Красная сестра (ЛП)

— Ее же убьют! — Джула выглядела потрясенной.

Нона села.

— Она думает, что сможет это сделать. Она больше не боится. Вот почему меня здесь не было. Мы соединяемся только тогда, когда с одним из нас происходит что-то действительно плохое.

— Черт побери, тогда она должна была бы следить за нами! — фыркнула Дарла. — У нас тут снаружи двенадцать видов плохого.

Нона нахмурилась.

— Среди связанных нитями совпадений не бывает, — повторила она слова Сестры Сковородка. Монахиня сказала им, что ритм их жизни начнет совпадать — и вот они обе оказались лицом к лицу со смертью.

— Гесса думает, что сможет победить Йишт? — с сомнением спросила Рули.

— Да, но она не сможет этого сделать. — Нона покачала головой. — Это работа корабль-сердца, оно дает тебе силу, заставляет думать, что ты несокрушима... это как Путь. Но Йишт убьет ее!

Дарла вернулась, чтобы посмотреть на склоны, зная, что для тех, кто находится там в последнем свете дня, она будет невидима во мраке пещеры.

— Почему это происходит? — Рули помогла Ноне подняться. — Я имею в виду, почему сейчас, почему Йишт идет к корабль-сердцу, когда мы в ловушке и вот-вот умрем?

— Мы не умрем. — Нона сбросила с плеч свое поход-пальто. — Они. — Она сжала кулаки и почувствовала, как формируются дефект-клинки. — А когда будет лучшая возможность? Половина Красных Сестер ушла с Сало, чтобы проводить нас обратно. Лучших из Серых Сестер тоже нет. А если весть о Сестре Чайник дошла до монастыря, то настоятельница, возможно, послала еще сестер на помощь... сейчас самое подходящее время, чтобы нанести удар.

— Солдаты, которые искали убитых Таркаксом, вернулись. Все двенадцать, они снова на склоне. Они готовятся сделать ход. — Дарла понизила голос, но он дрожал от волнения.

Нона двинулась вперед.

— Позволь мне... — но тут ее схватил ужас Гессы. Нона боролась с нитью-связью, зная, что сможет только наблюдать за борьбой Гессы, зная, что ее друзья нуждаются в ней. Но сила связи оказалась слишком велика. Ее тело беспомощно упало, а враги собрались нанести удар. И снова Нона оказалась связанной в сознании Гессы. Молчаливый свидетель.

Гесса спустилась по веревке, здоровой ногой нащупывая пол, фонарь болтался у нее на локте, привязанный ремнем, дымный и горячий. Она спустилась и рухнула на гладкий мокрый камень, мышцы ее рук горели.

Подняв фонарь, она в ужасе вскрикнула. Всего лишь на расстоянии вытянутой руки от ее лица, невидимая во время спуска, Сестра Кремень сидела под соединительным проходом спиной к стене. Ее длинная шея лежала под странным углом к плечам, кости неприглядно торчали из-под темной кожи там, где угол становился наиболее острым. Ее глаза смотрели в никуда, отражая пламя фонаря, а из уголка рта бежала тонкая красная струйка слюны.

Возвращайся. Нона заговорила в шуме мыслей Гессы и осталась неуслышанной.

Гесса посмотрела на вход в шахту Йишт, освещенный далеким светом фонаря ассасин. Звук ударов киркой и грохот камней эхом отдавался в главном туннеле. Она снова посмотрела на Сестру Кремень. Она была Красной Сестрой, самым прекрасным воином, какого только могла породить Сладкое Милосердие. И Йишт убила ее.

Возвращайся! — крикнула Нона, изо всех сил пытаясь быть услышанной, несмотря пульсирующие удары корабль-сердца.

Гесса подняла руки. Она могла видеть висящие на пальцах нити, которые вытянула из Йишт, — золотая, серебряная, алая и черная. Потяни за золотую, и поток воспоминаний хлынет на нее, затопит кровавой историей этой женщины. Вытяни ее достаточно далеко, и она увидит лед, увидит Йишт еще до того, как та начала помнить, закутанную в меха и невинную. Потяни за алую, и она сможет изменить мнение женщины, потяни достаточно сильно, и любое ее намерение сменится противоположным, каким бы твердым оно ни было. Потяни за серебряную нить, ту, что связывала Йишт с душой, и связь разорвется. Гесса знала, что сможет это сделать. Она держала жизнь Йишт в своих руках, и корабль-сердце давало ей всю силу и ясность, в которых она нуждалась.

Гесса пробралась к шахте, камни царапали ее, резали руки и разрывали рясу. Темные брызги среди каменных обломков поймали свет фонаря Гессы и вернули его обратно. Она наклонилась и коснулась пальцем одного блестящего пятна: «Кровь!» — Значит Йишт не осталась невредимой после встречи с Сестрой Кремень…

Оглушительный грохот эхом прокатился по шахте, и мгновение спустя каменная пыль взметнулась вверх, затуманивая зрение Гессы, заставляя ее кашлять.

Тишина. Затем, когда пыль начала оседать, послышался звук покатившегося камня. Гесса прошаркала последний фут и посмотрела вверх по крутому склону узкого прохода, который вырезала Йишт. Весь проход светился. Свет лился из какого-то источника, гораздо более яркого, чем любой фонарь; он поймал остатки пыли и превратил ее в золото. Сначала Гесса подумала, что Йишт, должно быть, пробилась на поверхность, но когда пыль осела еще больше, она увидела размытые черные очертания женщины — свет охватывал ее со всех сторон, как будто миниатюрное солнце находилось перед ней на уровне талии. И если это было солнце, то это и была Надежда, а не красная звезда Абета, молодое солнце, полное белого и золотого.

И жара. Даже на таком расстоянии Гесса вспотела.

— Она никогда не выйдет с ним... — Гесса прищурилась от яркого света.

Свет изменился, тени побежали и закачались, пульс корабль-сердца изменился. Йишт повернулась, ее красные пальцы обхватили светящуюся сферу корабельного сердца, кости потемнели в розовой дымке плоти.

Уходи! — прокричала Нона Гессе, и на мгновение ей показалось, что ее услышали.

Гесса наблюдала, глядя одним глазом от входа в проход, ее решимость улетучилась, как туман на лед-ветру. Йишт никогда не выйдет с корабль-сердцем. Она начала отходить. Йишт держала перед собой корабль-сердце и толкала его к стене. Воздух заскулил, как будто тысячи комаров собрались на пир... и скала потекла прочь, как будто это была жидкая грязь. Йишт шагнула в пустоту.

— Нет! — Теперь Гесса все поняла. Йишт могла быть марджалом пол-кровкой или даже праймом, но ее камень-работы было достаточно только для того, чтобы помочь ей копать, ослабить камень, подготовить его к удару кирки, или позволить медленно и бесшумно начать шахту, которую она вырыла под своими гостевыми покоями. Возможно, это также позволило ей интуитивно понять, где проходят туннели и трещины… Но по мере того, как она приближалась к корабль-сердцу, ее мастерство увеличивалось, разрешив вырезать последние ярды прохода всего за несколько часов. И теперь — когда она держала в руках корабль-сердце — скалы двигались по ее воле. Гесса понятия не имела, во что обойдется Йишт такой подарок. Существовала причина, по которой сердце корабля лежало погребенным, а не в руках монахини... но чего бы это ей ни стоило, это также позволит марджалу камень-работнице спастись. Она может пробить туннель, закрыть за собой шахту и выйти в заранее подготовленном месте, чтобы, без сомнения, быть встреченной войсками Шерзал.

Гесса протянула руку к краю прохода и потянула за все нити Йишт сразу. Воин отлетела назад из дыры, которую создала. Противоположная стена остановила ее с хрустом, который заставил Гессу вздрогнуть. На мгновение она почувствовала себя виноватой — она не хотела ранить женщину, — затем рассмеялась над своим чувством вины, точно зная, что Йишт сделает с ней, если представится такая возможность. В следующее мгновение мысли и воспоминания Йишт хлынули на нее и затопили, когда Гесса потянула за золотую нить ее существа.

Образы, пойманные сознанием Гессы, нахлынули на Нону. Один образ, горящий важностью, привлек ее внимание, и Нона ухватилась за него, когда он проходил мимо: амулет, который она забрала у Йишт, сигил, черный на фоне потока мгновений, воспоминаний, ощущений. И вместе с образом амулета пришло понимание. Сигил отрицания, созданный с исчезающе редким талантом мастером этого искусства столетие назад. Ключ Йишт к обороне дома настоятельницы. Ее второстепенная миссия — завладеть секретами монастыря — теперь не имела значения… Прижатый к любому заклинанию амулет мог стереть магию или, по крайней мере, разрушить ее.