Невеста против

— Да, конечно! — произносит она тем временем, завораживая глубоким и чувственным взором голубых глаз.

Казалось, она волновалась и даже боялась чего-то… Но ведь это вздор! Разве АЛИСА может бояться МЕНЯ? Возможно, она просто не хочет разочаровать своего дружка, опасается его ревности?

Иду в кабинет, не оборачиваясь, она следует за мной, отставая всего на шаг, а за нашими спинами шут и его тетка о чем-то перешептываются: явно обсуждают мою персону и не особо это скрывают!

Проглотив злость и раздражение, я стараюсь быть спокойным и сосредоточенным, оборачиваюсь и, глядя в глаза девчонки, произношу, казалось бы, совершенно простую и даже логичную фразу.

— Алиса Николаевна, я прошу вас вернуть мне конверт, — протягиваю руку, указывая взглядом на проклятый лист бумаги.

Она не должна этого читать! Я не намерен унижаться еще больше! Это всего лишь необдуманный и глупый порыв!

— Что? — переспрашивает девчонка, прижимая конверт к себе и стискивая бумагу тонкими изящными пальчиками.

— Вы меня прекрасно расслышали! Верните, пожалуйста, конверт! — изо всех сил сдерживая напряжение и злость, повторяю свою просьбу, но сказанное все равно звучит несколько угрожающе.

— Но оно адресовано именно МНЕ! — неожиданно начинает упрямиться Алиса, блеснув капризными искорками в глазах.

— Прекратите это представление! Вы все понимаете! Я не ожидал от вас подобной ветрености и, поддавшись порыву и лучшим надеждам, написал вам письмо! Однако это было минутной слабостью, ошибкой! Каждая оставленная на листе строчка больше не имеет силы, вам незачем читать его! Я не желаю вводить вас в заблуждение и не желаю становиться предметом ваших развлечений. Настоятельно советую вам и вашему новому приятелю найти для этого новую жертву! — я умолкаю и перевожу дыхание, искренне сожалея, что не сдержался и все же показал свои чувства, позволил ей увидеть, что присутствие мужчины рядом с ней задело и ранило меня.

— Вы не получите это письмо! — грубо произносит княжна. — Ни за что не лишу себя возможности посмеяться над вами, Эрик! Вы стали слишком важным и возомнили себя черт знает кем! Да кому вы вообще нужны, ревнивый павлин!

— Глупая девчонка, неразумное, взбалмошное дитя! — отвечаю я на ее резкий выпад и бесцеремонно вырываю конверт из ее рук, а потом разрываю его на мелкие кусочки и прямо на ее глазах бросаю под ноги.

Увы, но после содеянного я не чувствую торжества или успокоения, а она вовсе не разочарована: ее взгляд вдруг становится потерянным и даже раненым, в голубых озерах слишком много влаги, и она вот-вот хлынет через край. Алиса неловко отступает и прижимает ладонь ко рту, пытаясь скрыть от меня жалобный всхлип, тут же отворачивается, явно намереваясь сбежать.

Что-то болезненно сжимается в груди, и, мысленно ругая себя последними словами, я хватаю ее за локоть, чтобы развернуть и еще раз заглянуть в эти глаза, отчаянно желая забрать боль, которую причинил…

— Отпустите! — кричит Алиса, так пронзительно и жалобно, что у меня слабеют пальцы, но я все равно не позволяю ей сбежать.

— Прости, что вмешиваюсь, Пшеничка! Похоже, кое-кто срочно нуждается в моих уроках хорошего тона! — с этими словами ураганом ворвавшийся в кабинет Воронцов отталкивает меня в сторону и вежливо, как ни в чем не бывало, указывает Алисе на дверь.

Она опять смотрит растерянно и неуверенно то на него, то на меня.

— Не волнуйся, я не обижу твоего друга — оставлю целым и невредимым! — фыркает шут и закатывает глаза.

Девушка изучает приятеля тревожным взглядом, но сдается, кивает и, не поднимая глаз в мою сторону, оставляет нас один на один.

Воронцов молчаливо смотрит на дверь но, как только за ней раздаются удаляющиеся шаги, он тут же меняет облик. С кривой улыбкой парень наступает на меня: надеется напугать? Зря! Хотя, удара по челюсти я все же не ожидал, мелькнувшая в глазах князя ярость тут же сменилась холодным спокойствием.

— Это тебе за Алиску! Что за представление ты устроил девчонке? Довел до слез и напугал! Герой, ничего не скажешь! — презрительным тоном произносит он.

