Страница 12 из 61
Ее шея почти потеряла силу.
— Перестань менять тему.
— Твои бедра взбираются на мои бедра, сладкая девочка.
Он толкнулся в ложбинку между ее ног, хлопнув рукой по стене над ее головой.
— Это чертова тема.
Ее бедра действительно обращались с его телом, как со скакалкой на уроке физкультуры. С усилием Рози заставила свои ноги упереться в пол и уперлась ладонями в голую грудь Доминика. Ей потребовалось еще одно усилие воли, чтобы оттолкнуть его, избавиться от этого жесткого прикосновения твердой плоти, которое гарантировало бы оргазм, если бы она сдалась. Боже, она хотела сдаться. Но по опыту она знала, что после этого будет чувствовать себя опустошенной. Печальной. Потому что, хотя они были так настроены друг на друга во время акта, они отключались, когда все заканчивалось. Такое крутое падение, что это никогда не переставало вызывать у нее неуверенность. Обо всем, особенно о себе.
— Почему бы тебе просто не сказать: ”Привет, Рози, я принес твое пальто"?
Доминик вздохнул и отступил назад, скрестив руки на своей мощной груди, заставляя татуировки танцевать на его мышцах.
— Ты хоть немного подумала о том, о чем мы говорили? — Его челюсть изогнулась. — Способ для меня вернуть тебя домой.
— Да, я думала об этом.
Его кадык скользнул вверх и вниз.
— И?
Теперь настала очередь Рози скрестить руки на груди.
— Сначала ответь на вопрос. Почему ты принес мое пальто в дом Бетани?
Раздражение Доминика от этого вопроса было очевидным.
— Мне не нужны дополнительные очки за заботу о моей жене. Это моя работа.
Рози подняла бровь.
— Без обид, чувак, но ты мог бы использовать дополнительные очки.
Она изменилась.
— Послушай, мы больше не разговариваем и… это не нормально. Мне нужно знать, о чем ты думаешь. Если ты не можешь дать мне это, второй шанс бессмыслен.
В течение долгих мгновений он внимательно изучал ее, мысли мелькали в его зеленых глазах. Его голова наклонилась вперед и поднялась, чтобы показать, что ее муж выглядит более неловко, чем она когда-либо его видела.
— Мне не нужны очки. Я не знаю… Это не кажется мне заслугой. Если бы ты сказала мне спасибо за то, что я принес твое пальто, я бы просто разозлился. Потому что этому пальто три гребаных года, и почему я не дал тебе девять на выбор?
Заглянуть в мысли Доминика было все равно, что надеть на лицо кислородную маску. Она жадно впитывала каждое слово, позволяя прохладному, сладкому потоку наполнить ее легкие, раскрыть их. Возможно ли, что она была неправа в некоторых вещах? Этот мужчина перед ней совсем не казался равнодушным. Ни в малейшей степени. Она хотела услышать больше. Было ли этого достаточно, чтобы попытаться снова, когда она так долго чувствовала себя бесполезной и несчастной?
— Терапия последней надежды, — пробормотала она, прежде чем могла бы остановить себя. Доминик склонил голову.
— Повтори еще раз?
Рози прочистила горло.
— Терапия последней надежды. Это для браков, которые находятся под угрозой быть…
— Не говори ‘конец”, - процедил он сквозь зубы.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вздохнуть.
— Ну?
— Терапия, Рози? Христос. — Он потянул за руку по его лицу. — Я знал, что этот клуб зародит в твоей голове такие идеи. Сначала ты оставляешь меня…
Не пропуская ни секунды, она обошла его, подхватила пальто и вышла из кардио-зоны. Доминик догнал ее в коридоре, ведущем в вестибюль. Его рука сомкнулась вокруг ее локтя и потянула остановив ее.
— Подожди.
— Я оставила тебя. Это все из-за меня.
Мускул дернулся на его щеке.
— Да. Хорошо.
Это была знакомая территория. Эта упрямая динамика "давай-бороться-пока-мы-не-трахнемся" — и ее разозлило то, что она вернулась в нее, после того, как мельком увидела, как работает его разум. После того, как убедилась в их способности к общению.
— С таким же успехом ты можешь сказать "нет" терапии, потому что я собираюсь найти самого чувствительного мастера дзен из всех. Я говорю о благовониях в приемной, о чакрах, обо всех девяти…
Уголки рта Доминика опустились.
