The Kills

— Значит на площади будут все жители города. Ну или почти все, — Люций сосредоточенно слушал меня, разглядывая дымящийся напиток в кружке.

— Ба, — заключила я с полным ртом.

— Это отличный шанс понаблюдать за отношениями в семье, — подметил он, прожевав. — Конечно, всех и каждого не получится узнать, но хотя бы увидеть в общих чертах.

— Ты столько всего знаешь о психологии этих людей, — я запила последнюю порцию завтрака кофе.

— Тебе так кажется. На деле у меня очень общие знания, почерпнутые из разных источников.

Люций отодвинул пустую чашку, сцепил пальцы в замок, немного наклоняясь вперед, вздохнул и продолжил:

— К сожалению, они не делают меня ни специалистом, ни профессиональным следователем, ни профайлером. Я могу опираться на них, но не принимать за истину в последней инстанции. Главными инструментами всё равно будут наблюдательность и логика.

— Знания лишними не бывают.

— Согласен.

— Посуда? — спросила я, встала из-за стола и переместила тарелки и кружки в раковину.

— Обязательно, — Люций взял полотенце в руки. — Вижу прогресс в самодисциплине.

— Твоими стараниями, — закатав рукава, я взяла губку и включила воду.

После уборки посуды Люций пошёл одеваться и вернулся из комнаты через пять минут. На нём были уже привычные чёрные брюки и туфли, только теперь вместо рубашки он надел водолазку, а взамен кожаной куртки — пальто, по-прежнему чёрные.

— Ты ведь в курсе о существовании других цветов? — я взяла с вешалки парку.

— Чёрный — хороший цвет, универсальный.

— Базара ноль, — брякнула я, застегивая молнию.

— Вот опять. Это я на тебя так влияю?

— Может быть, — я пожала плечами, открыла дверь и вышла в коридор.

Люций закрыл квартиру, мы спустились вниз и сели в машину. На самом деле можно было пройтись пешком, пользуясь хорошей погодой, но Люций заверил, что если нам понадобится куда-то поехать, мы только потеряем время.

На площади собрался действительно весь город. Вдоль неё тянулись стройные ряды разноцветных палаток, где жители разложили на прилавках свои товары. Торговые точки разбавляли шатры с развлечениями для отдыхающих, фастфудом и сладкими угощениями, возле которых толпились дети.

Погода стояла по-осеннему прохладная, но так удачно выглянувшее солнце сглаживало зябкость свежего ветерка, напоминающего не расслабляться.

Люций припарковал машину, выйдя из которой я тут же, по своей сложившейся за два года традиции, помчалась покупать сидр у одного из жителей города.

— Советую попробовать, — я покрутила в руке бутылку. — Дай зажигалку.

Он удивился, но вопросов задавать не стал, извлёк из кармана то, что я просила, и протянул мне. Я зажала зажигалку в кулаке, перехватив бутылку второй рукой как можно ближе к крышке, просунула пластиковый угол под неё и резко надавила. Крышка с хлопком отскочила в сторону, из горлышка потянулся белый дымок.

— Держи, — я протянула Люци мою импровизированную открывашку.

— Где ты этому научилась? Хотя подожди, — он поднял ладонь, — я угадаю ответ. Плохой район?

— Точно, — подтвердила, делая глоток. — Чего ты так удивляешься? У меня был друг, так он глазом мог пиво открыть.

— Надеюсь, ты не будешь так делать?

— Не, я ж накрасилась. Макияж ещё испорчу.

Он сделался таким изумленным, похоже решив, что ещё немного и я сяду на корты и начну стрелять у него сигареты. Меня так рассмешила его реакция.

— Да шучу, — успокоила я, переставая смеяться. — Я так не умею.

— Уилсон, — Люций улыбнулся и покачал головой. — Ты очаровательна.

Мне захотелось завизжать от такой милоты в мой адрес. Внутренняя девочка, недополучившая комплиментов за двадцать четыре года, во всю вопила:

«Какой мужик! Берём!»

Я похлопала накрашенными ресницами, кокетливо уводя взгляд вдаль. Люций довольно приподнял уголки губ на мою реакцию, обвёл взглядом площадь и остановился на одном из её участков.

— Ты, кажется, говорила, что огурцы тут ни при чём.