Я оправляюсь, потирая челюсть и сжимая кулаки. Сверлю противника злым взглядом, едва сдерживая желание ударить в ответ, но за что, спрашивается!? По факту я действительно и до слез девушку довел, да и напугал тоже.

— Тебя никто не просил лезть! — также резко и грубо отвечаю ему.

Мы оба проявляем друг к другу неуважение, и следовало бы бросить перчатку, вызвать на дуэль и назначить секундантов, наплевав на то, как к этому отнесется дядя или Риана и ее сестра… но больше всего мне сейчас хочется сжать кулак и стереть с лица соперника эту маску превосходства.

— Думаешь, я буду сидеть в стороне и позволять тебе и дальше разбивать ее сердце?! Приятель, насколько я вижу, ты знаком с этой девушкой больше моего, но, очевидно, так и не смог понять главного! Она не ребенок, она не глупа и она слишком чувствительна и ранима, чтобы позволять кому бы то ни было вытирать об нее ноги!

— Алисе едва исполнилось пятнадцать! И в чем ты пытаешься меня обвинить, шут?

— В слабоумие! — разочарованно произносит Алекс. — Что было в этом письме? — интересуется он, пиная носком сапог клочки бумаги. — Признание в любви? Наверняка целую поэму накатал, а потом что? Увидел меня и передумал? Очень умно! Или, быть может, ты там красочно расписывал все недостатки и изъяны девушки, которая не заслуживает такого распрекрасного мужа, как ты? Я вижу тебя насквозь! Можешь не корчить при мне оскорбленную в лучших чувствах натуру!

Князь снова приблизился ко мне, явно не опасаясь получить сдачи, хотя я, видит бог, был уже не в силах сдерживаться.

— Повторяю в последний раз: НЕ ЛЕЗЬ НЕ В СВОЕ ДЕЛО! — цежу сквозь зубы и едва не касаюсь лбом наглого мерзавца.

Вместо того, чтобы внять угрозам, он смеется мне в лицо.

— Кажется, ты с кем-то меня перепутал! Я не кисейная дама, и не упаду в обморок при виде твоей грозной физиономии, австриец! Алиса не была рождена для такой жизни, но ей пришлось выживать, взрослеть и мириться с несправедливостью! Она уже познала предательство, боль и, к величайшему моему сожалению, любовь! — он уставился на меня строгим осуждающим взглядом.

— Сожалеешь? Что же мешает тебе стать ее новой любовью? М? — я закипаю изнутри при одной лишь мысли о том, что только что предложил этому недоноску, но упорно изображаю равнодушие, хотя актер из меня, конечно, никудышный!

— Вот как? А ты, значит, даже против не будешь? Что ж, тогда я так и поступлю: со мной ей точно будет лучше! Со мной она учится противостоять своим страхам, смело шагает во тьму, если я стою за спиной; смотрит вниз, стоя у края обрыва, и учится убивать в себе ненужные слабости! А ты жалкий гордец, который загоняет ее в прежнюю раковину! С тобой она становится хрупкой и беспомощной! Не приближайся к княжне, и мне не придется бить тебя снова, австриец!

Как же меня достал этот самоуверенный тип! Всего один точный удар и противник уже стирает кровь с разбитой губы и агрессивно скалится, а мне большего и не надо, я чувствую невероятное облегчение и прилив сил! Я готов убить этого мальчишку, лишь бы только не видеть больше его наглой ухмылки!

Парень уворачивается от очередного удара кулаком по голове и отвечает мне взаимностью. Чувствую, как с рассеченной брови капает кровь, и зверею от злости. Но в следующее мгновение мы оба замираем на месте: ярость тут же сменяется тревогой и непониманием.

Выстрел? Но откуда!? Неужели пленник из подвала умудрился сбежать?

Не сговариваясь, мы оба бежим к выходу! На лице тетушки испуг: она явно не понимает, что происходит. Хватаю шпагу и спешу к выходу, пока Воронцов тратит время в тщетной попытке отыскать что-то в своем пальто.

Часть 3. Глава 30

Почему он всегда так жесток со мной? Чем я вызвала такое презрение и злость в его глазах! Почему он снова и снова называет меня ребенком и смотрит таким пугающим и холодным взглядом! А я, дура, еще и защищаю его, переживаю, как бы Алекс не устроил драки или дуэли… Хотя Эрик ведь тоже способен выкинуть нечто подобное?