Хозяин Тайги

Конечно, ещё оставались варианты, что Данила натурал или импотент. Тогда сложнее. Особенно второе. Особенно, если натурал-импотент. С такими вообще сложно. Они злые.

Не то чтобы Филипп связывался с подобными экземплярами, но мог себе представить. Когда ты гей, тебя хотя бы трахнуть могут. А эти так вообще всякого секса лишены.

Но, признаться честно, на импотента Данила Орлов не тянул. Натурал? Вот натуралов Филипп воспринимал как недостаточно соблазнённых геев. Он мог и пообломать себе зубы, но попробовать стоило. Ради чего? Просто азарт и спортивный интерес. Ну вот понравился ему Орлов своей неприступностью, зацепил. Да, мудаком явно тем ещё был, но потому и хотелось так сильно.

Филипп лежал в кровати, закинув руку за голову, и пялился в потолок. Больше развлечений тут и не было. Играть надоело, интернет не тянул, разговаривать с Орловым тоже не улыбалось, тот уже отложил книгу и, выключив верхний свет, похоже улёгся спать.

Вот и оставалось рассматривать в почти кромешной темноте подсвеченный только неверный светом луны деревянный потолок.

Как жизнь Филиппа вообще привела его в эту точку? Когда в ней что-то пошло не так?

После травмы? Наверное. Он тогда, пока валялся на кровати почти овощем, и то бодрее был, чем когда наконец встал. Потому что в больнице ещё теплилась вера в то, что сможет вернуться в спорт, а потом надежды разбились в пух и прах.

Самое ироничное, он ведь почти добился своей мечты. На ту тренировку приехал менеджер европейского клуба, осматривал парней. И у Ларина имелись отличные шансы, так как по большей части менеджер приехал из-за него. Филипп гордился, реально гордился, что отец не имел к этому никакого отношений.

И вот во время смотра пошёл легкий дождь. Ничего не предвещало, как говорится. Они играли и в худших условиях. Филипп решил показать красивый пас и просто банально поскользнулся. Всё. За какие-то жалкие секунды его жизнь буквально разделилась на «до» и «после».

Как говорил потом врач, это стало трагической случайностью. Такую травму получить чертовски тяжело, ещё постараться надо. Вот Ларин и постарался. Вытащил свою короткую спичку.

Первый месяц он вообще отказывался общаться хоть с кем-то. Потом подпустил к себе Игоря, отца. Тот даже не злорадствовал. Напротив, делал всё возможное, чтобы поставить сына на ноги. На короткий период они даже сблизились. А потом приговор врачей, депрессия и жизнь по наклонной.

Отец, наверное, думал, что Филипп ничего не осознаёт. Не понимает, насколько он сам себя губит. Но Фил всё понимает. В конце концов, он инвалид, а не идиот. Да и инвалидом, конечно, его назвать сложно. Группу бы ему не дали, если на то пошло. Просто для футбола он именно что инвалид. Большие нагрузки запрещены, бегать не больше четверти часа в день, избегать перенапряжения и… много чего ещё.

Вести полноценную жизнь среднестатистического офисного планктона он может спокойно, а вот хотя бы просто прокатиться на сноуборде – уже нет. Справедливо ли это? Да хрен его знает.

Наверное, за прошедшие годы Филипп смирился. Он ведь даже доучился, хотя и пришлось возвращаться к этому после большого перерыва. А потом как-то началось всё само. Не та компания, алкоголь, травка, вседозволенность.

Отец пытался втянуть его в семейный бизнес, но у Фила развилась жёсткая аллергия на это. Он не хотел ничего. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. А долбанный отец всё не оставлял. Всё лез, поучал, пытался вправить мозги.

Так вот он и оказался именно здесь в сейчас.

Перевернувшись на бок, Филипп всмотрелся в силуэт на другой кровати. Судя по дыханию, Данила уже спал. Ещё днём его заинтересовало, почему Орлов решил перебраться в тайгу. Не ближний свет всё-таки. Осел тут, обзавёлся домом, даже псиной вот. Она, конечно, всё ещё пугала Фила до усрачки, но сейчас мирно дрыхла, уложив огромную голову на вытянутые лапы.

Наверняка, у Орлова была какая-то своя драма. И уж точно ему не всрался Филипп со своими приставаниями. Но Ларина чуток перемкнуло. Ему очень давно никто не нравился настолько. Поправочка, ему очень давно никто не нравился вообще.

А тут как в кино бывает. Не любовь, конечно, с первого взгляда, но стояк уж точно.

Усмехнувшись сам своим мыслям, Филипп перевернулся на другой бок и закрыл глаза.

***

Утро началось как-то непривычно рано.

И с громкого собачьего лая. Филипп нехотя открыл один глаз и увидел прямо перед своей кроватью длинный алый язык, вывалившийся из пасти овчарки.

– Твою мать! – заорал он, подскакивая на кровати. Сердце бешено колотилось, он чувствовал это, прижав ладонью к груди. – Пиздец.

Воспоминания вернулись, картинка сложилась, но легче не стало. Серьёзно, он так и инфаркт схватит, если весь следующий месяц его будут будить вот так.

– Проснулся? – из кухни появился Орлов, одетый в брюки карго и очередную хёнли. Странно, сегодня даже был не в чёрном. Брюки оказались цвета хаки, а вот верх и вовсе белым. Рукава будто нарочно были подвёрнуты, демонстрируя мощные, увитые венами предплечья.

Утренний стояк некстати дал о себе знать, а Филипп с дуру ещё и спал в одних трусах. Дерьмо.

– Да я чуть богу душу не отдал, – пожаловался он. – Сколько времени?

Схватив телефон, Ларин увидел, что ещё не было и семи. Его глаза едва не выползли на лоб.

– На черта вставать в такую рань? Ну ладно, ты извращенец, но я? Меня за что?

– Ты, похоже, решил, что сюда на курорт приехал? – Данила свёл густые брови к переносице. Его лицо и без того выглядело хищным, а сейчас так особенно.

– Ну, не в пятизвёздочный отель точно, – фыркнул Ларин, подтягивая одеяло повыше. Почему от этого взгляда горе-соблазнителю захотелось спрятаться. Он не сулил никакого секса. Разве что на сухую и без явного согласия.

– Что-то не нравится? – Орлов приподнял брови. – Где выход, знаешь. Я даже с удовольствием подвезу.

– Да пошёл ты, – Данила процедил это чуть слышно. Мудила прекрасно знал, видимо, что из-за уговора с отцом просто так Ларин отсюда не уедет.

– В общем так, распорядок дня следующий, – Данила перекинул через плечо кухонное полотенце, которым до этого вытирал руки. – Подъём в половине седьмого, душ, туалет, завтра в семь. Готовлю я, посуда не тебе. И чтобы не как с картошкой, доедаешь всё и моешь тоже. Усёк?

Филипп против воли смутился. Картошку он вчера действительно слопал почти всю, оставив буквально пару ложек, чисто чтобы не мыть. Орлов пялился на него выжидающе, пришлось кивнуть.

– В восемь помогаешь мне во дворе. Надо нарубить дрова, связать поленья, перетаскать всё под навес.

– У тебя нет печки, какие, к чёрту, дрова? – возмутился Филипп. Дьявол, куда он попал?