Он указал глазами на огромный надувной огурец, который кто-то креативный решил поставить возле своей торговой точки.

— Ого, — я присвистнула. — Какой большой, — изумилась и отпила из бутылки.

— Обычно я слышу подобную фразу в не столь людных местах.

У меня чуть сидр носом не пошёл, а пузырьки защекотали слизистую. Я закрыла рот ладонью и сделала глоток, едва пропихнув жидкость в горло. Меня пробрал смех.

— Люций, — я ухахатывалась, бросая взгляд то на надувной огурец, то на Люци, махала ладонью перед лицо в попытке успокоиться. — У тебя хорошее настроение?

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, всё же смогла прийти в себя и отпить ещё из бутылки. Он мечтательно возвёл глаза к небу, слегка прищуриваясь от яркого солнца.

— Пожалуй.

— Наверно всё дело в погоде. Сегодня солнце вышло.

— Да, — он сделал паузу. — Солнце, — Люций сунул руки в карманы пальто. — Давай пройдёмся по площади.

— На людей посмотрим, себя покажем?

— Именно.

Мы выдвинулись вперёд, изображая таких же праздно шатающихся жителей, как и остальные. Не успели пройти и пары метров, как возле одной из палаток столкнулись с Питером и его матерью. Миссис Джефферсон, одетая в длинное, вырвиглазное жёлтое пальто из болоньевой ткани, почти до самых щиколоток, зелёные ботинки и красный берет, под который были убраны седые волосы, напоминала огромного цыпленка, решившего стать иконой стиля. Она сидела в инвалидном кресле, что толкал перед собой её сын и держала в руках бумажный пакет с покупкой из ближайшей палатки. Питер был одет, как всегда, незамысловато. Тёмные джинсы, чёрные кроссовки, в которых он ходит все два года, что я здесь живу, и дутая куртка, тёмно-синего, почти что чёрного цвета.

— Привет! — поздоровалась я с коллегой. — Здравствуйте, миссис Джефферсон.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Как твои дела, Кейт? — старческим голосом спросила женщина. — Видимся с тобой раз в год, на праздник, — она удручённо покачала головой.

— Всё хорошо. Как ваше здоровье?

Не то, чтобы мне очень хотелось с ними беседовать, но этого требовали обстоятельства.

— Недолго мне осталось, — уголки её губ печально опустились вниз.

— Перестань, мам, — Питер положил ладонь на плечо матери, успокаивая её.

Миссис Джефферсон накрыла руку сына своей, слегка похлопав в знак благодарности.

— Только Питти меня и спасает от дурных мыслей. Мой единственный сын жертвует своей жизнью ради меня, — в поблекших глазах встали слезы, которые она смахнула элегантным жестом, стараясь не показать слабости.

— Я, как твой ребёнок, обязан тебе и ни за что не брошу, — Питер утешающе сжал пальцы на плече матери, сминая жёлтую шуршащую ткань.

Разворачивающаяся сцена была очень личной. Создавалось впечатление, что мы с Люцием невольно подсматриваем в замочную скважину.

— Детектив, — женщина выпрямилась, раскладывая руки на подлокотники и принимая деловитое выражение лица, — бедняжку Валери убили. Вы найдёте того, кто это сделал? Он должен понести наказание за свои деяния.

— Конечно, миссис Джефферсон. Я за этим и приехал, — Люций поднял глаза на её сына, пронзительно посмотрев в лицо парня. — Но я должен задать неприятный вопрос. Где вы были вчера ночью, Питер?

— Вы подозреваете моего мальчика?! — тут же вспыхнула гневом женщина.

— Моя обязанность опросить всех и каждого. Считайте этот вопрос рутинной проверкой, — абсолютно ровным тоном пояснил Люций.

— Я всё понимаю, — вмешался мой коллега. — Я был дома, — он не выражал никаких эмоций, будто вопрос его совсем не задел.

— Я готова поклясться на библии, если понадобится, что мой Питти не покидал наш дом всю ночь, — лицо его матери стало воинственным. — Ночью боли самые сильные, он не отходит от меня ни на шаг.

— Хорошо, миссис Джефферсон. Ни в коем случае не обвиняю вашего сына, только лишь опрос жителей города.

— Ваш убийца неместный, — женщина вздёрнула подбородок, оскорблённая догадкой. — Никто из местных не способен на такое.