За други своя. Добровольцы

За други своя. Добровольцы

Часть 1

Повезло же мне родиться в крепости Тобол. Так-то, семь раз воплощался на Марсе, пока его не захватила Темень. Нас теснил враг, обманом и дипломатическими методами, — вот какое оружие себе нашли, чтобы нас выселять всё дальше и дальше от Земли. Поэтому и я родился не в своём Роду, тут уже выбирать не приходилось.

Самое главное — что всё сделали верно, по обычаям предков, получил родовое посвящение через объятия Света, упал на Землю, затем вдохнул Воздуха и был опущен в Водную стихию. Планета узнала о моём рождении, взяла на заметку. Шёл год бога Хорса, среди родившихся в лета его правления частенько рождаются полководцы, музыканты и поэты. Собственно, в любое лето рождаются те, кто больше нужен.

В семье нынешней у меня оказалось двадцать восемь сестёр, половина уже замужем, другая половина выказывала столько внимания, что со временем мне всё больше и чаще хотелось побыть одному.

Отец был счастлив, и на радостях закатил пир, какого на Тоболе прежде не видывали. Как рассказывали сёстры, взял в аренду корабль и закупился на ему известных базарах, самый дальний в шести днях лёту. Половина крепости хорошенько запомнила, что на свет у БогоЯра родился сын БероГор, высчитывается настоящее имя по календарю богов.

Юность особо ничем не примечательна, как у всех на Тоболе. Будущий хозяин изучал все мужские навыки, от сотрудничества с почвами до воинских дисциплин. Звание мастера ты получал, как только осваивал сорок специальностей, одну за другой сдавал работы, как экзамены. Среди старцев, оценивающих изделия, у меня появились учителя, кто приглашал позаниматься у каждого, в свой час. Но главные знания мне преподавал отец, от его забот я тоже начал однажды уставать. Про женитьбу мы договорились сразу: не раньше двадцати четырёх; это в мирное время обычай требует более тщательной подготовки, после тридцати и даже сорока — по старому правилу.

Пока же, находясь на особом положении в семье, я много времени проводил со сверстниками. Не по картам мы изучали крепость, а ножками. Во времена Великих Воинов, крепость называлась иначе. Первая часть — Ирий, это имя многое говорит русам, а вторую часть не принято произносить вслух, ибо можно повредить основам крепости. Имя Тобол пришло к нам вместе с великанами. На Земле, после гибели вождя, местная чернь взялась за них, потом за долгожителей, кто отказывался принимать паспортную систему. Паспорта нужны рабам, кто готов жить по за-Конам, не ведая истории, речи, обычаев предков.

Сегодня про Тобол чаще говорят, как о планете великанов, нас как бы и нет. Когда отец объяснял обстановку на мировом фронте, посвящал в тонкости, как обманом покоряются планеты, вместе с населением, то и у меня открылись глаза на многое. Стало быть, детство минуло, пора отблагодарить родных и всех, кто принимал участие в моём становлении. А пользу можно приносить, не только проживая на Тоболе. Для знакомства с соседями, учителя собирают группы и переправляют на одну из планет. Народы, от которых можно ждать неприятностей, порядком изучены, поиск таких же продолжается. Не поживёшь рядом — не узнаешь, опять же, и для собственного развития, приобретения навыков… В жизни навык пригодится, не за плечами носить.

Уже не мальчики, каждый из нас способен выжить в условиях, где есть Свет, твердь под ногами, Воздух и Вода. Четыреста добровольцев, кто счёл нужным испытать себя вне родной крепости, прибыли в порт. По этому случаю службы собрали временные трибуны, провожающие разместились ступенчатыми рядами, обзор превосходный. После краткого напутствия старцев, мы получили несколько минут для прощания с родными.

