Страница 20 из 32
Широко раскрытыми глазами Кора смотрит в кухонное окно. Будто точно рассчитанный, раскат грома громко эхом сотрясает небольшую комнату.
— О, это нормально, полагаю, — Кора снова смотрит на свои блинчики, возится вилкой с сиропом. — У меня здесь много еды.
— Я имею в виду, что могу рискнуть своей жизнью, если причиняю тебе неудобства, — я приподнимаю одну бровь, ожидая её реакции.
— Нет, я не хочу, чтобы ты это делал, особенно после всего, что случилось, — произносит Кора, кусая губу.
Я слегка улыбаюсь.
— Шучу, я действительно не могу сесть за руль в такую погоду. Это небезопасно.
Снаружи густыми струями льёт дождь, и, хотя уже позднее утро, небо подёрнулось серой бледностью. Ветер воет между деревьев, и я почти уверен, что дороги будут либо размыты, либо завалены мусором.
— Ладно, хорошо. Я не хочу, чтобы ты подвергался какой-либо опасности, — Кора улыбается мне.
Я улыбаюсь ей в ответ, тронутый заботой.
— Значит, мы вместе заперты в этой хижине, — говорю я ей, и в моём голосе проскальзывает нотка дерзости.
— Я…, наверное, да, — Кора запинается, и сладкий румянец снова заливает её щёки.
Мы возвращаемся к поеданию блинов в дружелюбной тишине, и я думаю о том, что застрять с Корой в такой тесноте одновременно волнующе и рискованно. Даже сейчас, сидя в нескольких дюймах друг от друга, я ловлю себя на искушении прикоснуться к ней — её губам, её щеке и ложбинке между её грудями.
— Итак, — Кора шумно прочищает горло, нарушая тишину. — Как именно ты оказался в моей постели прошлой ночью?
Я ухмыляюсь в ответ на её вопрос, который явно смущает её.
— Ты можешь винить себя за это, — легкомысленно говорю я ей.
— Как это? — она поднимает взгляд от завтрака, встревоженная.
— Что ж, — я осторожно подбираю слова, не желая расстраивать Кору из-за пожара. — После того, как я помог тебе лечь в постель, я вернулся вниз, чтобы осмотреть повреждения, и найти место для сна. — Для удобства разговора я опускаю момент со спящей красивой девушкой. Затем я делаю жест в сторону гостиной. — К сожалению, диван испорчен. Полностью промокший, а я не хотел спать на мокром диване.
— Ух, пожалуйста, не напоминай мне. Но ведь есть ещё две спальни. — Кора поднимает брови, и я понимаю, что это проверка.
— Да, безусловно, есть, — возражаю я, наклоняясь к ней. — И, как и диван, все они, кажется, тоже повреждены водой.
Лицо Коры вытягивается, и на её милых чертах появляется неподдельная паника.
— Нет. О, нет. Я должна сказать своим родителям. Они так расстроятся. Я говорила им прошлым летом, что крыша выглядит сомнительно.
Инстинктивно я кладу свою руку поверх её, пытаясь подавить её тревогу.
— Эй, смотри. Как родитель, я могу сказать тебе, что, хотя они не будут рады пожару, они будут гораздо больше озабочены тем, что ты в безопасности. — Кора кивает, испытывая облегчение от моих слов. — Кроме того, — я небрежно откидываюсь на спинку стула, — это дало мне повод залезть к тебе в постель.
Кора краснеет, и мне хочется посмеяться над её невинностью, но я воздерживаюсь.
— Это действительно было единственное пригодное место для сна. Но на самом деле в последний момент я чуть было не выбрал залитый водой диван.
— Это почему? — Кора явно пытается вести себя хладнокровно, но я могу сказать, что она не уверена в том, что сделала не так прошлой ночью.
Я смеюсь от души, пытаясь разрядить её напряжённое настроение.
— Ну, я заглянул в твою комнату, ты спала так тихо, а потом, как раз, когда я думал о том, какой спокойный ночной сон мы оба разделим, ты издала такой сильный храп, который звучал как товарный поезд в старом западном фильме!
— Я что? Я не храплю! — Кора возмущённо фыркает.
— О да, ты храпишь. — Я снова смеюсь, ошеломлённый её раздражённой реакцией. — Я хотел записать этот момент, это был такой пугающий и в то же время почти оперный звук, — я лукаво ухмыляюсь. — Но я решил, что будет не по-джентельменски это делать.
— Я не храплю, — снова бормочет Кора, все её лицо приобретает приятный оттенок красного. — Я тебе не верю.
