Страница 39 из 53
Мы какое-то время сидели в тишине, пока я первая не заговорила с ним.
– А у тебя есть эм… инструмент?
Он задумался:
– Хороший вопрос. Глянь в бардачке, может, ребята что-то оставили. Я как-то с собой такие вещи не ношу обычно, а аптеки в лесу точно нет. Кто бы мог подумать, да?
О Музы, он не так меня понял!
– Я про музыкальный, Винс?
– Такие тоже бывают? Я думал они там только цветом отличаются, запахами, разными видами смазки… Не то чтоб ы прям разбирался, просто…
Надо спасать его, пока он себе на нервный срыв не наговорил.
– Винни, я про гитару. Настоящую гитару, это не эвфемизм, не ищи скрытые смыслы. Можешь просто сыграть мне. Если честно, я не готова сейчас, ну ты понял...
Он с облегчением выдохнул:
– Хвала Музам, конечно, сыграю и поедем, да? Не то чтобы я не хотел тебя, Нана. Просто я наверно тоже не готов. То есть, я думал, что готов, и там все прям готово, но тут, – он ткнул себя пальцем в висок и качнул головой. – Ты же не лес и заднее сидение старой тачки себе представляла, верно?
О, я промолчу лучше.
– А ты что представлял?
– Как минимум непроглядную темноту, а не яркий день. Так что тебе сыграть?
– Что хочешь. Я очень хочу послушать тебя сейчас.
– А что сейчас изменилось? – хитро спросил он.
– Ты стал меньше меня раздражать, Вестерхольт, – я показала ему язык, а он осторожно положил руку мне на грудь, так же впитывая моё сердцебиение, как это недавно делала я. Надеюсь, у моего сердца красноречия больше, чем у меня потому, что признаться ему в любви так легко я не смогу. Я ещё не до конца разобралась в своих чувствах, не научилась доверять. Пока в моей голове все ещё живут подозрения и желание отыскать билет на поезд до Клостер-ам-Зее, чтобы сравнить время, я не имею права говорить ему о любви. А ещё между нами пропасть моих утерянных воспоминаний, и совершить такой прыжок веры я просто не в состоянии. Прости меня, Винни.
Он попытался открыть дверь, но по обеим сторонам от нас были деревья, и выбраться не представлялось возможным.
– Полезай в салон, – командовал он. – А я следом.
Хорошо, что я сегодня не в юбке! Осторожно встала, стараясь не удариться головой о крышу, и перевалилась через спинку сидения. Винсент был куда ловчее. Огляделось вокруг. Ну точно тут живут, я не ошиблась, даже сумку с грязными вещами нашла.
– Тебя Виви из общежития выгнала? – догадалась я.
– Если бы не ключ от учительского туалета и душевой в спортзале я бы грязью зарос.
– Я думала, вы заодно с ней. Подстроили всё, концерт сорвали, бас-гитары перетащили.
– У меня слишком много косяков перед ней, – признался Винс, взял чехол от гитары, и я разглядела кое-что ещё. Футляр и довольно крупной. Не от контрабаса, конечно, но виолончель там вполне бы поместилась.
Протянула руку, чтобы открыть и посмотреть, но Винсент цепко схватил меня за запястье и выдохнул единственное:
– Нет!
Не похоже, что он прячет там, что-то безобидное. Голова его врагов там, что ли? Или та самая секретная пьеса для виолончели? Но если так, почему его трясёт сейчас не меньше, чем когда мы заговорили о воде?
Коснулась его взмокшего лба и осторожно убрала челку в сторону:
– Мне не торопимся во всем, Винни. Ни с сексом, ни с прочими секретами. Когда будешь готов, покажешь, что там?
– Там подарок, – быстро сказал он. – От одного человека.
– И это тоже ключ к нашему общему прошлому? – предположила я, и Винсент коротко кивнул.
Сколько сил у него отнимает опекать меня всякий раз, решать, что ранит, а что будет безобидным знанием, держать все себе. Я бы уже с ума сошла от такой жизни.
– Тогда и это отложим до лучших времен, – погладила его напряженную руку, и он ослабил хватку.
– Прости меня, Нана.
– А я и не злюсь, – я почти не врала, конечно, мне хотелось узнать все и сразу, но Винсент и так сегодня был даже слишком щедр на признания, а я вот ему почти ничего не рассказываю о своих чувствах. Не мне его винить в чём-то.
