Страница 37 из 81
— Я не хочу рожать! Это больно! Женщины страдают и умирают в муках…
— В этом и есть смысл нашей жизни, — сухо ответила женщина.
Миле стало горько от этих слов. "Я не желаю такую жизнь!" — мысленно воскликнула она.
— Ты хочешь старой девой остаться? — спросил отец, — у Матрены дочка — двадцать пять лет — ни мужа, ни детей.
— А тебе шестнадцать, ты уже почти женщина! — воскликнула мама, — не смей повторять ее ошибок!
Милослава ничего не ответила, лишь крепче сжала иголку. Ладошки от злости вспотели.
— Завтра на празднике ты познакомишься с Велибором, двадцати двухлетним мужчиной. Его родные считают, что ты достойна быть его невестой.
Услышав имя "жениха", Мила во весь голос ахнула. Сердце задрожало от возмущения, огромной волной нахлынувшей на девушку.
— Велибор?! Нет! Он мне не нравится!
— А кто тебе нравится?! Ты уже многим женихам отказала! — возмутилась мама.
"Мой идеал — высокий, беловолосый, загорелый, зеленоглазый. Чтоб сражаться умел и был романтичным. Хочу с ним на коне кататься, соорудить корабль и уплыть восвояси, — грустно подумала Мила, — но в моей деревни идеала нет. Все какие-то не такие…На дворе девятый век, пора менять эту жизнь…"
— Я не хочу! Я к Велибору даже не притронусь! — крикнула Мила.
— Великий Бог Ри, — женщина сплела пальцы замком, подняв глаза к потолку, — за что мне это все? Будут ли у меня внуки? Мне тридцать пять лет, а я до сих пор не бабушка… Почему ты лишил меня мудрой дочери Зофьи, великой и прекрасной, а Милославу лишил разума? Выплесни из единственной моей дочери всю эту дурь про путешествия…Она должна думать, как ухаживать за мужем и воспитывать детей, как все нормальные люди…
Милу больно пронзили эти слова. Обида окатила мощным порывом. На глазах навернулись слезы.
— Я ухожу! — крикнула она, отбросив сарафан на пол, и торопливо побежала на улицу.
— Вернись, дрянная девчонка! — закричала разозлено мама, громко стукнув кулаком по столу.
— Не бойся, дорогая, она вернется, далеко не убежит. В лесу оборотни… — спокойно произнес отец, положив жене ладони на плечи.
— Глупая девка! Тупая голова! — обиженно кричала женщина.
Стуча ногами по деревянному полу, Мила бежала, смахивая с щек слезы, которые пеленой затянули глаза. Спускаясь быстро по лестнице, девушка привлекла к себе внимание соседей, проживающих снизу. Десятки недоуменных взглядов были обращены к девушке, но Милослава ни на кого не обращала внимание. Один только выход видела перед глазами.
Стоило выбежать на улицу, холодный ветер тут же ударил в лицо, откинув пепельные волосы назад. Прохладный воздух витал повсюду, сковывая тело. Мила, натянув ниже рукава, скрестила руки и пошла в сторону памятников. Мерцающая свечка тускло освещала нарисованные лица, перемещая тени туда-сюда, отчего у Милы возникло ощущение, что лица шевелятся.
Над деревней горело тысяча звезд. Черное небо было полностью усеяно серебристыми точками, очаровавших девушку. Но любоваться ими Мила долго не стала, грусть напомнила о себе.
Присев напротив памятника, Мила посмотрела в нарисованные глаза и начала мысленно говорить:
"Возможно, матушка права, и я должна быть таковой, какой требует она. Быть верной женой, заботливой матерью, хорошей хозяюшкой. Но меня почему-то тянет к нечто высокому, к другому, — она подняла глаза к небу, — к звездам. Я хочу к звездам, хочу стать одной из них, слиться с ними…Быть женой Велибора — мерзость… — она тряхнула головой, — почему меня в деревне никто не понимает? Существует в этом мире такой же чудак, как я? Или только я одна на всем белом свете больна рассудком?"
