Страница 41 из 52
Теперь в ее жилах и даже костном мозге плескался тот самый «Солнечный ветер» (такое имя он получил, потому что «Звездная пыль» была давным-давно занята) — наркотик настолько фантастический и опасный, что его вряд ли бы осмелились вколоть своим астронавтам даже на все готовые фанатики МАССИ или Сферы, не говоря уже о прогнивших либералах Нового Альбиона. «Минус два-три года жизни, — с легкой печалью подумала она, — а то и больше. Все еще хочется верить, что это окупится…» Все астронавты КОЙКО начали получать небольшие дозы «Солнечного ветра» еще несколько месяцев тому назад. А теперь приняли самую большую. Обратного пути не было.
— Когда он начнет действовать? — прохрипел заметно побледневший Чарли Магнуссен, ворочаясь в своем кресле.
— Он уже действует, — невозмутимо отвечал Патрик Флинн и «выстрелил» в себя последнюю дозу. — Процедура завершена, капитан.
Мохаммед Османи покосился на Фамке, та молча кивнула. Пока корабль стоял на поверхности Земли, приказы все еще отдавала она. Но как только «Летучий Голландец» оторвется от планеты…
— Всем занять места и пристегнуться в креслах! Последняя перекличка! Старший помощник!
— Готов, — отозвалась Фамке на свой временный титул.
— Первый пилот!
— Готов, — отвечала Мэгги Хан.
— Второй пилот!
— Готов!
— Бортинженер!
— Готов!
— Корабельный врач!
— Готов.
— Радист!
— Готов.
— Шеф безопасности!
— Готов!
— Внешняя связь!
— Есть!
— Наземная команда?!
— Все чисто, капитан. Можете отправляться.
— Вас понял, конец связи. Первый пилот, приготовиться!
— Так точно, капитан.
— Ключ на старт!
— Принято.
— Старт по моей команде! Обратный отсчет! Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… СТАРТ!
Первый пилот Мэгги Хан ударила по Большой Красной Кнопке.
…Около двух лет тому назад подводная лодка «Красный Февраль», один из новейших боевых кораблей Сферы Соцпроцветания, покинула гавань в Бенгальском заливе и вышла в открытое море — под командованием капитана Мохаммеда Османи и согласно приказам, полученным от гросс-адмирала Анны Щетининой. Перед отплытием на борт субмарины должны были погрузить двадцать с лишним баллистических ракет с атомными боеголовками. Но смертоносный груз не был доставлен в арсенал «Февраля», потому что вице-адмирал Танигава, начальник 4-го Особого Оперативного Отдела, изменил всего одну цифру в приказе — и оружейники Флота погрузили нептуниевые ракеты на другой корабль Сферы — подводную лодку «Черный Март».
«Черный Март» вышел в море почти одновременно с «Красным Февралем», но всего через несколько часов после начала похода отклонился от маршрута и был замечен экипажем альбионского бомбардировщика «Космическая Крепость», на борту которого находились капитан Барриентос, капитан Чан и надпоручик Иванова. Еще через несколько часов «Черный Март» был поврежден метким выстрелом Матильды Чан и опустился на грунт с уже мертвым экипажем. При этом его атомный арсенал нисколько не пострадал, и много месяцев спустя был поднят со дна Индийского Океана наемниками «Имперской Белголландской Мафии».
Дора фон Шварц немного поколдовала над трофейными атомными зарядами, а после нажатия на Кнопку один из них взорвался где-то в самом сердце «Летучего Голландца». Энергия атомного взрыва, направленная наружу через хитроумную систему дюз и форсунок, практически мгновенно катапультировала корабль в небо и придала ему ускорение, способное преодолеть гравитацию Земли. При этом экипаж «Голландца» подвергся воистину чудовищным перегрузкам, перенести которые без особого ущерба ему помогла хорошая доза таинственного наркотика.
Большое Космическое Путешествие началось.
«Пусть победит сильнейший, Кассандра».
«То есть я!!!»
Примечания к 20-й главе:
[1] — см. роман «Interbellum — Между войнами», глава 3.