Но все же…
Я бросила прощальный взгляд на футляр. Непременно разузнаю, что там. Меня окружает столько тайн, что соблазн слишком велик. Винсент и плавание, футляр и секретная пьеса, мои стертые воспоминания и билет до Клостер-ам-Зее.
– А теперь играй!
Мы выбрались наружу через единственную незаблокированную дверь. Ветки и листья хрустели под ногами, а к машине вела свежая колея. Глядя на неё, я слегка покраснела, вспоминая, каким образом я проделала этот путь и что чувствовала.
Мы добрели до поваленного дерева. Винс смахнул с него сухую кору и пригласил меня сесть. Сам же осторожно достал из чехла гитару. Змеиный гриф больше не пугал меня, но добавлял вопросов. Почему именно этот образ? Я-то понятно считала его гадом ползучим, но сам-то он, реально ассоциирует себя со змеёй, или это тоже часть нашей общей истории?
Он достал из кармана медиатор, задумчиво покрутил его между пальцев и убрал обратно.
– Всё-таки ощущения не те, когда с защитой, – рассмеялся он, и я поняла эту пошлую шутку, и она мне даже смешной показалась, словно это я её сама когда-то выдумала.
Легкое прикосновение, и незнакомая мелодия без магии и надрыва. Этому месту и моменту не нужны были красивые картинки. Лес сам был похож на волшебную иллюзию: солнечный свет сквозь листву, журчание воды где-то вдали, постукивание дятла по дереву. Винс не заглушал их своей игрой, а впитался во всю эту идиллию. Ласковые и спокойные переборы. Я ворошила ногой сухие листья, казалась в такт и была в этот миг самой счастливой на свете.
– Надо записать, –Винсент закончил игру, и словно сам был под гипнотическим влияние собственной музыки. – Это, конечно, не стиль Парамнезии, но пригодится для чего-нибудь. Как думаешь?
– А я все записала. Прости, не удержалась и включила диктофон, пока ты играл. Можем переслушать!
Советовался со мной. Просил замечаний, но всё было и так идеально и сказочно. Пусть этот момент останется без правок.
– Замечание только одно, – шкодливо сказала я. – Называй группу правильно. Мы же теперь Парамнезия Елены!
– Мы, – только и повторил Винсент, затем посмотрел на время у себя в видеофоне. – На отборочные, кстати, ещё успеваем. Или обратно в академию?
– Вот ещё. Я что зря у Зибахера отпросилась! Едем в Аунсбрук! Хочу посмотреть на неудачников, которые встанут на пути моего талантливого парня.
Я впервые сказала это вслух. Винсент тоже заметили и улыбнулся одними глазами. Что ж секса у нас не случилось, но очень важный этап наших обновленных отношений мы перешагнули. У меня есть парень. И это официально.
Когда мы добрались до Аунсбрука, уже начало темнеть. Вечерний город озарился сотнями огней, а огромный оперный театр имени Святой Габриель играл светом прожекторов и зазывал горожан и приезжих на шоу. На такое событие билеты наверняка нужно было покупать заранее, вот смотрю я на забитую машинами парковку и понимаю, что поездка сюда не могла быть спонтанным решением, а когда Винсент проверил у себя в кошельке два билета, я в этом только убедилась.
– Ты хотя бы пытался позвать сюда Виви, или справлялся о здоровье Ласло? – спросила его, а он лишь глаза закатил.
– Курочка, ты как маленькая, честное слово, конечно, я изначально хотел позвать тебя сюда и купил два билета заранее.
– Я могла не предложит тебе свою компанию, и дорогие билеты бы просто пропали!
– Я все рассчитал. Забыла, я знаю тебя лучше, чем ты себя. Плюс, я бы нашёл тысячи других способов заманить тебя в Аунсбург. Ты даже не представляешь, с каким опасным гением ты связалась!
Винс вручил мне билет, но повел не к центральному входу, а куда-то в обход. Хвала Музам! В такое шикарное место я бы не рискнула пойти через парадные двери в грязных штанах и ботинках. Стряхнула с задницы остатки коры. А я-то искренне полагала, что отборочный будет происходить в каком-нибудь учебном заведении, как наш. Но чтобы здесь!
– Даже я тут не выступала. Представляю, кто будет проходить отбор, явно не простые студенты, – с благоговением изрекла я, разглядывая витражи на окнах. Все они изображали известных муз. Даже рыжеволосый Михаил тут был. Клянусь, он подмигнул мне, хитрый мерзавец. Им бы с Винсентом встретиться, они бы точно нашли общий язык.