Страница 5 из 13
Кто это сделал? Что они искали, неужели несчастные бумажки? Какие цели преследовали? К чему это все? Не понимаю. Но в душе мне невероятно страшно. Ужас сковывает сознание.
Автомобиль плавно тормозит, а я напряжённо наблюдаю, как мой сопровождающий переключает коробку передач.
– Приехали, – и выскакивает из машины, о чем-то переговариваясь с только что подъехавшим Марибом.
Тут Араб целеустремленно обходит друга и, приближаясь, резко распахивает дверь. Его раздражённый взгляд вдруг натыкается на широкополую шляпу на моих коленях.
Но вслух ничего не говорит. Просто командует выбраться и протягивает руку, чтобы вытянуть меня из салона.
Я позволяю себе облокотиться на крепкую руку с набитыми на фалангах римскими цифрами.
– Поехали, – бросает раздраженно.
И я не понимаю – он это мне сказал?
Вытаскивает из моих одеревеневших пальцев шляпу, приближается к своей машине и забрасывает ее в багажник.
Отворяет заднюю дверь и жестом велит мне садиться.
– Поторапливайся. Пожалуйста!
В одно мгновение мне становится душно. И кажется, что даже на улице потемнело.
– А куда мы поедем? – свой голос я и сама не узнаю. Тихий, безжизненный. Да потому что мне страшно! Мне вообще хочется сквозь землю провалиться, только бы не чувствовать на себе этот пронизывающий ярко-голубой взгляд! Я боюсь этого человека так, что поджилки трясутся.
– Не в твоём положении торговаться. Садись, ну?!
Тяжело сглатываю, аккуратно ставлю ногу на подножку и переношу вес тела, удобно располагаясь. У Мариба внедорожник. Квадратный, огромный, высокий, мощный и, как это ни странно звучит касательно машины, устрашающий. Под стать ему.
Не оборачиваясь, другу бросает через плечо короткую фразу и обходит своего чёрного гиганта, чтобы плавно опуститься на переднее сидение.
Уже через пять минут я не выдерживаю и вновь повторяю свой вопрос.
– А куда мы едем?
Я в абсолютном игноре, и от этого становится ещё тяжелее. Рядом нет никого из близких. Я не понимаю, чего ждать от завтрашнего дня, и теперь мне даже негде переночевать. Прекрасно!
К горлу вдруг поднимается жгучий ком, и я поднимаю глаза в потолок. Так проще сдерживаться. Когда это закончится?
– На пару дней забираю к себе, – раздаётся неожиданный ответ. – Дальше приткну тебя куда-нибудь.
Вот уж не знаю, смеяться мне или плакать. Он меня в свой дом везёт…
Это кошмар. Но выбора нет. Домой я ни ногой.
Тяжело сглатываю и стираю с щеки одинокую слезу. И чем только это все может обернуться для меня?
Я страшусь даже представить себе, что Араб со мной сделает, если узнает об обмане.
«Нет, – не ЕСЛИ, а КОГДА узнает», – мысленно поправляю сама себя.
– Вот только ныть не надо. У тебя есть варианты получше? Я с радостью их рассмотрю.
– Нет, – отвечаю еле слышно, незаметно вытирая другую слезу, и тихо шмыгаю носом.
– Так, Мира, – я вздрагиваю от собственного имени, произнесённого резким тоном, – сейчас же заканчивай мне тут плесень разводить. Отвечаешь быстро и по факту. Что могли искать у тебя дома?
– Понятия не имею.
– Марк делился какими-то сведениями?
– Только тем, что вы с ним «работаете» над общими «проектами». И что последнее время постоянно тормозятся перевозки. И недавно вагон оцепили.
– Почему, знаешь?
– Потому что помимо чёрного металла нашли незаявленные сплавы. И что у вас проблемы из-за этого.
– Это неправда. Вся работа идёт официально. Обычные перевозки, подтверждённые документально. С декларациями порядок. Не знаю, откуда у тебя такая информация.
– И тем не менее вас это заинтересовало…
Достаю из сумки аккуратно согнутый документ, который Мариб видел ранее на фото, и протягиваю вперёд.
Он чуть поворачивает голову вбок, и я отмечаю мужское напряжение.
– Разве его не вытащили, когда квартиру шмонали?
– Как видите. И ваш друг тоже не заметил, как я достала его из укромного места.
