Страница 1 из 17
Александр Шубин
Преданная демократия. СССР и неформалы (1986-1989 гг.)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга о демократической среде тех, кого в конце 80-х – начале 90-х годов называли «неформалами» или «политическими неформалами». Ввел термин «неформалы» во всеобщий оборот, если не ошибаюсь, Юрий Щекочихин в одной (или не одной) своей статье в «Литературной газете» года примерно 85-го. Сначала его применяли в основном к хиппи и рокерам, а потом и к новым низовым общественным движениям, объединениям, группам. Слово было настолько на слуху, что не требовало никаких разъяснений.
Сейчас никто не назовет «неформалами» таких персонажей современной государственной и политической сцены, как Анатолий Чубайс, Алексей Кудрин, Андрей Исаев, Глеб Павловский, Сергей Митрохин, Владимир Рыжков. В конце же 80-х все они были именно «неформалами». Как минимум два «неформала» стали президентами – правда, не в России, а в Закавказье (Звиад Гамсахурдиа и Левон Тер-Петросян).
Книга А. Шубина позволяет уточнить многие детали нашей недавней истории, истоки всем известных событий. Например, идеи выделения России из СССР, успех которой привел к распаду Советского Союза.
Недавно я принимал участие в сугубо академической полемике на тему «кто и как развалил Советский Союз», где напомнил об участии в процессе развала тех, кто любит называть себя «патриотами». Еще в июне 1989 года народный депутат СССР, писатель Валентин Распутин выдвинул идею выхода РСФСР из состава Советского Союза. (Эту подзабытую обществом цитату из Распутина читатель встретит на страницах книги А. Шубина).
По собственному опыту знаю, как трудно избежать искажения воспоминаний. Книга у А. Шубина получилась на удивление объективной – что вообще редко бывает. Учитывая, к тому же, что автор – не только историк, но и политический деятель с весьма определенными взглядами, довольно левыми (по европейской шкале), и он их отнюдь не скрывает.
Кто-то, возможно, захочет упрекнуть автора книги в «общиноцентризме» – клуб «Община», в котором автор состоял и фактически был одним из двух (наряду с Исаевым) лидеров, действительно занимает в повествовании много места. Однако это вполне оправданно. И не только тем, что все перипетии событийной и интеллектуальной истории этого клуба Шубин, естественно, знает лучше всего. Поэтому А. Шубин избирает именно «Общину» для исчерпывающей по своей подробности характеристики внутреннего мира неформалов. И это – удачный выбор.
Опираясь на классические неформальные группы как на точку отсчета, автор представляет широкую палитру низовой демократии, подробно останавливается на драматичных конфликтах неформальных лидеров, в которых формировались истоки политической культуры многопартийности нашей страны. На страницах книги мы найдем и КСИ (Клуб социальных инициатив), и «Перестройку» (сначала одну, а потом две – «Демократическую» и «П-88»), и «Мемориал», и «Федерацию социалистических общественных клубов» (ФСОК), и Московский народный фронт (МНФ), и Конфедерацию анархо-синдикалистов (КАС), в создании которых роль «Общины» была или немалой (в случае с ФСОК и МНФ), или решающей (в случае с КАС).
Тот стиль политического действия «неформалов» – со всеми его противоречивыми чертами, в том числе «детскими» и смешными, – в наибольшей степени в московской политической среде концентрировался именно в «Общине» и «Гражданском достоинстве». Как раз удачно, что первая попытка обобщения истории неформального движения сделана историком, который про «Общину» знает просто все, а с «Гражданским достоинством» тесно взаимодействовал и поэтому тоже знает немало.
Если учесть, что в движении участвовали десятки историков по профессии или образованию, то даже удивительно, что о нем написано так мало. Кроме прежних публикаций А. Шубина, который обращается к теме уже не в первый раз, стоит, например, отметить вышедшую микроскопическим тиражом работу Юрия Скубко, описавшего историю создания «Демократического союза».
А. Шубин замечает об обстоятельствах складывания идеологии общественных деятелей и их дальнейшей политической траектории: «многое зависело от того, какую книгу ты прочитал сначала, а какую потом» (сразу хочется предложить примеры: «Архипелаг ГУЛАГ», «К суду истории», «Протоколы сионских мудрецов»…). Но это относится не только к идеологическим и политическим сюжетам, а и к истории, литературе, культуре.
Я полагаю, что те, у кого стартовой площадкой изучения политики России конца 80-х годов окажется новая книга Александра Шубина, об этом не пожалеют.
Владимир Прибыловский,
президент информационно-исследовательского центра «Панорама»
ВВЕДЕНИЕ
Эта книга для тех, кому интересна эпоха перемен. Кто видит в переменах не только бедствие, но и возможность что-то изменить к лучшему. И у первых, и у вторых своя правда, но каждому важно понять, как складывается соотношение бедствия и освобождения, индивидуальных амбиций и человеческой солидарности. А для этого нужно знать реальную анатомию событий, реальные факты, а не мифы, достаточные для обывателя. Эта книга для тех, кому важно знать, как «раскручиваются» перемены.
Эта книга и для тех, кто мечтает о революции, или о «бархатной» революции, или о «бархатной революции» (даже простая перестановка кавычек позволяет нам понять разницу между имитацией событий и реальными переменами). Эта книга и для тех, кто видит в революциях и массовых выступлениях опасность, кто желает противостоять натиску толпы.
Эта книга о чем-то более важном, чем просто период конца 80-х годов. Здесь описан образ жизни, который отличается от привычной большинству наших современников повседневности. Эта книга – о решающем этапе становления советского гражданского общества, когда оно в наибольшей степени стало образом будущего, когда оно «потянуло» советское общество к этому будущему. Сегодня футурологи спорят, как будет выглядеть постиндустриальное общество. Будет ли оно информационным, манипулятивным, креативным, основанным на горизонтальных корневых сетях или виртуальной разобщенности? Насколько оно использует наследие консервативной, либеральной и социалистической мысли. Неформальное движение 1986—1989 годов было полигоном, который позволял заглянуть в будущее на примере конкретного опыта.
История неформалов состояла из событий, которые в жизни этого поколения (а то и предыдущего) происходили впервые. Первое публичное оппозиционное выступление, которое не ведет к репрессиям, первая демонстрация, первая легальная независимая газета, первая конференция оппозиционных сил. То, о чем сегодня мы говорим как об обыденности, тогда было маленьким подвигом с огромным риском и непредсказуемым результатом. Сегодня мы привыкли к полетам на самолетах, и аэропланы начала XX века кажутся нам нелепыми этажерками. Но без этой рискованной нелепости был бы невозможен современный мир.
Советские люди того времени жили в условиях информационного вакуума, и если они не соглашались с прочно сколоченной догматической общепринятой точкой зрения, им приходилось искать мировоззрение на ощупь. Многое зависело от того, какую книгу ты прочитал сначала, а какую потом. Мировоззрение вольномыслящих людей напоминало пустую комнату, в центре которой стоит огромных размеров марксистско-ленинский стол. Его можно было выкинуть или, отпилив куски, разместить в углу. Но, освободив комнату от обломков, дальше следовало как-то обставлять ее, причем в условиях дефицита мебели где-то выискивать «стулья» социальных и философских доктрин, «шкафчики» исторических тайн, которые теперь знает каждый школьник. Неформалы СССР завидовали бы нам, нынешним, перегруженным информационными потоками. Они не слушали исторических передач Эдварда Радзинского, не читали книг математика Фоменко, отрицающего существование Древнего мира, не видели крикливых дебатов по телевидению о текущих политических событиях.