Верни нас

— Мы вчера поужинали, сегодня позавтракали, — немного зло произнёс бывший. — Про хлопья Матвей мне сказал. Молоко я подогрел.

— Прям герой, — огрызнулась я, задетая его тоном.

Глеб не ответил. А вот я не смогла промолчать, когда сын наконец-то вылез с заднего сидения.

— Мягкая игрушка? Серьёзно? — я смотрела, как осторожно Матвей достаёт из машины плюшевого медвежонка, продолжая шёпотом отчитывать Глеба. — Решил купить внимание ребёнка? Подарками ты ничего не изменишь.

Глеб снова предпочёл промолчать, лишь наградил меня нечитаемым взглядом. Возможно и хотел что-то сказать, но Матвей уже подходил к нам с зажатой в руках игрушкой.

— Это тебе, мамочка! — радостно произнёс Матвей, протягивая мне медведя. — Тебе нравится? Я сам выбрал!

— Очень нравится, — прошептала я, принимая подарок. — Спасибо…

— Там ещё был единорог, но мне больше понравился медвежонок! — довольно продолжил рассказывать Матвей. — Глеб со мной согласился, что так лучше будет! Но я сам выбирал!

— Ты у меня такой молодец, — я посмотрела на бывшего, но он игнорировал меня, смотря исключительно на Матвея, едва заметно при этом улыбаясь.

Сын продолжал рассказывать, как они ходили по магазину, и какие там ещё были медведи. Мне оставалось лишь догадываться, зачем Глеб потащил его в супермаркет. Скорее всего, только за игрушкой. Решил умаслить ребёнка через заботу о заболевшей матери? Это ещё более отвратительно, чем обычные попытки подкупить ребёнка…

До нашего с Матвейкой дома мы ехали в тишине. Я села назад, проигнорировав выразительный взгляд Глеба. Он явно планировал, что я займу переднее кресло.

Радио тихо играло, Матвей без остановки мне что-то рассказывал, и, наверное, впервые в жизни я не прислушивалась к его словам. Кивала, улыбалась, а сама то и дело ловила на себе взгляд Глеба в зеркале заднего вида.

Нужно было садиться позади водительского кресла. Учту в следующий раз. Хотя какой следующий раз? Не будет такого!

Как только мы подъехали к дому, я вышла из машины, помогая вылезти Матвею.

— Спасибо, что подвёз, — поблагодарив Глеба, я с удивлением наблюдала, как он закрывает машину на сигнализацию. — Ты…

— Я вас провожу, — сухо прокомментировал он мне свои действия, улыбнувшись Матвею.

— Не стоит, я… — я замолчала, так как Глеб уже зашагал в сторону подъезда.

И самое ужасное — Матвей в припрыжку направился следом. Я едва сдерживалась, чтобы не закричать сыну в спину: «А как же я?!».

— Ладно, — медленно выдохнув, я пошла за ними.

Хочет проводить? Да ради бога! А я, кажется, с каждой минутой всё больше убеждалась в правильности своего порыва сменить город. Только не Владивосток… нужно что-то ещё более отдалённое.

Когда мы поднялись на этаж, Глеб по-хозяйски открыл дверь моими ключами, пропуская Матвея первым в квартиру. После этого он не только зашёл сам, но и снял ботинки, напомнив Матвею про то, как важно после улицы мыть руки.

— Ну просто отец года, — выдохнула я сквозь зубы, как только сын послушно зашёл в ванную вместе с Глебом.

Мои напоминания Матвей воспринимал не так быстро. А тут…

Пройдя в кухню, я скользнула взглядом по пустому и чистому столу, по такой же пустой раковине. По тарелкам, аккуратно сложенным в сушилке.

— Смотрите, какой образцовый Глебушка, — я скривила губы, услышав смех Матвея из ванной. — Всех накормил, всё за собой убрал! И придраться не к чему…

На автомате открыв холодильник, я на несколько мгновений зависла.

— Глеб! — закричала я, а дождавшись, когда бывший выйдет ко мне, обвинительно указала на ломившиеся от еды полки. — Что это?

— Продукты, — остановившись в дверном проёме, Глеб навалился плечом на косяк.

Теперь понятно, зачем они перед больницей решили пройтись по магазинам. Не очень понятно мне было, а зачем всё это!