– Я этот документ у себя пока оставлю. Мира, у тебя есть близкие подруги или родственники?
– Нет, – тут мой голос дрогнул. Надеюсь, он не распознает фальшь.
Вдруг машина резко дергается оттого, что мужчина неожиданно нажимает на педаль газа, и я подпрыгиваю на сидении. Подрезали?
– Да что ж мне так везёт-то сегодня?!
За версту чувствуется напряжение Мариба. И так продолжалось, пока мы не доехали до современной многоэтажки, притормозив у подземной парковки.
Через пятнадцать минут Мариб уже проворачивал ключ в замке и отворял двери, гостеприимно предлагая пройти в квартиру первой.
Шагаю через порог и оказываюсь в прихожей.
Араб включает свет. Моему взору предстаёт огромный коридор. Везде светлые тона. И только пол темно-серый. Странно, я думала, мужчины всегда предпочитают заполнять все пространство темными тонами.
– Располагайся. Комнату покажу сразу. Гостевой санузел в твоём полном распоряжении, как и кухня, – а потом, совсем как в мультике про красавицу и чудовище, добавляет. – Вход в мой кабинет и спальню закрыт строго-настрого. Можешь даже не соваться.
Он действительно считает, что я хотела бы туда попасть? Что угодно, только не это!
Я проглатываю резкий ответ и отворачиваюсь.
Прислушиваюсь к мертвой тишине квартиры, и слишком поздно в голову стучится очевидная мысль.
– А точно никто не будет против вашего гостеприимства?
– Можешь выдохнуть. Я живу один. Идём.
Через полчаса я вышла из выделенной мне комнаты и застала хозяина квартиры на кухне за телефонным разговором.
Одной рукой он держит мобильный, другая рука в кармане джинсов.
– Да быть не может! Ну как так?! Ищи давай!
Возмущению в его голосе нет предела. Видимо, он услышал мои шаги, потому что быстро распрощался с собеседником и отключился.
Неожиданно кухню наполняет неприятный запах.
– У вас что-то горит?
И тут с плиты раздаётся громкое шипение.
– Да твою ж…!
Мужчина одним прыжком оказывается у плиты и отставляет в сторону турку с выкипающим кофе.
– Помочь?
– Да! Кружку подай вон оттуда, – и пальцем указывает на соседний навесной ящик гарнитура. Печально осматривает отвратительный грязный налёт. И тут же грозно причитает. – Ну как так, а?! Что за день?!
Все кружки одинаковые: прозрачные, с толстым дном. Я выполняю просьбу, а Мариб переливает кофе.
– На, чувствуй себя как дома, – и с каменным лицом протягивает мне горячую кружку прямо в руки.
Мыслями он явно где-то далеко отсюда. Даже взгляд его отстранённый.
Да уж, так себе гостеприимство.
– Это мне? – уточняю, даже не притрагиваясь к дымящемуся напитку.
– Тебе-тебе. Угощайся. А то совсем забитая.
– Спасибо. Но я не пью кофе.
Лицо Мариба тут же вытягивается в жутком изумлении: голубые глаза округляются, а брови немедля взлетают вверх. Сказать, что мужчина в этот момент испытывает ко мне неприязнь – это просто ничего не сказать.
– В смысле – ты не пьёшь кофе?! Я его сам для тебя сварил! Тут теперь полкухни отдраивать!
И что?! Я же в этом не виновата.
– Нет, правда, – отрицательно мотаю головой. – Я не люблю…
Прибито отвожу взгляд в сторону, потому что смотреть на мрачного мужчину не очень хочется. В его глазах плещутся злость и дикое раздражение. Ну а что такого? За что он взъелся на меня? Я ведь не просила кофе…
– Отлично, – обходит меня стороной и бросает резкие слова куда-то в стену, – не любишь так не любишь.
И сердито швыряет кружку прямо в раковину так, что я вздрагиваю. Шокированно разглядываю темное пятно разлитого на столешнице напитка и одинокую ни в чем не повинную кружку.
– Через полчаса ужин привезут. Надеюсь, его ты любишь.
Я, с поникшими плечами, молча наблюдаю за тем, как он разворачивается и уходит, оставляя меня одну. Наедине с неприятным чувством в душе. Как будто на меня слили весь негатив и плохое настроение.
Я разве давала повод на мне срываться?
И здесь мне куковать ещё целых два дня? Потрясающе! А потом что?!