Ребенок от чудовища

– О тебе и твоей «ласковой» жене, которая на тебя волком смотрит.

Молча протягиваю стакан другу, падая в свое кресло. Роберт – единственный человек, которому позволено вести себя так и лезть в мою душу. Роберт – единственный, кому я могу доверять после себя.

– У нее есть на это причины,– отхлебываю из своего стакана и откидываю голову на спинку кресла. Впервые за последние несколько дней я позволяю себе расслабиться и почувствовать усталость.

– Ну, разумеется. Она же считает, что это ты убил ее отца, и из-за тебя ее мать в больнице, – я слышу в голосе Роберта раздражение, но не обращаю на это никакого внимания. Сегодня я – эмоциональный труп. Сначала эта ситуация в больнице, потом все же пришлось провести совещание, хоть и с опозданием в несколько часов, и две важные встречи. Я вымотан так, как не был за последние месяцы.

– Ага, именно так и считает моя жена.

– Так в чем дело? Скажи ей правду, – Роберт залпом допивает свой коктейль и толкает свой бокал через весь стол.

– И как это будет выглядеть? – теперь уже я раздражаюсь. Но в большей степени от того, что понимаю – Роб прав. Аврора имеет право знать правду. Но я не хочу, чтобы она в дальнейшем была со мной из чувства благодарности. Пусть лучше ненавидит. Отношения, построенные на благодарности и чувстве долга, у нее уже были. И она запросто ушла из них ко мне. – Дорогая жена, ты знаешь, я не убивал твоего отца, хоть и обещал. Благодари меня теперь всю жизнь! И, ах, да, я еще выплатил его многомиллионные долги! Так?!

И это правда. Мирон Соболев влетел на большие бабки. Не без посторонней помощи, конечно же. И так как его не стало, то долги Соболева автоматически перешли к его семье.

Но я выплатил их все буквально сегодня. Это с его кредиторами я встречался после совещания. Я взял эту ответственность на себя, потому что не хотел, чтобы Аврора волновалась и разочаровалась в своем отце. Пусть и дальше хранит о нем светлую память.

Да, я понимаю, что проявляю себя как слабохарактерный мужик, и понятия не имею, чем продиктовано мое великодушие, но…глубоко внутри знаю: так надо. И я поступаю правильно.

– Не утрируй, – кривится Роберт. – Объясни, расскажи все, как есть. Глядишь, женушка перестанет нож класть под подушку каждую ночь.

Усмехаюсь. В этом весь Роб: любую ситуацию вывернет в шутку. Он никогда не показывает своих истинных чувств. Это отличительная черта тех, кто был в детдоме.

– Что там произошло на самом деле с Соболевым? Почему ты не воплотил в жизнь свою вендетту?

– Потому что я банально не успел.

После исчезновения Авроры я следил за ее отцом, выставил «наружку» и был готов воплотить свою идею в жизнь и без страховки в виде моей женушки. Но случилось ЧП на одном из моих объектов, и потребовалось мое личное присутствие, чтобы утрясти все формальности. А когда я вернулся, то у отца Авроры уже были огромные проблемы. И создал их не я.

Соболев был один из тех редких людей, что не тащил грязь с работы и все проблемы домой, оставляя их за порогом. Он оберегал свою семью, и поэтому они не знали его истинного лица до самой его смерти. Его семья – его тыл, его тихая гавань, куда он возвращался после всего того беспредела, что творил в течение дня.

Да что там говорить, он даже не намекнул ни жене, ни, тем более, Авроре, что у него огромные проблемы в бизнесе. И дело там отнюдь не в просроченном контракте. Он защищал своих женщин до последнего. Вот за это я его уважаю, несмотря на то, что он мой враг. Был и остался. Потому что я не из тех людей, что прощают грехи даже мертвым.

– Мой тебе совет: скажи, пока не поздно, – Роберт снова заводит свою песню, – потому что потом, в случае, если мать твоей женушки не выкарабкается, это будет выглядеть нелепо и звучать, как оправдание.

Роберт прав, и я это понимаю. Скажи я правду, это в разы облегчило бы наши отношения и принесло бы немного спокойствия, которое так необходимо моей беременной жене. Но поверит ли она мне?..

– Ее мать должна выкарабкаться. Врачи дают положительные прогнозы, включая то, что память к ней постепенно вернется. Я приставил к ней личную сиделку и психолога…

Неожиданный стук в дверь прерывает меня.

– Войдите!

Дверь осторожно приоткрывается, и в кабинет входит Людмила Григорьевна с огромным подносом в руках.

– Хоть вы поешьте. С утра на ногах, наверняка и без обеда, – ворчит, расставляя дымящиеся блюда на столе прямо поверх документов.

– Что значит «хоть вы»? – хмурюсь, уже заранее предчувствуя, какой ответ услышу.

– Аврора снова ничего не поела. Так и уснула. Ох, доведете вы ее, Артем Васильевич! – моя домработница поджимает недовольно губы, окидывает меня презрительным взглядом и уходит, с силой захлопнув дверь.

– Ого, что это с ней? – Роберт удивленно присвистывает, глядя на закрытую дверь. – Впервые вижу, чтобы Людмила Григорьевна, которая в тебе души не чает, отчитывала, как мальчишку!

– Переживает за Аврору. Она умеет подкинуть всем нам проблем, – бурчу, скорее накидываясь на еду, чтобы иметь хоть какую-то передышку от неудобных вопросов Роберта.

– Ну-ну. Значит, правду болтают…– задумчиво тянет друг, довольно ухмыляясь.

От удивления я закашливаюсь. Роберт участливо хлопает меня по спине.

– Кто и что болтает?!

Но сейчас друг не спешит с ответом, тщательно прожевывая свой стейк.

– Роб! – прикрикиваю на него, теряя терпение.

– Слышал, как на кухне шептались две твои работницы, что женушка орала на весь дом, что ты силой держишь ее, что не будет с тобой спать, и так далее и тому подобное.

Скриплю зубами, стараясь держать себя в руках. Не объяснишь же всем, что мой дом – самое безопасное место для Авроры, потому что враги ее отца вполне могут добраться и до нее. Что своими действиями – совместный сон, завтраки, посещение клиники – я хочу, чтобы она ко мне привыкла? Потому что ей придется жить со мной, хочет она того или нет: у нас общий ребенок, и я не позволю, чтобы у него была неполная семья. Я знаю, что такое расти без родителей.

– Кстати, что с ребенком? – друг понял, что я не намерен давать никаких пояснений на его последнее высказывание, и сменил тему.

– А что с ребенком?

– Ты же не хотел его. Был настроен категорично.

– А сейчас все изменилось.

– Что именно? – никак не уймется Роберт, чем медленно выводит меня из себя.

– Все. Извини, но подробностей не могу сказать даже тебе.

В глазах друга читается, что он не доволен полученным ответом, но, как настоящий друг, не полезет в душу.

Но даже ему я не могу признаться, что настаивал тогда на аборте, потому что не мог допустить, чтобы Аврора прошла через кошмар, который ей могла посулить эта беременность…

Глава 13

Аврора

Утро, как и говорил Артем, начинается с совместного завтрака. Мы молча едим, не обращая друг на друга никакого внимания.

Я все думаю о вчерашнем дне. А, вернее, о поведении Артема. Не буду скрывать, его забота и волнение обо мне были приятны. Как и любой девушке. Но…что-то дрогнуло внутри! Там, где я ничего не могу и не должна чувствовать к навязанному мужу! Потому что он – мой враг! Человек, который разрушил мою семью, лишил меня всего, что было, и почти сломал меня!

Я. Не. Могу. Испытывать. К нему. Светлых. Чувств!

Но, черт меня дери, я испытываю! Да, это всего лишь благодарность, но мне и от нее уже тошно! Потому что Артем Волков ее не заслуживает!

Или же…?

– Аврора, – резкий голос заставляет вздрогнуть, и я поднимаю взгляд на мужа. – Нам нужно поговорить.

Удивленно выгибаю бровь, внимательно глядя на Артема. Интересно, какой еще фокус он выкинет? Но о ходе разговора я даже предположить не могла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.