Страница 23 из 95
Народу во мраке нужной им улицы почти что и не было. Пара человек, к которым захаживали с другой, освещённой улицы, говорили о чём-то, после чего кто-то из этой пары забирал свёрток у пришедшего и относил в дом. Или наоборот — уходил в дом и возвращался со свёртком.
— Вона, — указал Джо на пошатывающуюся парочку: дородного господина и его хрупкую спутницу, — Наш говнюк.
Они дождались, пока хозяин Жмура обменяется с начными торговцами и преградили ему путь на светлую улицу. План был таков: если истинные хозяева этого места повылазят из нор — пару раз буцкнуть зажравшегося богача и бежать. Если же всё будет тихо — наслаждаться.
— Что вам нужно? — вопросил господин неуверенным голосом.
— Всё, — просипел Роган.
И, не дав даже возможности взяться за эспаду, влепил ему кулаком по голове. Следом подскочил Громадный Джо и, с прыжком вперёд, влепил ему в лицо свой кулак, описавший круглую восходящую дугу. Женщина закричала и развернулась, пытаясь убежать. Долю мгновения в Харте боролись две мысли: бить, или трахать? Крик мог привлечь ненужное внимание — конюх одним прыжком очутился возле убегающей и саданул ей сбоку по челюсти. Удар пришёлся из-за спины — она его совсем не видела и повалилась на бок, плюясь кровью. Потом закричала снова.
Но он стиснул ей шею и прошипел:
— Прекрати пищать, мразь!
Потом в Харте что-то проснулось:
— Дайте его сюда, приглядите за ней.
Дружки оторвались от избиения богатой сытой мразоты и посмотрели на него. Конюх сделал шаг к распростёртому на земле и ударил его ногой в живот. Роган же навис над женщиной, чтоб не делала глупостей. Харт ударил несколько раз по рёбрам, потом в разукрашенную муську, отчего голова откинулась назад. Харт стукнул снова и попал то ли в шею, то ли в ключицу. Человек согнулся. Наслаждение… Он наступил пяткой прямо на руку господину. Как хорошо…
— На помощь! — слабым голосом закричала женщина.
— Говорил ей молчать, — конюх оставил стонущего, подскочил к даме, дёрнул вниз юбку, рванул в стороны исподнее, отчего оно расползлось на две части, дважды ударил её в правый бок кулачищем, она слегка обмякла, тогда конюх поставил её на колени так, как нужно ему, снял штаны и засадил ей свой хер, резко и грубо. Сухо. Ему самому было больно, но боль эта говорила, что ей ещё больнее, а такие мысли грели душу.
Какое-то время Харт мучил её и мучился сам, потом почувствовал, что дело пошло легче:
— Что, потекла, сучка холёная?
Женщина тихо рыдала, Громадный Джо рядом избивал господина, уже едва шевелящегося, а Роган смотрел на всё это.
Харт закончил и с размаху шлёпнул даму по жопе:
— Налетай, ребята!
Рогана не нужно было просить дважды.
Всё прошло ещё лучше, чем они планировали. Улица молчала, никто даже не сунулся заступаться за пару. Скоро рыдающую благородную мразь оприходовал и Джо, а Харт, глядя на всё это, будто сиял изнутри. Жизнь словно заискрилась, забила ключом. Он не чувствовал такого, даже когда взял свою первую бабу.
Повинуясь неведомо откуда взявшемуся желанию, он раскрыл свёрток. Внутри оказалось платье. Харт стал рвать это платье на части. Он жаждал уничтожить всё, что принадлежит этим уёбкам, и как же хорошо, что вытраханная, заметив это, принялась плакать ещё сильнее.
По пути назад Харт еле сдерживал дрожь в руках, то и дело порываясь обсудить пережитое с товарищами, у которых тоже горели глаза. Но они опасались стражи, и, вернувшись в пивную, сразу подозвали Жмура с Почемуем, уселись в сторонке, и только тут Джо наклонился вперёд и стал тихо рассказывать:
— Жмур, только что дали твоим по пизде! Ох и дали.
— Чего? — Жмур сдул с лица прядь сальных волос и уставился на Джо.
— Того. Нашли их, говнюка твоего отпиздошили, а суку его оприходовали как есть втроём. Врезал я ему от вей души и ей засадил по самое нутро. И Харт с Роганом молодцом, взяли их в оборот как надо.
— Брешешь.
— У них спроси. Или нет, лучше иди домой и сам глянь, завтра расскажешь.
Волосатый глянул на Рогана, потом на Харта. Харт медленно кивнул, улыбаясь во весь рот. Он ликовал от мысли, как сильно досталось благородным. И вдвойне ликовал, что сам приложил к этому руку. Жмур понял, что они не врут и, не решив ещё, что на это ответить, спрятался в большом протяжном глотке из кружки.