— Отлично. Давай сделаем это.
— Исцеление кристаллами и… — она оборвала себя. — Что?
— Ты слышала меня. Запиши нас к чертовому терапевту. — Он наклонился, так что их лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга. Что бы он там ни увидел, это заставило его немного отстраниться. — Ты действительно думала, что я не воспользуюсь шансом, любым шансом, чтобы вернуть тебя, не так ли? — Его голос стал грубым. — Черт возьми, Рози. Ты не можешь быть серьезной.
Он в последний раз пробежал взглядом по ее лицу, прежде чем повернуться и оставить ее стоять в пустом коридоре. Но не раньше, чем она увидела его решимость.
Это было реально. Это происходило. Брак Веге, второй раунд.
Глава седьмая
Доминик прислонился к борту своего грузовика, затягиваясь сигаретой "Ньюпорт" и осматривая парковку в поисках "Хонды" Рози. Когда он не увидел знакомого автомобиля, он неохотно снова повернулся лицом к зданию, которое, как оказалось, было выкрашено в ярко-синий цвет, похожий на яйцо малиновки, с вывеской ручной работы на крыше. Там было написано “АРМИ ТАГАРТ, ГУРУ ИСЦЕЛЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ”.
— Трахни меня, — пробормотал он себе под нос.
Был ли он чертовски раздражен из-за того, что ему приходилось выставлять напоказ свои недостатки перед каким-то хиппи-мудаком? Конечно. Был ли он также очень возбужден тем, что его жена вкладывала свои деньги туда, где был ее рот? Да. Достаточно, чтобы серьезно ослабить его раздражение. Доминик забарабанил пальцами по крыше своего грузовика, демонстрация неповиновения Рози вернула его в их школьные годы. Боже, она была жестокой. Храброй. Он помнил, как впервые увидел ее в седьмом классе. В школе было время обеда, и мальчики сидели за одним столом, девочки — за другим.
Долгое время Доминик находил это нелепым, учитывая, что парни не затыкались о девушках, и наоборот. Большую часть того года Доминик сидел в конце стола парней и ждал своего часа, наблюдая за Рози издалека. Время от времени она ловила на себе его пристальный взгляд, поправляла волосы и одаривала его выражением, которое говорило, “на что ты смотришь?”
Тогда она всегда была окружена друзьями. Девочками, которых он знал по классам, но не знал лично, так как переехал в Порт-Джефферсон из Бронкса летом после шестого класса. Годами его мать жаловалась на пробки в Нью-Йорке, преступность, шум уличного движения. Однажды отец Доминика вернулся домой с ключами от нового дома. Она попросила, и он предоставил. Это то, что сделал мужчина. Это то, что сохранило семью нетронутой. Возможно, его отец не был эмоциональным человеком. Черт, Доминик мог пересчитать по пальцам одной руки разговоры отца и сына, которые у них были. Его отец не смог дать им всего, поэтому он дал им самые важные вещи. Безопасность. Дом. Мысли Доминика перенеслись в дом, совсем не похожий на тот, в котором он жил в детстве. Дом с видом на воду, с наклонным задним двором и доком, уходящим в воду.
Со вздохом опустив плечи, Доминик стряхнул с себя этот образ и вернулся к мыслям о том дне, когда он выбросил корки своего сэндвича с ветчиной в мусорное ведро кафетерия и преодолел пропасть между мальчиками и девочками средней школы Порт-Джефферсона. Его уши вспомнили тишину, которая опустилась на учеников, перешептывания за спиной. Рози видела его приближение за милю, и ему это понравилось. Нравилось знать, что она все это время знала, что она ему нравится, даже несмотря на то, что они не обменялись ни единым словом. Она повернулась на скамейке, чтобы посмотреть, как он приближается, и неторопливо откусила от своего яблока, жуя в своей женской манере, окидывая его беглым взглядом. Все ее друзья наклонились к ней, подбородки приклеились к рукам, глаза расширились. В тот момент он поблагодарил Бога за те часы, которые провел, слушая своих старших кузенов о девушках на семейных сборищах в детстве, потому что, хотя он и нервничал, он также знал, что отказ случается с каждым парнем, и это не будет концом света.