The Kills

— Надеюсь, — я качнулась, опускаясь вниз, — тебе хорошо видно.

Перенесла руки вперёд, упираясь на них, прогнула спину и начала двигаться, задавая размеренный ритм. Увлеченность ослабила мою бдительность. Я без остатка отдалась наслаждению, которое оборвал громкий треск. Моя реакция и физическая подготовка ни за что не могли потягаться с Люцифером. Я не успела сориентироваться и вообще как-либо отреагировать, в следующие несколько секунд оказавшись придавленной к кровати задом кверху.

— Вздумала дразнить меня? — Люцифер прижал мою голову к постели, игнорируя свои связанные руки. Его влажный от смазки член лег между моих ягодиц. — Расстегни, — приказал он, ослабляя хватку и протягивая руки.

Я обернулась, трясущимися от волнения пальцами отцепила карабин, намереваясь развернуться лицом.

— Нет, — он снова опустил меня вниз. Щека неприятно потерлась о простынь.

Жалящий шлепок по заду сорвал громкий вскрик боли. Кожа не до конца прошла после вчерашнего, сегодня удары ощущались острее.

Люцифер отпустил меня, впрочем, теперь самовольничать я не осмелилась, оставаясь все в том же положении. Он потянул пояс чулок, ткань впилась в кожу, а я насадилась на член до упора.

— Давай, Уилсон, — с лёгкой усмешкой приободрил меня Люцифер. — Ты же хотела быть главной.

Кружево захрустело под сильными мужскими руками. Он направлял меня, сам оставаясь неподвижным. Ягодицы с влажными шлепками ударялись о его бедра, кожа горела и ныла после вчерашнего выяснения отношений.

Поза не давала возможности ускориться, задать нужный мне ритм, распаляя желание все больше и больше. Возбуждение туманило рассудок. Я захлебывалась воздухом, чувствуя, как темнеет в глазах под натиском желания и беспомощности в сильных руках, а перед закрытыми веками мелькают белые мушки. Ощущать его член в себе, каждым толчком погружающийся внутрь, без возможности ускориться — пытка и наслаждение одновременно.

Люцифер остановил меня, обхватил одной рукой поперек талии и рывком развернул к стене. Я успела заметить повисшую, отломанную с одной стороны перекладину прежде, чем ладони упёрлись в холодную стену. Он потянул пояс чулок на себя, колени разъехались в стороны, обожженные о простынь. Я попыталась посмотреть назад.

— Какая же ты все-таки непослушная, — Люцифер погладил тыльной стороной пальцев внутреннюю поверхность бедра.

Кожа под его прикосновениями покрылась тёплыми мурашками, с губ сорвался взволнованный вздох.

— Я…

— Ты молчишь, — прервал он мою попытку сказать, зажимая мне рот.

Спокойный, уверенный, властный тон, от которого у меня начинали подгибаться ноги и дрожать коленки. Бабочки в животе расписались в собственной несостоятельности и уступили место куда более приземлённым потребностям.

Он скользнул пальцами по половым губам, собирая смазку, и начал описывать восьмёрку вокруг клитора, без нажима, лишая меня возможности достичь разрядки. Холодная цепочка наручников щекотала кожу, контрастируя с жаром его рук. Бедра свело от щемящего желания, а низ живота сладко стянуло. Я горела от возбуждения, сдавленно постанывая в широкую ладонь. Отрывистые поцелуи обрушились на плечи и спину. Кожа плавилась под касаниями его горячих губ, делая меня податливой, послушной, умоляющей без слов. Я глухо промычала в ладонь, зажимающую мой рот.

— Хочешь меня? — вибрирующим от возбуждения голосом спросил Люцифер, цепляя зубами мочку уха.

Я закивала, не пытаясь получить возможность говорить.

Он собрал разметавшиеся по спине волосы, прикусил, царапая зубами, мокрый от пота загривок и грубо толкнулся вперёд, одновременно натягивая кружево. Довольный вскрик превратился в его имя, которое я произнесла шепотом, прозвучавшим не менее громко в тишине. Люцифер застыл, потерся носом о мою шею, сокращая расстояние между нашими разгоряченными телами до минимума.

— Никогда не смей связывать мне руки, — сказал он, не тая агрессию в голосе.

