Коллоидный Мир

26. Пущная мануфактура

Общалась парочка со мной довольно благожелательно. Некоторое снисхождение проявляли, но такое, фоновое, скорее нормальное для полувековой парочки по отношению к семнадцатилетнему. Не чрезмерное и терпимое, скажем так.

А вот рассказы их мне… ну не то, чтобы не понравились. Но лешего я зря поминал, факт.

Итак, цель нашего путешествия, в плане “нахрена”, парочка не раскрывала. То есть, Тенетница сказала “сам увидишь” — значит, сам увидишь.

— И вам, Стригор Стрижич, сие, если по совести, без разницы. Ваша задача — тварей убивать, нас и наших спутников оберегать, — выдал Твёрд.

— Хорошо, — не слишком довольно констатировал я. — Что за твари?

После чего началось перечисление, в ряде случаев которого мне приходилось уточнять. И спектр тварей не радовал. Например, та груда плоти, которую у меня взял только ледяной эфир, а только потом кислород — называлась “Глотка”. И высоковероятно был, НЕХ этакий.

— А почему “Глотка”? — кисло полюбопытствовал я. — Я эту тварь прибивал, нет у неё никакой глотки!

— А потому и глотка, — понятно ответила Тиха. — С ярлом убивали, Стригор Стрижич?

— Да нет, до тех мест, где я Глотку встретил, ярло бы не дошло, — задумчиво протянул я. — Ярло, значит, возьмём?

— Ярло, алхимию боевую, — не менее задумчиво протянула Тиха. — Я думала, что преувеличивает Голова. И силы я в вас столь великой не чую, уж простите, Стригор Стрижич.

— Прощаю, — отмахнулся я, несколько повеселев.

Ярло — это хорошо. Потому что ту же Глотку без него мне воевать не выйдет, не раскрывая почти все мои козыри, чего не хочется.

Далее, будет Лихо. Но с этим, синхронно поморщившись, парочка выдала, что атаковать вряд ли будет. Чем своё “родство” с одноглазом подтвержили.

А Вот леший, причём не один — это херово. И ярло здесь нихера не подмога, ну и заворот, точнее, “Пуща будет считать нас своей частью, Стригор Стрижич”, тоже не поможет.

Леший — это, сволочь такая, “зверовод”. Каким макаром он натравливает и управляет тварями — толком не понял ни я, ни Архив. Но этой тварью недаром ругаются, потому что Леший со свитой — это пиздец не только малой деревушке или особняку родовича. Это малый городок, срытый до самого основания.

Единственное спасение в том, что тварь, выходившая к Логу, свиту набирала не особо лютую: вороны, песцы, бесы. Неприятно, но терпимо, вырезается нахрен свита, а потом берётся в кладенцы Леший. К счастью — очень медленная, передвигающаяся на шестёрке коротеньких, почти человеческих, лап тварь. К сожалению — дюжина лап-клинков, восьмиметровых в вытянутом состоянии, запредельно острых, наносящих урон кладенцам. Ну и полная, без шуток, иммунность к эфиру. Хоть от огня, паразит такой, корчился и помирал, хотя и не сказать, чтобы особо быстро.

И вот эта пакость, как сообщили Твёрд с Тихой, припирается практически каждый “поход”, да, бывает, и не один. Хорошо, что поодиночке. И беда в том, что, насколько я понял, “перегружает” возможности Лихычей. То есть валить тварь надо “ещё вчера”, пока имперцы, удерживающие уже не только и не столько “Пущу в целом”, сколько свиту лешего, не сломались нахрен.

— Основные потери в походах от лешего, — констатировал Твёрд. — Силён, тварь. Мы минут десять свиту удержим, свыше… лучше не проверять.

— Ярло его из-за мечей не берёт? — спросил я, на основании своих выводов.

— И из-за них, да и толку от него немного — Чернобожич ярло питает, а всё одно копьё плоть твари не берёт толком. Кладенцом кромсают охранники, алхимией закидывают, но это так, баловство, — махнула рукой Тиха. — Так что только резать и быстро, Стригор…

— Не родовите, излишне это.

— Резать и быстро, Стригор. А вы как с лешим управлялись?

— Огнём. И Погибыч, — лаконично отрезал я, не став открывать козырь.

Ну, в принципе, ангидрид тварь пронять должен, прикинул я. Не убьёт, но вынудит своими лапками-мечами подлючими сучить — с нервной системой у лешего всё хорошо, так что прижигание кислотой ему явно не понравится. А в дыры в защите… Блин, гадкое же создание, эфир его не берёт толком. Впрочем, в этом случае даже не ярло, а самострел поможет, если голову приложить.

И ещё десяток тварей описали Лихычи, поганости повышенной, к ихним потугам иммунным, но, к счастью, не иммунные к эфиру вообще.

— Благодарю, уважаемые, за рассказ, — слегка склонился я. — Но имею вопрос — почему бы не взять с собой в поход, скажем, ещё одного вашего родича? А мне в подмогу — Чернобожича или Ярилыча? И да, Индрик-зверя своего взять хотел бы.

— Нет, нет и нет, Стригор, — решительно и на две головы помотала парочка.

И поведали такой расклад: Пуща не только на “вторжение” реагирует, но и на эфир, количество “живого мяса”, масса факторов. И третий Лихыч — тягло, а не подмога. А три боевика ходят обычно. Одного стабильно теряя, а то и двух.

У нас же поход экспериментальный, в котором, до кучи, бегуна с собой возьмём. Последнее, кстати, меня утвердило в мыслях о целях похода.

Так вот, Индриков и прочих Чернобожичей брать просто смысла нет. А мне, оказывается, невзирая на “сами увидите” Тенетницы весьма и весьма весомое доверие: оба мои сотрапезника от меня зависеть будут, как и пара Ладычей.

Так что после трапезы я к Тенетнице морду засунул, и категорично сообщил, что Индрика надо домой, а то сломает он нахрен всё. Включая анператорский дворец, императора и саму Тенетницу.

— Вот же… ладно, ступай, Стригор. Пошлю с тобой человечка на бегуне. И не… впрочем, сам не дурак.

Дураком я не был, ни с Индрика по дороге домой, ни с бегуна по дороге взад на всю улицу “мы идём в Пущу” не орал.

Но с девчонками попрощался по-быстрому, инструкции предыдущие подтвердив, благо документы нужные были: не будет меня через седмицу — пусть в Лог двигают, там встретимся.

А уже в сумерках мы грузились на Трапана, следующего в город Алтырь, расположенный рядом с соответствующей Пущей. И с Ладычами — парой, как бы не матушкой с дочкой, хотя хрен поймёшь у родовичей, познакомился.

Блин, сыкотно как-то такой группой в сердце пущи пробиваться. И за спутников боязно, и флешбяки… Впрочем, с моей жизнью флешбяки будут меня преследовать вечно, это факт.