Девушка грустно вздохнула, смотря на памятник. Ей хотелось, чтобы он ответил и дал совет. Она была не против уже поговорить с камнем, ведь тот не будет над ней смеяться и считать ненормальной, как все остальные. Девушку манила мысль сидеть всю ночь на улице и любоваться звездами, но холодный порывистый ветер усиливал свою мощь, и Мила чувствовала, что превратится в ледышку, поэтому ей ничего не оставалось, как пойти обратно домой. Завтра праздник, родители забудут о ссоре…
******
Тысяча свечей мерцали в главном холле храма бога Ри. Мила вместе с другими служителями сидела кругом возле небольшой деревянной статуэтки бога с серебристым кинжалом и слушали речь преподобного. Седовласый пожилой высокий худой мужчина тихо и медленно читал молитву, закрыв глаза и подняв голову к потолку. Разукрашенные лица ангелов не сводили своего проницательного взора с каждого человека. Мила ощущала, как ее макушку сверлили взглядом и надеялась, что на нее смотрит сам Великий Ри. Девушка направила свои чувства к божеству, и речь преподобного медленно растворилась в тумане.
До ушей донесся гул, идущий из улицы. Преподобный продолжил читать молитву, однако некоторые отвлеклись, в недоумении прислушиваясь к каждому шороху.
Неожиданно двери храма настежь открылись, и Мила увидела, как толпа юндианцев, восторженно крича, вели черноволосого пухлого юношу. Крики людей смешались в кашу, но Мила смогла разобрать "Эраст! Это Эраст Родригес!".
Преподобный умолк. Его прищуренные глаза возмущенно загорелись:
— Что происходит?! — крикнул он.
Мила с другими ребятами вместе поднялись на ноги. Юндианцы вели к центру незнакомого парня, у которого щеки и глаза горели. Каждый кричал:
— Это Эраст! Сын Бога Ри! Наш спаситель! Он спасет нас от демонов! От огромных птиц! От оборотней, которые похищают наших детей! Никто теперь не будет исчезать, ведь с нами Эраст!
Парень с негодованием кричал, но его слова никто не понимал, ведь говорил он на другом языке. Однако преподобный смог кое-что расслышать. И Мила тоже поняла.
"Он…говорит на языке бога Ри…" — подумала Милослава, внимательно слушая, что кричал незнакомец.
— Чужак утверждает, что он не Эраст. Он некий Ра-бирт. — с недоверием произнес преподобный.
— Р-Ро-оберт… — подправила неуверенно и робко Мила.
Преподобный подарил Миле хмурый взгляд. Та тихо пробормотала: "Извините".
"Вот глупая. Зачем я исправила преподобного?! Он правильно назвал имя, а я нет!"
Внезапно юндианцы изобразили на лице брезгливость и отскочили от незнакомца. Мила нахмурилась, не сводя с парня взгляда. Ее смутил его внешний вид, довольно высокий рост ("Он выше преподобного, который самый высокий в нашей деревне!!" — потрясло Милу) странная одежда, какие-то темно-синие потертые брюки, вязанная толстая кофта, короткие лохматые волосы и незнакомый ей аксессуар с толстыми стеклами на носу, через который он смотрел на всех своими маленькими серыми глазами. Никто в Юндии так не одевался. Парень словно не с этого мира. Он выглядит очень…дико…
Дикость подтвердила квадратная сумка, свисающая на плечах через две лямки. Из нее торчала бита, которая была слегка испачкана засохшей кровью. Мила почувствовала, как к ее горлу поднялся острый ком.
"Кровь…он охотник? Или…он монстр? Но откуда он знает язык богов?"
— Самозванец! Это не Эраст, это не наш спаситель! — масса возмущений обрушилась на юношу. В глазах парня читалось недоумение, он не понимал ни единого слова.
— Сжечь его! — громко крикнула старуха, — он демон!
— У него бита торчит с кровью! Он чудовище!
— Сын дьявола!
— А так похож на Эраста! Обманщик!
— Преподобный! Он был не один! С ним была ведьма! Она рыжая и очень красивая — ведьма! С ним был оборотень — он был облачен в блестящую змеиную черную кожу — оборотень! А этот с ними в центре — демон!
— Сжечь! Сжечь!
Мила хотела вмешаться и сказать, что демон не мог знать язык бога Ри, что в деревне, кроме нее, пятерых служащих и преподобного, больше никто не говорил на этом языке и не умел читать. Но страх, сковавший ее тело, не давал ей сделать шаг и открыть рот. Неуверенность давила.