— Нам это не нужно, — захлопнув дверцу холодильника, я приготовилась отстаивать свои права. — Я не…

— Ты видела? — к нам прибежал Матвейка, протискиваясь сбоку от закрывшего проход Глеба. — Я тоже помогал нести продукты! И там ещё клубника! Твоя любимая!

— Видела, родной, — улыбнулась я сыну, понимая, что при нём отчитывать Глеба не смогу.

— А ещё мы купили мне новый альбом, — похвастался сын, ухватив своего отца за руку и чуть ли не подпрыгивая от озарившей его идеи. — Можно я покажу тебе рисунки? Они старые, но там есть даже вертолёт, за который я первое место получил!

Я даже не удивилась, когда Глеб позволил Матвею увести себя в комнату. Конечно, лучше рассматривать рисунки, чем выслушивать мои справедливые упрёки!

Справедливые.

Я устало опустилась на стул.

Возможно я была слишком категорична. Может Глеб и правда просто хотел помочь. И дело не во мне. Мне легче думать, что Глеб исчезнет из моей жизни так же быстро, как и появился. Но ведь был призрачный вариант того, что сын ему действительно нужен был, и отрицать это не слишком разумно.

Матвей удивительно быстро проникся им. Может быть, всему виной мой обморок. Сын просто увидел мужчину, на которого можно положиться. Или почувствовал родственную связь интуитивно… кто знает, как это работает.

Обхватив голову руками, я устало прикрыла глаза.

Я не могла лишить Матвея шанса иметь отца. Пусть и такого. Приходящего. Не факт, что Глеб будет нас навещать каждое воскресение. Скорее всего, раз в месяц, если не реже…

Да, меня он предал и простить его я никогда не смогу. Но Матвей — это другое. Наши с Глебом отношения не должны его касаться.

— Но с продуктами он всё равно переборщил, — прошептала я, прислушиваясь к звукам в комнате. Было подозрительно тихо.

Чтобы принимать какое-либо решение, для начала нам нужно поговорить с Глебом. И главное — очертить границы. За больницу и продукты я деньги верну. Поблагодарю, но верну.

Мысленно приняв решение, я поднялась и направилась в комнату.

Глава 15

Разговор с Глебом откладывался и мне это не нравилось.

Сначала бывший с неподдельным интересом рассматривал рисунки Матвея, задавая по каждому несколько уточняющих вопросов. Поразительно, но сын с удовольствием отвечал ему на все, детально рассказывая: что, когда и зачем он рисовал. А так же, почему выбирал те или иные цвета…

Затем они решили посмотреть фотоальбом. Ну, как решили — Матвей просто достал его с полки и всунул Глебу в руки.

Сделав несколько провальных попыток занять сына хоть чем-нибудь, чтобы поговорить с Глебом наедине, я сдалась и вернулась на кухню. Происходящее меня нервировало, и я просто боялась сорваться. Чтобы разговор состоялся, мне необходимо было сохранять спокойствие. А смотря на эту практически идиллию, я стремительно теряла даже видимость душевного равновесия.

Сколько раз, когда Матвей был совсем крохой, я представляла себе подобные картинки? Как Глеб играет с сыном, качает его на руках… В моих фантазиях было что-то похожее на альтернативную реальность. Мечты, иногда появляющиеся в мыслях с пометкой: «А что было бы, если…».

Если бы Глеб мне не изменил. Или, если бы я не узнала про его измены. Или вообще, если бы он тогда не уехал в столицу? Глупо, наверное, но были моменты, когда только благодаря таким мечтам я и держалась.

Иногда образ Глеба заменял кто-то другой, кто-то мне не известный. Как будто я встретила хорошего мужчину, который полюбил меня и принял Матвея как родного… очень глупо. Я понимала. Но лучше так, чем изо дня в день капаться в прошлом, вспоминая каким тоном Глеб сказал мне о разводе и попросил уйти. Как смотрел, словно я была пустым местом. Как обманывал меня…

Ещё в моих сомнительных мечтах были вариации нашей возможной будущей встречи… обычно в них я ехала на машине, случайно окатывая из лужи замершего на тротуаре бездомного. И — да. Замирал тот несчастный потому, что узнавал меня и понял, что потерял…

Да, фантазии однозначно лучше реальности. Что тогда, что сейчас.

— Идиотка, — хмыкнула себе под нос, вернувшись к холодильнику и осматривая еду на полках. — Ненавижу клубнику…