[2] — см. роман «Кровавый триумф Восходящего Солнца», глава 4 и далее; а также роман «Мандрагора Свободы», глава 11.
[3] — см. роман И.Ефремова «Час Быка».
[4] — см. роман А.Кларка «2010: Одиссея-2».
[5] — см. сериал «Стар Трек».
[6] — см. роман «Мандрагора Свободы», глава 18.
Глава 21, часть 1. «Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды»
Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном:
В черном узоре ветвей — месяца рог золотой.
Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальным
Поздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.
Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды,
Но до костей я готов в легком промерзнуть меху,
Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,
Золотом блещущий снег, легкие тени берез
И самоцветы небес: янтарно-зеленый Юпитер,
Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнем,
Альдебарана рубин, алмазную цепь Ориона
И уходящий в моря призрак сребристый — Арго.
Иван Бунин, 1905 г.
* * * * *
Все прощальные речи были произнесены, оркестры сыграли государственные гимны, разноцветные воздушные шарики взлетели в небо, а Великий Председатель собственной персоной расцеловал каждого члена экипажа. И «Кураи-Хоно» — «Темное Пламя» — отправилось в путь.
В отличие от команды полковника Макларена или «Летучего Голландца», корабль Сферы Соцпроцветания покинул земную атмосферу более-менее традиционным способом — в цилиндро-конической капсуле на вершине многоступенчатой ракеты, заправленной классическим гептилом. И только за пределами атмосферы, когда была отброшена последняя ступень, первый пилот запустил основной атомный двигатель, и «Кураи-Хоно» принялся постепенно ускоряться.
Офицер-наблюдатель Джеральдина Вонг скромно занимала свой пост в самом дальнем темном углу главного отсека и делала вид, что ее тут нет, потому что очень хорошо запомнила слова командира, которые тот произнес при их первой встрече:
— Просто не путайся у меня под ногами, и мы отлично поладим.
Джерри не знала, что на этот ответить, поэтому сочла за благо промолчать, в то время как ее новый начальник продолжал:
— Я знаю, почему ты здесь; ты знаешь, почему ты здесь; и я знаю, что ты это знаешь. Ты новая любимица Великого Председателя — и ничего больше. Ты можешь стать чем-то большим, конечно — все имеют право на второй, и даже третий шанс, но если это и случится, то когда-нибудь потом, в отдаленном будущем. А сейчас ты никто. Мне как-то все равно, что ты там вытворяла под водой или в новозеландском тылу — в космосе тебе делать нечего. «Офицер-наблюдатель», это надо же такое придумать… Но Председатель в бесконечной мудрости своей решил иначе — и кто я такой, чтобы с ним спорить?!
И снова Джерри промолчала, потому как понятия не имела, стоит ли вообще комментировать подобные слова.
— Это не проверка, — усмехнулся командир. — Я всегда открыто говорю то, о чем думаю — и мне наплевать, что ты об этом подумаешь. Не пойми меня неправильно — я бесконечно уважаю Председателя. Это великий человек — один из тех, что рождаются раз в столетие. Я сражался под его началом с первых дней Восстания и мне трудно представить, на какие жертвы и компромиссы ему приходится порой идти, чтобы удержать на плаву наше удивительное государство. Вот и команда нашего корабля — одни сплошные жертвы и компромиссы. Я мог бы найти сотню офицеров, куда более достойных занимать твое кресло или кресло русской медсестрички. С десяток лучших кандидатов на место второго пилота. И даже двух-трех парней на свое место. Есть один летчик, мы служили вместе — он просто бог высшего пилотажа, на порядок лучше меня — вот только у него не было ни единого шанса возглавить антихтонскую экспедицию. Потому что он всего лишь бирманец, а не японец. Есть еще один — но мало того, что он китаец, так еще и уродлив, как моя первая теща. Его просто нельзя по телевизору показывать — детишек по всей Сфере ночные кошмары потом замучают. Уродлив не от рождения, а потому что был неоднократно ранен в лицо, когда сражался за Сферу и Председателя. Ему уже никакие пластические операции не помогут. Ладно, что-то я заболтался с тобой. Занятия начинаются завтра в шесть ноль-ноль. А до тех пор проваливай.