— Что сказать тебе, сын? Кажется, уже всё сказано, остаётся только повторить главное. Не лезь на рожон. Помни, тебя ждут на Тоболе. Раньше не хотел пугать, теперь время, потому как другой возможности… не скоро представится. Сам видишь, знаешь, какие сложные времена выпали. В моём детстве к Тоболу не осмеливались подходить вражьи корабли. С помощью дипломатов, нас лишили некоторых прав, как на свободное от чужаков пространство. Мы-то знаем, что враги, но запретить им захаживать совсем уже не можем. Везде суют нос… — Отец поднял глаза в небо. Я тоже разглядел корабль, прикинул расстояние. Какой мерой мерить, — если в километрах, как на Земле, то семь с половиной.

Отец, пока принимал поздравления, знакомые и учителя поспешили с благодарностями — мол, хорошего сына вырастил, мы всем добровольцам будем оказывать помощь, пусть только вернутся живыми, — и немного непривычно, что за отправкой наблюдает враг, как бы случайно сегодня завис над портом.

— Они нас снимают, как думаешь? — Я почему-то был уверен, однако уточнил.

— Само собой. Возможно, фиксируют каждого добровольца, чтобы, столкнувшись лицом к лицу, не размышлять, кто перед тобой.

Я на всякий случай огляделся. Мама не придёт провожать, об этом мы договорились вечером. Семейным советом решили: ведь не дашь гарантий, что не расплачешься?

— Вот не ручаюсь, всё может статься.

Сёстры почти все, кроме одной. Рожать ей сегодня, в день расставания.

На какой-то миг я разглядел знакомое лицо. Одним глазком взглянуть — кто помешает?

Крепкое рукопожатие, толчок в плечо, — пора.

— Девы взошли на борт, пора и нам, — организатор сновал между кучками родных, — нужно до полудня выйти.

— До встречи! — я сложил ладони в боевую пару и воздел над головой. Добровольцы создали небольшое скопление у трапов. Немного непривычно, что все в одинаковой форме, сшитой по единому образцу. Сёстры постарались, снабдили оберегами.

Сорок ступеней, командир и штабной при входе.

Когда нам крутили фильм о порядках вне Тобола, мне тоже момент бросился в глаза: там, где другие порядки, принято фиксировать число воинов, поднявшихся на борт.

У нас не записывали, память пока не повреждена. Что будет завтра — надо быть ко всему готовыми. Облучение частотами — враг не стесняется в выборе средств.

Солнце подсказывало: до полудня считанные минуты. За мной поднялись ещё двое, люк плотно сел в гнездо. Отрыв от тверди, как в прошлый раз, я ощутил каждой клеткой тела. Тончайшая нить связи с родиной натянулась до предела и стала истончаться.

Цепляясь за поручни, добрался до места. Кресло с номером «семнадцать». Всё верно, число Хорса.

Парни по соседству начали общаться между собой. А ведь могли застрять в планшетах.

Я освободил свой планшет из зажимов, запустил. Экран утешил окном: «Пока на прослушке, никакой информации».

Подумалось: двенадцать кораблей дойдут до известной точки, оттуда разлетятся во все концы. Или нас ТАМ тоже ждут?

Полчаса спустя, мы вышли в точку. На главном экране, над входом в рубку, прояснилась вся картина. Около сорока посудин вызвались сопровождать до места назначения. Как известно из курса, нас ограничили в скорости, ввиду сложности движения в районе нашего влияния. Ограничения касаются всех. Мощность двигателей известна, предельная скорость — тут никаких неожиданностей, всё по расписанию. Правилами даже оговорены координаты точки, откуда мы можем отправляться по своим делам. Нас насильно подчинили ИХ порядку, наша сторона, в лице старцев, посоветовала их принять. Как сказал отец, мы будем придерживаться правил, пока они нам не дадут повода выйти из договора. А там — ищи ветра в поле, уже по своим нуждам. Многих бесит это соглашение, обе стороны громогласно озвучили, что всё делается к обоюдной пользе. Вне зоны нашего влияния — делайте, чего душа ни пожелает, притом, не забывая согласовывать маневры с центрами, в чью зону влияния вы вошли.

На инструктажах многое предельно понятно и ясно: ЭТИ, кто навязал нам условия, сами скоро выдохнутся и начнут нарушать. Наше дело — зафиксировать и тотчас объявить о выходе из договора.

Помню, посыпались вопросы: