Молочная даль

Юлия Шавины.

Для внешнего мира, маленький и светлый ангелочек.

Внутри же – демон воплоти.

Юлии было всего лишь два года, но ее любопытство, казалось, растилось в ней целыми столетиями. Она всегда была любознательным ребенком и как все прочие дети познавала этот мир через тактильные ощущения. Если что-то попадало ей под руку, то незамедлительно проходило тщательную обработку. Оно было ощупано и сжато каждым пальцем, было опробовано на прочность каждым из двух детских кулачков. А потом оно исчезало.

Ни отец, ни мать не могли понять куда в их доме пропадают вещи. Внезапно, без каких-либо причин, их словно засасывало в волшебную воронку, которая уносила все эти вещи за грань человеческого мира. Поначалу это не вызывало никаких волнений. Все началось с мелких безделушек. Детская соска, чайная ложка, резинка для волос и все тому подобное. Озадаченные хозяева обратили внимание на это не сразу, но когда вещи стали пропадать одна за другой, как по часам, Шавины впали в настоящее замешательство. Они заглядывали под каждое кресло, под диван и каждую тумбочку, в надежде, что все те пропавшие вещи просто закатились куда поглубже и подальше. В жизни любой семьи есть предметы, о наличии которых они помнят, но при этом никак не могут найти. И в этом нет ничего страшного, ведь каждая такая семья знала: все это где-то есть, просто надо тщательно поискать в доме. Например, забытые попрыгунчики могли быть под кроватью. Потерянные ключи за тумбочкой или шкафом для обуви, а пульт от телевизора, в складках дивана.

Эдакие тайные места для потерянных вещей.

Но чем больше поисков было потрачено в пустую, тем больше волнение нарастало в семействе Шавиных. Размер потерянных вещей становился крупнее и значимее. Первым подозреваемым, конечно же, стала сама Юлия, однако уход за ребенком велся почти круглосуточно. Да и могла ли маленькая девочка проглотить столько предметов без угрозы для жизни? К тому же больших предметов? Уж что-то бы и точно застряло в горле бедняжки, вызвав у последней хрипы или приступы удушья. Тем не менее Юлия была бодра и весела, а ее лицо не синело от перекрывающих дыхательные пути потерянных вещиц.

Вторым подозреваемым была собака. Госпожа Шавина не на шутку разволновалась, заявив о том, что их бедный пес, их бедный ретривер по кличке Пак, мог по случайности проглотить тот или иной предмет. Ведь так уж и отличался мозг собаки и двухлетнего ребенка? У собак была такая известная всему миру особенность: засовывать в рот все, что туда могло поместиться. А то, что поместится туда не могло, было как минимум разгрызено и проглочено в виде разорванных остатков. Но шли дни, а с фекалиями Пака не выходило ничего, кроме зловонного запаха. Боли в животе его так же не мучили. Не было ни отрыжки, ни рвоты. В поведении собаки не было абсолютно ничего необычного.

В конечном итоге хозяин все же отвел своего любимого пса к ветеринарному врачу, дабы окончательно убедиться, что их пес не стал причиной исчезновения тех или иных предметов в доме. Но обследование так же не дало результатов (хотя врач настоятельно рекомендовал, чтобы собака сбросила пару лишних килограмм, что вызвало у Пака явное чувство оскорбление собственного достоинства).

После этого в доме начали пропадать вещи еще крупнее и куда дороже предыдущих. И с каждым разом негодование в семье росло все больше и больше. Но когда из дома внезапно пропал видеопроигрыватель, ситуация накалилась до предела. Предательские мысли закрались в голову четы Шавиных.

Предательские и пугающие.

Супруги не высказывали свои мысли вслух, однако подозрение насчет того, что возможно, вещи сдаются в ломбард, проигрываются в покер или отдаются в виде даров в какую-нибудь секту, уже давали свои плоды. И хоть никто из семьи не замечал за другим ни пристрастия к азартным играм, ни каких-либо симптомов клептомании, других объяснений на ум не приходило вовсе. Взгляды любящих людей стали острее, объятия реже, а слова были пропитаны холодом. «Семья успешная» начала переходить в состояние «семьи обыкновенной» и чем сильнее накалялась обстановка, тем сильнее этот титул был обречен быть опущен до позорного «семья неблагополучная».