— Ну, в любом случае, я решил, что не позволю, чтобы звуки твоей ночной оперы слишком беспокоили меня, потому что мне нужно было место для сна. — Я пожимаю плечами. — На самом деле, как только я лёг в постель, ты придвинулась ко мне и перестала храпеть. Так что, думаю, это сработало для нас обоих.
Я подмигиваю Коре, а она просто фыркает на меня.
— Ты смешон. — Она садится прямее и пытается выглядеть царственно, что я нахожу забавным, учитывая, что на ней удобная одежда. — Мне было холодно, поэтому вполне логично, что я стремилась к теплу.
— О, конечно, вполне разумно. — Я снова ухмыляюсь, и Кора легко смеётся. Я мог бы слушать этот смех весь день.
— Так что мы просто сойдёмся на том, что тебе нужно не промокшее место для сна, и я не храплю.
— Конечно, я могу согласиться на это. — Я весело качаю головой, снова ковыряясь в своих блинах.
После нескольких минут дружеской трапезы Кора снова нарушает молчание.
— Пожалуйста, не пойми это неправильно, — я смотрю на середину блина. — Но почему ты здесь? Вчера вечером мы так и не дошли до этого вопроса.
Я кладу вилку и нож и смотрю на Кору. Я действительно не хочу расстраивать её, но понимаю, что должен сказать ей. Поэтому я решаю преподнести своё объяснение как можно мягче.
— Кора, я ни в коем случае не хочу тебя расстраивать, и я даже не собирался приезжать сюда, — начинаю я, чувствуя странную нерешительность. — Я имею в виду, очевидно же, я рад, что появился вовремя, но поверь мне, это не было запланировано. — Ладно, ты несёшь чушь, Мэтт. — Я здесь из-за обручального кольца, — твёрдо заявляю я. — Того, что дал тебе Марки.
Кора моргает на мгновение.
— О… о, обручальное кольцо. — Всё тело Коры, которое несколько секунд назад дрожало от смеха, кажется, немного поникло.
— Я не хочу причинить тебе боль, Кора. Я знаю, что ситуация всё ещё тревожит тебя. — Я наклоняюсь к ней через стол для завтрака, но не прикасаюсь к ней. — Но кольцо — семейная реликвия, и я не мог рисковать, чтобы с ним что-то случилось.
«К тому же я очень хотел тебя увидеть», — признаюсь себе.
Она качает головой.
— Нет конечно. Прости, что не оставила его дома у мамы. Кажется, я даже не подумала об этом? — Кора качает головой, и я вижу, что её обычно радостные карие глаза обеспокоены.
— Я бы не явился сюда, если бы это не было так важно. — Я улыбаюсь, пытаясь выглядеть уверенно, но чувствую себя ужасно внутри.
— Нет, я рада, что ты это сделал. — Она отвечает на мою улыбку своей слабой улыбкой и смотрит на свою левую руку. Мои глаза следуют за ней. Кольца нет.
Встревоженный, я снова смотрю на лицо Коры, ища любые признаки того, что она, возможно, сделала что-то радикальное, но она, кажется, так же удивлена, как и я, увидев, что оно исчезло с её тонкого пальчика.
— Подожди, а где оно? — паника начинает просачиваться в её нежный голос.
— Где ты видела его в последний раз? — спрашиваю я, пытаясь скрыть собственное беспокойство.
— Я не знаю. Подожди, да, я знаю. Я думаю. Я помню, что, когда огонь начал выходить из-под контроля, я, должно быть, сняла его, когда снимала одежду. Было так жарко и дымно, что я, кажется, запуталась… — Кора оглядывает стол, словно в оцепенении.
— Всё в порядке, мы найдём его. С огнём всё произошло так быстро. Я уверен, что оно где-то здесь. — Я пытаюсь её успокоить, но безрезультатно.
— Нет, оно должно быть на кухне. Имею в виду, я уверена, что оно было на мне прошлым вечером, а потом я точно помню, как сняла его в какой-то момент. Кажется, это было, когда я снимала свитер?
Кора вскакивает со стула и отчаянно начинает обыскивать кухню. Она идёт прямо к столу, перебирая бумаги и коробки, но не находя кольцо. Она лихорадочно выдвигает ящик за ящиком, но и в этом ей не везёт.
— Мэтт, мне очень жаль. Я клянусь, что не сделала ничего плохого с ним. Я найду его. Я найду. Обещаю. — В этот момент в своих безумных поисках Кора начинает истерически плакать.