Страница 28 из 95
— Неких господина Андреаса и господина Бертоломью. С Истером де Бижоном и Астарлоа де Веттом разошлись всухую.
— Вы фехтовали с де Бижоном? — воскликнул Леонардо.
— Да. Господин председатель был столь любезен, что…
— Это лучший фехтовальщик в городе.
— Возможно, в стране, — перебил де Вис, — Говорите, в сухую разошлись? Он не смог поразить вас?
— Говоря откровенно, он почти успел, но нет, за то время, что сам себе отвёл, всё же не сумел.
— Долго ли дрались? — не унимался Леонардо.
— Пять минут.
— Удивительно. Это серьёзный успех, Жерар, — Франческо приветственно поднял бокал и сделал глоток, — Думаю, скоро вас начнут узнавать в городе.
— Второй, как вы сказали? Астарлоа де Ветт? — спросил Леонардо.
— Именно.
— Помните, господа, он проучил нашего задиру, Филиппа? Подрезал ему пальцы, хоть я был уверен, что заколет насмерть. Филипп выражений не выбирал. Как он тогда — пару секунд, и всё! Слышал, он родственник нашего маршала и маршал его за что-то ненавидит. Тоже мастер, хоть и не на слуху…
— Кстати, о мастерах, — Пероль кивнул в сторону соседнего столика, — Кажется, вон те молодые господа вскорости выяснят, кто из них мастеровитее, или кто менее пьян, тут уж с какой стороны глядеть.
— Эспады-то у них справные, — отметил де Вис, — И колеты, вон, расшитые, дорогие. Да сами лет пятнадцати от роду. Наслушались баек, а смерти в глаза не видали.
Молодых господ было трое. Двое вскочили и глядели друг на друга через стол, а третий сидел и переводил взгляд с одного на другого.
— Идём же, — выпалил один, указав на второй выход, и тут же пошёл впереди, а противник его решительным, но слегка неточным шагом двинулся следом. Третий бросился за ними.
Всё это напомнило Жерару ситуацию, произошедшую с ним не так давно.
— Глянем? — как бы невзначай осведомился Леонардо.
Лейтенанты вместе с Жераром направились на задний двор, который не очень-то подходил для дуэлей — тихим и укромным местом его ну никак нельзя было назвать. Конечно, там не толклось столько народу, как на центральной площади, куда вела главная дверь «Пятой юбки», но и здесь сновали туда-сюда все те, кто обеспечивал необходимым эти бесконечные лавки, магазины, постоялые дворы и кабаки.
Один дуэлянт уже вытащил клинок, второй же пока медлил. Жерар буквально чувствовал сам, как этот второй напрягся, как бьётся его сердце.
Часть прохожих останавливалась посмотреть на бой, другие же с интересом оглядывались, но продолжали спешить по делам.
— Из-за чего сыр-бор? — поинтересовался де Вис у третьего молодого человека.
— Из-за женщины, — тонким ещё голосом ответил молодой дворянин, — Витольд положилл глаз на одну особу, а Серпентес не знал об этом и пригласил её на танец. Хоть она и отказала, Витольд всё равно зол. Как их остановить, ума не приложу.
— А та особа?
— Пока не знает.
Леонардо положил руку на лоб и слегка помотал головой из стороны в сторону. Выражение его лица красноречиво свидетельствовало, что он обо всём этом думает. Тем временем, второй дуэлянт вытащил всё же эспаду и ударил сбоку, то ли в плечо, то ли в голову, коряво и неуклюже. Руки его были слабы, или он выпил слишком много, но удар оказался медленным, соперник увернулся, клинок пронёсся мимо. И пронёсся слишком далеко: Жерар бы трижды успел заколоть его после такого промаха. Но в ответ последовал такой же неуклюжий укол, однако, слегка задевший колет подмышкой.
— Мы должны остановить эту нелепицу, — произнёс Пероль.
— Вы правы, друг, — Леонардо достал эспаду, — Обезоружим их.
В этот момент дуэлянты столкнулись клинками и тот, кто вытащил эспаду вторым, упустил её. Он неловко попытался поймать её в полёте обеими руками — глупое, бессмысленное действие. Противник грубым корявым движением проколол ему левую часть живота и, будучи пьян, повалился вместе с побеждённым на землю. Тут же вскочил, воздев руки и отступая прочь, будто только сейчас понял, что натворил. Ещё раз пошатнулся от хмеля. Заколотый в живот корчился, как раздавленный муравей, кровь из него так и хлестала. Жерар уже видел такое дважды, когда ходил с капитаном и его отрядом. Но там они специально искали дуэли. Здесь же, ещё миг назад, их можно было остановить. Раз — и сделанного не воротишь.
Де Сарвуазье уже не чувствовал азарта и мандража умирающего. На этом месте осталась только пустота, сквозящая, как открытое настежь окно зимой, такая же ледяная и неприятная.
…
В дверь его комнаты трижды постучали:
— Ровно девять, господин капитан, — известил Сильвио, экая и растягивая гласные из-за своего пестуйского выговора.
Свет комнатной лампы слегка подрагивал из-за открытой настежь форточки. Де Куберте потянулся на своей деревянной, в меру твёрдой, кровати. Кости приятно захрустели, лёгкие вдохнули сами собой. Он сел и несколько мгновений смотрел на свои гетры, уже порядком истёртые и засаленные. Нужно бы отдать их в прачечную, но нет никакого смысла доставать из шкафа чистые и натягивать на грязные ноги. Сейчас не до бани — завтра с утра уж точно. Он натянул сапоги. Затем поднял кольчугу со стола и накинул через голову. Когда ощутил её вес, почувствовал, насколько грязен под гамбезоном, который не пришлось снять последние два дня. Прямо как на войне. Кое-как он напялил и нагрудник, обе части которого были скреплены ремнями лишь слева, застегнул одну застёжку на правой стороне — нечего корячиться, дневальный внизу поможет с остальными — и сгрёб со стола пояс, на коем висели меч и клевец. Остался лишь шлем. Всё под рукой, всё рядом: вон сундук с запасной одеждой и прочей ерундой, рядом вешалка, стол, стул, окно. Внизу рота к отбою готовится. Чего ещё надо? Никогда он не понимал остальных благородных, что тонут в своих вещах, комнатах, украшениях, словно латник в морской пучине. Ему казалось — если будет у него столько же вещей, они его просто-напросто задушат своим обилием. Хоть и было у него поместье — богатое, дававшее хороший доход, привычные остальным атрибуты высшего общества тяготили его преизрядно. И, даже посещая пару раз в год своё графство — а ведь он тоже был граф, хоть и нечасто об этом вспоминал — Люк выбирал себе ту самую комнату, в которой спал с детства. Мелкую, как и положено пятому ребёнку в семье, но привычную и удобную. Он не пожелал занять покои родителей, когда те, вместе со всей остальной семьёй, умерли от оспы. Лишь его зараза обошла стороной, чуть испытав трёхдневной лихорадкой.
Внизу де Куберте подозвал Сильвио, указал ему на ремни нагрудника и подождал, пока тот всё сделает. Зачем слуги, если есть денщик? После этого он приступил к привычному уже осмотру отряда и, завершив его, взгромоздился на своего нового коня — великолепного жеребца вудвиндских кровей с коричневым окрасом, казавшегося почти чёрным в наступившей ночи.
Отряд двинулся к восточному выходу из города. Близился час сна, и редкий прохожий спешил домой, да пьяные компании и воры со всяким отребьем, завидев девятерых солдат во главе с офицером, спешили укрыться в тёмных переулках. Впрочем, Люку не было до них никакого дела. Когда он понял, что дуэли перетекли за город, решил ловить нарушителей немного иначе. Несколько дней назад он, вместе с остальными офицерами, объехал кругом, примечая самые подходящие для поединков места, а два дня назад расставил по ним соглядатаев и каждую ночь рассылал отряды по трём направлениям.
Сейчас он следовал в укромное местечко за городом, о котором знал каждый человек, кого он оставил в засаде, и до которого возможно успеть добежать, коли дуэль начнётся где-нибудь у восточной дороги. Капитану предстояло, словно пауку, сидеть посреди своей паутины и ждать, какая из нитей пошевелится. Две предыдущие ночи не пошевелилась ни одна. Они лишь находили трупы с утра, а разведчикам прилетело за то, что не разглядели преступников у себя под носом. Но капитан был не из тех, кто рано сдаётся. Ему вообще не доводилось сдаваться. Такие же пауки затаились на западной и юго-западной дороге. Его новые лейтенанты до сего момента показывали себя хорошо, даже очень. Неспроста дуэли в городе почти прекратились.