Страница 35 из 106
— Не надо меня так трясти, — попросил я, с трудом сдерживаясь.
— Как так? — не понял мужчина, а после встряхнув еще раз, спросил: — Вот так?
И меня этот человек глупцом называл?! Ответить я уже не смог, потому что меня вытошнило сегодняшним плотным ужином прямо на это огромное божество. Собственно, так и мы и познакомились с Рефорном.
— Ой, прости, — растерянно сказал он, не испытывая ни капли злости, после чего в глазах мелькнуло удивление: — Ты же Хэй, да? А я Рефорн.
Я ничего об этом божестве не слышал. Но то, что он узнал меня, объяснимо: Ксор с самого начала рассказал мне все об особенностях моего рождения, из-за которого меня знали многие божества.
— Да, — ответил я тихо.
Чувствовал я себя отлично — мое тело восстановилось моментально, но как себя вести, когда меня поймали, не знал. Рефорн на удивление осторожно поставил меня на землю, после чего внимательно осмотрел и вздохнул:
— Вроде не поранился. И что ты тут делаешь так поздно? Разве можно?..
— Нельзя, — ответил я и с вызовом посмотрел на Рефорна. — Но мне надо.
— Что тебе надо? — спросил Рефорн.
— К Божественному древу.
— Вот как... — Рефорн задумчиво покачал головой.
Я напрягся, ожидая, что меня сейчас схватят и потащат к дому Ксора. Опустил голову, не в силах смириться со своей неудачей. И с глупостью тоже: зачем я так близко подошел к главной улице? Я ведь не любопытство удовлетворять вышел!
— Что ж, пойдем, — сказал Рефорн, беря меня за руку. — Провожу тебя к твоему Божественному древу, а то вдруг снова испугаешься, дашь деру и свалишься в обрыв. Кстати, а испугался ты чего?
Я сообразил довольно быстро, что не стоит рассказывать историю моего побега. Судя по реакции Рефорна, он либо не знал, что детям запрещено гулять по улицам небес после вечерних облаков, либо считал, что этот пункт ко мне не относится.
— Тебя испугался, — соврал я.
Рефорн, конечно, казался огромным. Если бы четыре меня встали на головы друг друга и вытянулись в полный рост, то едва получилось бы дотянуться до макушки. И в ширину больше Ксора — сплошные мускулы. Кустистые и чуть нахмуренные брови придавали суровости, но весь грозный вид моего спасителя трещал по швам, стоило только взглянуть в теплые обеспокоенные глаза. На меня редко так смотрели.
И от этого стало стыдно за вранье. Ладони вспотели, а щеки запылали. Моя первая ложь получилась на диво убогой, я даже сам от себя не ожидал. И мысленно восхитился Эбером: он умудрялся врать так правдоподобно, что со стороны все им сказанное казалось правдой. Как же он так делал-то?..
Я ждал, что Рефорн разозлиться, спросит об истинной причине, но тот потрепал меня по макушке:
— Но сейчас же не боишься? Точно не боишься! Не стоит так смущаться. Бояться — это нормально. Но я безобидный, честное слово! Хотя ты не должен верить, если тебе кто-то говорит, что он безобидный, потому что так иногда говорят лжецы, которые задумали что-то нехорошее. Ну, это обычно. Я-то не лжец. Эй, я же тебя точно не пугаю?
Почему это божество... такое глупое? Но никакого раздражения не было, меня разбирал смех, причем такой, что пришлось сжать губы покрепче, чтобы сдержать себя. Я уже научился немного разбираться в чужих чувствах, поэтому понимал, что все слова Рефорна вызваны растерянностью и непониманием, что со мной делать. Я взглянул на испуганного моим поведением мужчину, и у меня задрожали губы от непонятного веселья. Маленькое несовершеннолетнее божество умудрилось поставить в тупик такого здоровяка!
— Ты... только не плачь, хорошо? Если я тебя пугаю, давай я позову кого-нибудь, кто тебя не пугает? Кого позвать? Ксора? Сафера? Эбера?
Второй раз за сегодня испытал стыд: как моя ложь привела к таким последствиям? Стоп. Мой новый знакомый выглядел взрослым, но это совсем не значит, что он такой же взрослый, как Ксор. Может, он совсем юный? По виду-то не разберешь!
— Не пугаешь, — сказал я, от чего лицо мужчины чуть просветлело, поэтому я попробовал закрепить эффект: — Ты хороший.
Кажется. Последнее я не стал говорить. Ксор мне советовал иногда хвалить других, потому что это приятно. Я даже Эбера как-то назвал неплохи, но потом добавил слово «кажется», от чего тот едва не затеял со мной драку, ругаясь, что я над ним издевался. Поэтому больше старался не употреблять.
С Рефорном все сработало: он довольно улыбнулся, после чего взял меня за руку:
— Тогда пойдем к Божественному древу.
— Но не по главной дороге, — уточнил я.
Не думаю, что мне повезет так второй раз: наткнуться на того, кто не только домой не отправит, но еще и до места назначения проводит. Идти с Рефорном было здорово: разговор завязался на пустом месте, но вытек в интересную беседу. Да и теплая рука, которая крепко сжимала мою ладонь, позволила расслабиться: под ноги не смотрел, понимал, что если и споткнусь, то упасть не дадут. В какой-то момент я даже эгоистично пожалел, что на воспитание меня отдали Ксору, а не вот этому веселому и радушному Рефорну. Но тут же одернул себя: как можно судить о ком-то по первому знакомству? Да и Ксор обо мне хорошо заботился, уделяя немало внимания. И всегда отвечал даже на мои странные вопросы.
— Вот и пришли, — сказал Рефорн. — Дальше ты, наверное, сам?
Я кивнул — дальше без проблем. Территорию Божественного древа я знал от и до — в конце концов, я тут родился. Каждое растение, каждый камушек, каждый пруд здесь встречал меня не как гостя, а как близкое существо.
На территорию Божественного древа Рефорн не зашел: стоило ему пересечь территорию без согласования и предупреждения, как его тут же посчитали нарушителем и как-то наказали. Как? Я не знал. Меня этот свод правил не касался, поэтому я даже не подумал его открыть и почитать. Но в коконе я видел картинку, как выгоняли одного нарушителя. Зрелище было довольно... жестоким, хоть и не кровавым.
Рефорн снова положил мне руку на голову и растрепал волосы. Что за ужасная привычка?!
— Удачи тебе, Хэй. Будет скучно — найди меня! Спроси у любого, где находится Дворец Камней, тебе укажут дорогу.
После чего Рефорн призвал какую-то каменную пластину, встал на нее и с огромной скоростью, такой, что я едва понял, что произошло, отправился обратно. Я с минуту приходил в себя, а потом осознал.
Дворец Камней? Значит ли это, что Рефорн — Бог Камней? Самое молодое божество, участвовавшее в последней войне божеств? Тот, кто восстановил почти разрушенные небесные тропы и создал самую мощную защитную стену в истории? Божество, о котором при жизни слагали легенды? И тот, о ком знал даже я, успевший изучить едва ли сотую часть истории?
Да нет, быть того не может.
С этой мыслью я направился к Божественному древу. У меня была лишь одна цель — побыстрее стать самостоятельным божеством. И если я точно знал, что все знания усвою, магию применить смогу, то выбрать своих будущих подопечных, тех, кому я буду покровительствовать, так легко не получится.
Порядок определения прост: после прохождения первого теста на признание самостоятельности, раз в декаду божествам позволяли прийти сюда для активации зеркала наблюдения. Этот артефакт позволял наблюдать за теми, кто живет под небесами. Нужно было отыскать тех, чьи взгляды импонировали, сущность близка к твоей. Или просто те, кто нравился. Редне из совета нравились барды — она обожала слушать их напевы, а потому дарила удачу в дороге и помогала получать различные благи. Еще одно божество влюбилось в океан, а потому покровительствовало тем, кто появлялся на этой территории, причем безжалостно уничтожая разбойников, посмевших запятнать прекрасную синеву кровью других существ. При таком огромном выборе неудивительно, что другие терялись и тратили годы, десятилетия, а иногда и столетия на выбор. Но у меня было преимущество. Зеркала активировало божественное древо, а потому я мог попросить его активировать их еще до моего совершеннолетия, чтобы сделать свой выбор как можно быстрее.
Глава 16
Зеркало наблюдений я, даже не задумавшись, утащил и-под носа охранников божественного сада. Не сам, конечно. Проскочить мимо взрослого божества, которое не теряет бдительности, ни магически, ни физически для меня не представлялось возможным. А вот подговорить одного из обитателей сада — маленькую змейку, которая была то ли животным, то ли растением, — легко. Тем более, что на эту змейку пусть и обратили внимание, но трогать или как-то мешать не стали: жители этого сада неприкосновенны.