Но все же, супруга нашла в себе силы первой озвучить свои мысли на этот счет. Должно быть это было в каждой женщине: умение первой начинать серьезные разговоры. В тот вечер, двадцать девятого ноября, в семействе был долгий и серьезный разговор. Он проходил за закрытыми дверями и Пак отметил, что в коем-то веке, он был на повышенных тонах. Однако Пак не стал заострять на этом свое внимание. Все силы собаки были потрачены на то, чтобы сохранить свою жизнь хотя бы до следующего утра. Потому, как в тот вечер Пак смотрел на то, что могло оборвать его жизнь в любую минуту. А это самое «то» смотрело на Пака своими большими глазами. Смотрело и доедало металлическую ложечку для обуви, длинною почти в двадцать сантиметров.

Глава семейства Шавиных порой допускал оплошность и оставлял ложечку для обуви прямо на коврике у прихожей. Он не опасался, что ложку сможет, скажем, погрызть Пак. Или что об нее можно как-то запнуться. Однако его жена все же неоднократно говорила о том, что вещи не должны валяться на полу. Ведь теперь в их доме появился ребенок.

Теперь в их доме появилось маленькое сокровище.

«Только это не ребенок, – повторял про себя Пак, – это сам дьявол»

А Юлия уже доедала большую металлическую ложку и облизнув свои пальцы с невинным лицом посмотрела на Пака. Собака тут же прижала свои уши и тихо заскулила. Взгляд Юлии выражал неутолимый аппетит.

Паку было страшно.

Очень страшно.

Но тут сквозь щель в входной двери в квартире Шавиных показался белый конверт.

Глава 11: Дорога в аэропорт

Четверг 24 ноября 2016 года. Утро

Не считая просьбы Ирины Викторовны довезти ее до городского аэропорта, первая половина пути в такси преодолевалась в полной тишине. Михаил любил молчаливых клиентов. Возможно это могло показаться странным, ведь став затворником, он почти не выбирался в люди и порой буквально лез на стену от нехватки общения.

Былые посиделки с друзьями в барах сошли на нет. С одной стороны, это было вполне логично, учитывая сколько несчастий выпало на долю Михаила. В те нелегкие времена былые приятели единогласно решили оставить своего товарища в покое, по крайней мере до тех пор, пока он не оправится и не сможет сам дать зеленый свет. Ведь все понимали, что овдовевшему отцу-одиночке с сыном-инвалидом на руках мало чем поможешь.

Нет таких утешительных слов, что могли улучшить ситуацию. Нет таких крепких объятий, что смогут затянуть душевные раны и огромную дыру в твоем сердце. Есть только время. А оно лечит все. По крайней мере оно способно остудить жар нескончаемого пламени из боли и горя. Хотя бы немного. Порой бездействие куда лучше, чем бессмысленные попытки наладить ситуацию. Ситуацию, которую уже никогда не наладить.

Гораздо позже, привыкнув к своему образу жизни, Михаил начал понемногу выходить из своей скорлупы затворничества. Он даже пытался собраться с приятелями, как в старые добрые времена, однако вина перед Костей каждый раз останавливала его. Вдовцу казалось нечестным строить свою жизнь дальше, делая вид, что жизнь для него продолжается, пока его родной сын прикован к инвалидному креслу. Мужчине казалось нечестным, что он может делать то, чего Константин теперь лишен… скорее всего лишен до конца своей жизни. Михаилу казалось теперь вообще невозможным – жить в свое удовольствие.

И хотя однажды он все же собрался с парой своих приятелей, особого удовольствия, к своему удивлению, от этого мероприятия мужчина не испытал. Слишком много времени прошло. Слишком большая пропасть разлеглась между Михаилом и внешним миром. Разговоры с друзьями становились все более неловкими, а взгляды все больше и больше пропитывались сочувствием. В тот момент вдовец хоть ненамного, но ощутил, какого Косте переживать подобные взгляды. Переживать то, что хочется забыть. И тогда мужчина решил, что путь реабилитации с Костей они пройдут только вместе. Избавят тело родного сына от недугов, а душу вдовца от мучающей его совести. И по правде говоря, все шло не так уж и плохо.