— Как она стонала, помните? — с жаром сказал Джо, — Верно ты заметил, Харт, потекла сука белёсая. И этот: «Уфф, уфф». И кровью харкает. Роган, давай на твоих теперь охотиться. Где они у тебя ближе к ночи ошиваются?
— В палатях. И до ветру даж не выходят.
— Где те палати? Вокруг там что? Ночью темень там, али как?
— Посреди улицы маршала де Ветта. Фонари тама. Разве что со двора зайти.
— Почему меня с собой не взяли? — пьяными глазами уставился на них стражник, — Я б тоже дойки благородные помял.
— Почемуй, да отвали ты. Признали бы тебя, и дело с концом.
— Эт ещё почему?
— Потому, — дразнясь, ответил коротышка, — Вот, он сам протянул, когда я ногами его охаживал.
Громадный Джо положил на стол богатый кожаный кошель, старательно прикрывая его от посторонних взоров. Остальные тут же придвинулись ещё ближе. Он осторожно развязал верёвку и высыпал на стол несколько серебряных и три золотые монеты.
— Подумай, какая мразь, — осклабился Харт, — Ни единого пенса в кармане, только три фунта, да шиллинги. Здорово живёт.
— Так, фунты Рогану, Харту и мне, — коротышка придвинул по золотому к друзьям, — Мы делюгу делали. Почемуй, вы двое берите шиллинги. Роган, поярче обрисуй, что там к чему в твоих палатях. Есть у меня одна мысля… Ты нам ночью замок отворишь, мы уж твоими займёмся, как надо. Тебя тож буцкнем в живот для виду. Люсие твоей все дыры попрочищаем, а Херманду так и вовсе хер укоротим, а, как тебе?
— Раз до жмуровых добрались, до моих тоже надо. До всех надо.
— Чем не шутит чёрт? Может статься, и доберёмся. Доблестный страж, принеси-ка нам ещё пойла, чай, деньги есть теперь. А ты, Роган, рассказывай, кто где у вас спит. Решить надобно, кого первого хватать.
…
— Я по приглашению, — Жерар протянул бумагу лакею, он начал было читать, затем дверь распахнулась и на улицу вышел тот, кто вручал пригласительный.
— Господин де Сарвуазье, прошу, проходите, мы заждались вас.
Жерар вошёл и увидел перед собой роскошную приёмную в бело-золотых тонах со стойкой напротив двери. На дальней от входа стене висели эспады и другие клинки, какие носили с собой истинные кавалеры. Ничего грузного, военного или неизысканного. Остальные стены украшали картины поединков, не уступавшие в изяществе клинкам.
В правую сторону уходила широкая лестница на второй этаж. Влево шёл коридор, украшенный статуями, изображающими фехтовальные позиции. Чуть дальше он сворачивал вправо. Как раз туда и повёл графа лакей. Ещё до поворота стал слышен звон клинков. Когда же они свернули за угол, взору его открылись четыре широкие двери по правой стороне коридора. Они вели в четыре больших фехтовальных зала, в каждом из которых упражнялись люди. Жерару хватило мельком брошенного взгляда, чтобы понять, что в первом занимаются начинающие. В следующих двух фехтовальщики были получше, но и мимо них лакей прошёл, сказав лишь: «Господин граф, это не ваш уровень».
В четвёртом зале народу оказалось раза в три меньше, чем в остальных. Де Сарвуазье насчитал лишь десять человек, хоть зал явно мог вместить больше — наверное, шагов восемьдесят в длину и тридцать в ширину. Огромные окна до потолка на другом конце зала были распахнуты настежь, сам же зал являл собой торжество минимализма — деревянный пол, кирпичные стены, да вешалки с оружием справа от двери. Даже светильники на потолочных балках были скромны, хоть и света давали предостаточно.
Осторожно обходя фехтующие пары, лакей повёл его в центр зала и остановился возле одной из пар. Оба фехтовальщика в ней были превосходны. Быстрые атаки, блоки, контратаки, хитрые финты, сбивы и резкие смены темпа. Один, несколько выше среднего роста, старался больше атаковать, плетя хитроумные финты и постоянно смещаясь, чередуя выпад ложный и выпад настоящий буквально через один. Жерар отметил высокий темп. Второй же играл от защиты. Он тоже делал ложные выпады между атаками высокого, чтоб не давать тому отдыхать, но не развивал их, выжидая подходящего момента. Был он чуть ниже, но, похоже, не уступал сопернику в мастерстве. Они кружили. Низкий предпринял пару серьёзных атак, но высокий вовремя среагировал, не дав себя зацепить, и поединок продолжился, как и раньше. Через пару минут высокий поднял эспаду вверх и сказал: