, милая и горячо любимая женушка, снова стояла за моей спиной и также звонко и пронзительно смеялась, но на этот раз в ней не было фальши и фарса, ведь она была искренна всегда, когда смеялась надо мной.

С досады передернул плечами, прогоняя морок, навеянный вином или моим собственным обезумевшим от горя сердцем.

Стоящая перед Крайновым особа вовсе не похожа на нее. Она была ниже ростом, имела совсем другой оттенок волос, да и голос ее заметно отличался от нежной, соблазнительной речи моей француженки. Она хотела обернуться, и в неясном свете фонарей мелькнул красивый профиль юной аристократки, наверняка это было очень миленькое личико очередной глупой и пустой игрушки в руках русского графа. Крайнов не позволил ей увидеть меня и бесцеремонно притянул девчонку к себе, нагло целую прямо на моих глазах, глядя на меня с усмешкой и вызовом.

Если наши дороги пересекутся снова, граф, вы не уйдете от правосудия. Я буду выносить вам приговор лично.

Я ускорил шаг, желая поскорее покинуть уединившуюся парочку и расправиться с делами. Нужно выпить и немного отвлечься иначе сорвусь, и один из нас сегодня кончит плохо…

* * *

Найдя генерала и наскоро переговорив со старым воеводой о нравах нынешней молодежи, я оказался в компании хозяина бала, графа Дорохова. Сплетни о скандальной и юной графине Богдановой не слишком меня развлекали, но я уже не спешил уйти с вечера, допивая второй или, быть может, уже третий фужер терпкого вина.

Что-то темное и злое поселилось на дне души и выжидающе поглядывало по сторонам, выискивая жертву. С некоторых пор я стал жесток и не так благороден, как прежде. Она, уходя, заразила меня этой чернотой, оставила ее во мне навсегда. Теперь я чувствовал облегчение, только наполнив этим ядом кого-нибудь еще.

В зал стремительным шагом вошла молодая дворянка, и все вокруг странным образом оживились. Это привлекло и мое внимание. Я узнал ее. Темно-бордовое платье, темные вьющиеся локоны, странная особенная осанка, в которой не было естественной и воспитанной едва ли не с пеленок грации, казалось, незнакомка едва удерживает на хрупких плечиках тяжелый неподъемный груз, старательно расправляя спину и вздергивая упрямый носик.

— А вот и та самая графиня Богданова! — тут же сообщил мне Дорохов, не сдержав насмешки в голосе. — Хороша, не правда ли? Ангел во плоти! Однако, как странен и жесток божий замысел: великий соблазн поддаться очарованию глаз этого дитя порока. И все же охотников до графини не мало!

Я снова окинул внимательным взглядом гостью бала. «Дитя порока», как назвал ее Дорохов, действительно таковым не выглядело. Темное платье, закрывало плечи и грудь юной особы, выходя за рамки принятой в свете моды, строгая и простая прическа, кружевные перчатки, неожиданно холодный и прямой взгляд, изучающий собравшихся вокруг людей и выискивающий кого-то в толпе. Крайнова рядом не наблюдалось, что не мало удивило меня. От былого веселья на ее лице не осталось и следа. Настолько же она хороша в искусстве притворяться и лицемерить!? Вспомнив, как умело владела своим лицом и мимикой Амалия, я опять ощутил это противное тошнотворное чувство отвращение к неизвестной русской графине.