Под жёстким натиском я полностью растворилась в резких, ритмичных толчках, выпадая из реальности, утопая в вихре наслаждения, охватившем тело. Ногти цеплялись за холодную стену, стопы покалывало от напряжения. Я жадно хватала воздух ртом, облизывая пересохшие губы.

Люцифер потянул волосы и пояс на себя. Я выгнула спину сильнее, впечатываясь ягодицами в его пах. По коже словно поползли языки пламени, воздух вокруг стал густым и тяжёлым, опаляя горло при каждом вдохе. Он оперся рукой о стену, приближаясь, стиснул пальцами талию и ускорился. Чернильные узоры перевила сетка вен. Я сжалась мышцами вокруг члена, готовая кончить от одного этого зрелища. Реальность перестала существовать. Я сконцентрировалась на захлестывающей разум похоти и сбитом, частом дыхании Люцифера. Он низко, гортанно застонал и замедлился. От его стона по телу пробежал колючий разряд тока. Поглаживающим жестом опустился по животу вниз и покружил по самой чувствительной точке, продолжая двигаться внутри. Я надсадно простонала, ловя нарастающее удовольствие.

— Громче, — рыкнул Люцифер

Прижал пальцы сильнее, вбиваясь жадными толчками, вынуждая влагу вперемешку с его спермой течь по внутренней стороне бедра, и потянул пояс на себя. Глубоко вошёл до приятной болезненности, ставшей спусковым крючком.

Я затряслась с громким криком, когда оргазм растекся по мышцам горячей судорогой. У меня перехватило дыхание, а я осознала, что безумно возбуждена, до всех своих возможных пределов. Дрожащие руки не желали больше подчиняться мне, мокрые ладони заскользили по шершавой стене. Люцифер придержал меня, не давая рухнуть без сил. Расслабленные и довольные, мы завалились на кровать.

Он сгреб меня в объятия, не давая отстраниться. Я закрыла глаза, восстанавливая дыхание, впитывая каждую минуту момента близости.

Люцифер не стремился скорее покинуть кровать, оставить меня одну, стоило ему получить удовлетворение. Он относился ко мне с трепетом и вниманием с самого первого раза. Заботился о моем удовольствии и комфорте. Другие парни так не делали.

Те двое, после Стэна, отношения с которыми были короткими, казались мне пределом девичьих мечтаний. Иногда дарили цветы (посуда была бы куда полезнее), знакомили со своими друзьями (и никогда с родителями), в постели, правда, мои желания никто не пытался узнать, больше думая о себе. И я тоже думала лишь о них, ведь я хорошая девушка. Меня это мало заботило. Мне происходящее казалось любовью. Он ведь рядом, значит любит меня, так? От их «люблю» веяло скупостью, на которую я старательно не обращала внимание. Они не были плохими, вовсе нет. Они не обращались со мной неподобающе. Все было более чем прилично. Скорее… никак.

Стэн вообще никогда не думал обо мне. Обида за безответную любовь и использование моих чувств не прошла до сих пор. Я слишком выдохлась за время тех отношений. Отдала всю себя, не получая ничего взамен. Много лет грезила о человеке, который размазал мою самооценку и остатки желания жить.

Стала пустым сосудом, который не наполнился, а значит не может представлять хоть какой-то интерес. Люцифера это не пугало. У него светлых чувств и порывов в избытке. Нерастраченных, ищущих пристанища. Он лечит меня, заполняет пустоту в душе. Меняет мир вокруг. Спасая других — спасает себя.

Теперь, спустя столько времени, для меня стала откровением мысль: любовь, она прячется не в красивых словах. И не в известной всем фразе. Все гораздо сложнее. И я не уверена, что любила по-настоящему хоть однажды. Умею ли я любить вообще?

— Ещё раз меня привяжешь к кровати, — Люцифер начал расстёгивать ремешки наручников. — Я сам тебя пристегну, — он отложил в сторону наручники, предварительно скрепив их. — И устрою пытку удовольствием.

— Звучит как вызов, — я начала снимать пояс и чулки, в них было ужасно жарко. — Кровать сломана. Твой план не получится осуществить.

— За это можешь не переживать. Я ее починю.

Я избавилась от белья и разлеглась в позе морской звезды.

— Признай. Тебе понравилось.

— Нет. Больше никогда так не делай, — Люцифер хотел выглядеть грозным, но в его тоне не было ни капли недовольства.