Невеста против

«Замолчи, не пытайся перевести тему, мы не закончили разговор!»

«А по-моему, закончили! Ты не приблизишься к графине, потому что она только МОЯ забота! Более того я посодействую, чтобы тебя направили служить прямо сейчас, туда, где ты сможешь потрудиться на благо своей Родины и применить весь свой горячий пыл по назначению! Глядишь, и голова просветлеет!»

«Это что шутка?» — Эрик замирает, гневно уставившись на своего дядю.

«В этом конверте указания о твоем распределении и письмо для фельдмаршала Шварценберга. Вздумаешь отказаться и сбежать и сам пойдешь под суд, порядок тебе известен! И поверь, отец, от которого ты так грубо отказываешься, тоже за тебя не заступится!» — Оливер бросает на стол конверт с гербовой печатью и скрещивает руки на груди.

«Ты не посмеешь!» — едва сдерживая гнев, произнес Эрик.

«Я уже посмел! Не волнуйся, за тобой присмотрят и не позволят натворить глупостей! Я хочу гордиться нашим родством, а не сожалеть о том, что однажды пригрел неблагодарного отпрыска своего двоюродного брата!»

«Ты пожалеешь!» — севшим от ярости голосом прошипел племянник в ответ.

«Почему? Почему ты злишься? Армия никогда не была тебе в тягость! Без службы ты откровенно начинаешь скучать! И, если ты и дальше намерен отказываться от наследства, то это единственный доступный способ стать уважаемым и получить высокое звание за собственные заслуги! Хотя, конечно, еще ты можешь попытаться выгодно жениться: если на примете уже есть подходящая кандидатура, то я, пожалуй, уступлю тебе!» — Оливер насмешливо выгибает бровь, ожидая ответа, а я торопливо отскакиваю от двери и стараюсь скрыться, не привлекая к себе внимания.

Странное чувство, оказаться свидетелей подобной сцены. Насколько правдивы слова герцога? Таким способом он просто пытается избавиться от слишком буйного племянника? Но Эрик хороший человек, честный! Что если он пропадет на службе, серьезно пострадает… и все ради того лишь, чтобы держать его подальше от меня?

Ускоряю шаг, наконец завидев впереди небольшой склон. Там внизу есть лиственный лес и даже заледеневшая речка. Тропа, по которой я шла все это время, плавно уходит по склону к недавно застывшей проруби. Должно быть, кто-то из слуг промышляет зимней рыбалкой?

Деревья растут редко, и отовсюду проглядывает солнце, заполняя утренним светом берег реки. Глупо было вот так убегать, но я хотела остудить голову и побыть наедине со своими мыслями, даже предупредила Анну о том, куда иду, на случай, если хватятся. Я очень надеялась, что хотя бы полчаса у меня все же есть.

Зачерпнув варежками горсть снега, всматриваюсь в пушистые снежинки, подбрасываю их вверх и с детским восторгом наблюдаем за тем, как они сыплются мне под ноги.

— Почему вы ЗДЕСЬ?

Оборачиваюсь, грустно вздыхаю, наблюдая герцога, торопливо спускающегося по тропе. После той ночи я попыталась вернуть дистанцию между нами, хотя бы немного… и теперь мы снова вежливо «ВЫкаем» друг другу.

— Доктор советовал мне гулять каждый день, разве вы не знали? — спокойно напоминаю ему, хотя внутри меня в это время натягивается тонкая струна.

Мужчина изучает меня придирчивым взглядом и поджимает губы.

— Знаю, но сейчас слишком рано, а вы не попросили никого сопровождать вас! А если бы у вас закружилась голова, случился обморок?

— Со мной и моим ребенком все в порядке, Ваша Светлость! — я гордо вскидываю подбородок и отворачиваюсь, демонстративно разглядывая речной пейзаж.

— Вы виделись с моим племянником? — пытаясь считать мои эмоции, предположил герцог.

— Не имела такого удовольствия! — пожала плечами, пряча взгляд.

— Значит, слышали наш разговор? — с уверенностью заключает Оливер.

— Именно! — соглашаюсь, потому что врать этому мужчине заведомо бесполезное занятия. И… мне нравится говорить ему правду, не боясь последствий.

— Не понравился? Считаете, что я поступаю жестоко?

— Снова в цель! Вы ужасно проницательны!

— Что же вызвало в вас наибольшее возмущение?

— Пожалуй, очень многое! — фыркнула в ответ.

— Помните, я сказал, что мой ребенок не будет бастардом, незаконнорожденным?

— К чему вы об этом сейчас?

— Такая участь постигла моего племянника! Его отец уже был женат и изменял супруге с какой-то оперной певицей. Сына от нее он, конечно, не хотел и не собирался признавать. Но от жены у него родились только дочери: старшая умерла от чахотки, а младшая ушла в монастырь! И вот он стар, болен, баснословно богат, имеет титул герцога и не имеет наследника, которому мог бы передать все свои богатства, земли и титул! Он вдруг осознает, что именно на нем прервется великий род фон Таменбергов Забытый и брошенный когда-то сын мог бы решить эту проблему! Старик подал прошение и получил высочайшее дозволение признать Эрика законным наследником, но тот презирает отца настолько глубоко, что не желает ни его денег, ни его титула!

— Его можно понять, — задумчиво пробормотала я.

— Можно! Побороть собственную гордость и простить отца будет непросто! Я не уверен, что Эрик пойдет на такое, слишком глубоки его раны! И, знаете, Риана, я бы не хотел однажды оказаться на месте брата! Мой ребенок будет иметь все, что имею я! — решительно заключает герцог и я, наконец, понимаю, к чему он поведал мне эту историю.

— Вы думаете, именно деньги и титул делают нас счастливее?

— Нет, и никогда так не считал! Счастливым человека может делать крепкая семья! Богатая или бедная, уважаемая или никому неизвестная, но любящая семья! Вы согласны со мной? — он сверлит меня пронзительным взглядом.

Я молчу, поджимая губы. Спорить было бы глупо…

— Я хочу, чтобы у моего ребенка была именно такая семья!

Мурашки пробегают по коже от одного лишь взгляда, так глубоко царапающего душу…

— Наличие обоих родителей еще не гарантирует счастливого детства! — пытаюсь защищаться и, наверное, выглядит это очень жалко.

— Послушайте, еще недавно я был убежден, что никогда больше не окунусь в этот омут! Никогда больше не поверю женщине! А сегодня я готов пойти на все, что угодно, лишь бы сделать вас своей женой! Вы не сбежите от меня, не спрячетесь! Даже, если вы не любите меня, я заставлю вас! — со всей присущей ему страстностью заявляет Оливер, сжимая пальцы на моих плечах.

— Заставите меня… любить вас? — удивленно переспрашиваю его.

— Именно! — заверяет меня, слегка склоняясь к моему лицу.

— Вы точно сумасшедший! — я нагло улыбаюсь и я почти уверена, что мой диагноз верен.

— Возможно! Ведь я говорю с призраками и вижу их во сне и наяву, — горько насмехается над собой Оливер.

— Вы просто все еще любите ее, и пытаетесь заглушить боль утраты… мной! Но очень скоро вы поймете, что это невозможно, и начнете раздражаться, отталкивать, винить во всех бедах, ревновать, презирать меня и моего малыша! — мне и самой неспокойно от высказанных слов, но я ведь так хочу увидеть в его глазах правдивый ответ.

— Это не так! — не задумываясь, отзывается герцог, касается моего лица кончиками пальцев в невинной ласке.

Мне кажется, что я читаю в его глазах еще одну фразу или скорее признание, но они остаются в воздухе, а я нервно передергиваю плечами.

— Ну, конечно! — продолжаю ершиться, и в то же время прячу вздох облегчения.

Где-то совсем близко раздается хруст треснувшей ветки, и мы оба оборачиваемся, удивленно застыв на месте. Сердце испуганно сжимается в груди, когда я узнаю охотника, нацелившего свое ружье прямо на нас.

— Егор? — удивленно произношу.

Высокий парень лет двадцати пяти — двадцати семи со злым обветренным лицом и наглым прищуром верой и правдой служил отцу самым жестоким и бессердечным цепным псом! Он хороший охотник и следопыт, потому что вырос в лесу в семье лесника, но больше всего он любил охотиться вовсе не на дичь, а на людей! Егор предпочитает отлавливать беглых крестьян, наказывать их по указке отца и под его одобрение! Он не жалел ни женщин, ни детей, ни стариков, если те провинились перед барином! Я боялась его куда больше управляющего Степана: тот хоть и был предан отцу, но природной жестокостью никогда не отличался и удовольствия, калеча своих, не получал. А Егор… отец несколько раз позволял ему наказать меня кнутом, и эти шрамы останутся со мной на всю жизнь!