Страница 3 из 17
Саша лишь качает головой.
– Думаю, я безнадежна. Всегда бегу впереди паровоза, как мать говорила. И в итоге Миклош мог умереть в Пензе, потому что я сунулась прямо в сети Паука. Миклош мог умереть потому, что я решила, что все могу.
Серафим чуть склоняет голову.
– Знаешь, парадоксальным образом я могу сказать, что Миклош жив как раз потому, что ты решила, что все можешь. Не думаю, что принимать амулет у едва знакомой скиа или проводить ритуал, следуя голосу в голове, было рациональным, разумным и вообще хоть сколько-то безопасным. Чем-то, что я сам бы одобрил. Но ты это сделала – и мой ученик жив. Жив, пусть и в ином теле, пусть и под иным именем – неважно. Он жив. Ты не стала колебаться, ломая рунные круги, не стала сомневаться в том, получится ли – и это позволило вам выбраться из ловушки.
– Я должна думать, а потом действовать. А не наоборот. Даже если бы… всего этого не было бы.
– Нет смысла принуждать себя к тому, что невозможно.
Саша чуть склоняет голову, с некоторым недоверием смотрит на мага.
Серафим усмехается.
– Я не говорю, что нужно плыть по течению и не пытаться осмысливать происходящее, придумывать планы и искать понимание путей достижения цели, – это будет верной смертью. Так же как и отказ от простых вещей, стандартных тренировок или чтения книг и учебников просто потому, что ты можешь навязать Отражению свою волю без слов и жестов, без подготовки и длительных плетений нитей магии. Да будет тебе известно, что без так ненавидимых тобой упражнений по прокачке силы и концентрации вида «создай и держи шар энергии как можно дольше», ты если бы и пережила свое сжигания Круга Рун в Пензе, то осталась бы на годы калекой. Учиться необходимо. Тренироваться и творить магию, и анализировать окружающее. Но в сложных ситуациях ты будешь действовать в большой степени под влиянием эмоций. И это данность, которую нельзя изменить. Все, что можно сделать – понимать эти эмоции и их источник. В твоем случае это все равно не удастся загнать под контроль разума, и не нужно корить себя за это. Все мы разные, и ты – такая.
– Раньше ты говорил иное.
– Я по-прежнему считаю, что вседозволенность без дисциплины ума способна привести только к могиле. До того я считал своим долгом дать тебе жить жизнью адепта и подготовиться и разумом, и телом к полноценному использованию магии и жизни члена Ордена, волшебника с объективно большой силой. Надеялся привить внимание к деталям, которое легко упустить, купаясь в энергии, старался показать, что все начинается и заканчивается в мыслях и поступках, а заклинания и формулы – это лишь следствия. Но с тем что сейчас происходит, думаю, остается только пожинать плоды. Так что получилось или нет у меня – вопрос другой, и отвечать на него тебе.
Саша переводит взгляд на луну за окном.
– В Пензе я… разозлилась. Захотела доказать, что со мной можно и нужно считаться, что я имею право знать все – и все испортила. Вампир погиб, а ведь можно было спасти его. Миклош угодил в ловушку. Как и я, и мы оба могли умереть из-за моего глупого порыва.
– Теперь ты знаешь, что злость толкает к ошибкам, и сможешь услышать ее голос в следующий раз, вычленить его из всех голосов, склоняющих к тому или иному поступку, и решить, хочешь ты следовать этому порыву или нет.
– Склоняющих… – только ли ее это будут голоса? – Надеюсь.
– Саша, – Серафим чуть наклоняет голову, словно пытаясь что-то увидеть в окружающей ночной темноте, – я не буду преуменьшать опасность. Мы знаем, что Анасталей в том числе получил и тело Советника – его уже нашли. Но сам Паук сбежал, и есть основания считать что он весьма могуществен, хотя и наверняка имеет причины держаться в тени и действовать чужими руками. И какое твое место в его планах, как и мое, Миклоша, и многих других – неясно. Пока неясно. Но ясно только одно – что бы там ни было, никто не отнимает у нас права выбирать. Право прислушаться к тому или иному голосу, совершать те или иные поступки потому, что мы их считаем правильными. Нам не дано контролировать мир вокруг, но что делать в ответ на происходящее в нем – решать только нам. Ты – не марионетка, кто бы и что бы не замышлял в твоем отношении. У тебя есть прошлое, настоящее и будущее. Воспоминания и надежды, враги и друзья, склонности и способности, симпатии и антипатии. Каждый из нас задает себе вопрос о том, кто он есть. Каждый ищет ответ, каждый делает выбор. Кто бы что бы не придумал для нас – выбора это не отменяет. Тебе решать, кем ты хочешь быть: марионеткой в танце жизни, режиссером в этом танце, или и то и другое, или иные варианты и возможности. Тебе решать – будешь ли ты сражаться в одиночку или примешь предложения союзников. Продолжишь бороться и искать свое место или уйдешь жить в покое и тишине. Даже мелочи вроде того, пойдешь ли ты завтра в Резиденцию на торжественное вручение подтверждающих статус обученного мага грамот или нет решать тебе. Я же скажу только, что никто иной не обвивает твое сознание. Скажу как все-таки что-то смыслящий в этом маг. Твой разум и твое сердце – только твои. Не сомневайся.
Несколько минут Саша осмысливает сказанное, прокручивая слова в голове. И потом говорит то единственное, что приходит на ум.
– Спасибо. За все.
Серафим лишь мягко улыбается.
– Что бы ты не решила – я помогу тебе всем, чем смогу.
– Ты сказал, завтра вручение грамот…
Саша как-то уже и думать об этом забыла. Все казалось таким далеким. Неважным. А она переживала, что выпускную практику не пройдет…
– Да, это так. И опережая вопрос – да, и тебе тоже. Твоя практика засчитана от и до. Завтра ты получишь звание мага Ордена, и его у тебя никто не отнимет. Если ты не захочешь связать свою судьбу с работой в нашем сообществе, то тебя никто не осудит. Но если ты останешься в Ордене, то, я уверен, тебя ждет интересная и яркая жизнь мага, сполна использующего свои силы и живущего в мире со многими чудесами. пусть и не всегда безопасными.
Саша на секунду сомневается. Но потом все-таки продолжает мысль.
– До всего этого я хотела… Думала остаться работать в Ордене, если возьмут в оперативники. Я не знаю, подойду ли, но Михаил Ефимович сказал, что если понадобится изучить внутренний распорядок и все, что нужно для работы в оперативном отделе, то я могу спросить тебя.
Серафим не перебивает смотрит на нее, спокойно и внимательно. И Саша продолжает, словно это сейчас было важно. Сейчас, когда Паук плетет свои сети… Но ведь было, разве нет? Сети… Они не были всем миром, верно. И Саша, помедлив, заканчивает свою мысль:
– Я знаю, что сейчас не до того. И что все это… Но если вдруг будет возможность… Ты поможешь?
– Да. Разумеется, Саш, я тебя натаскаю. Мир не останавливается из-за того, что кто-то что-то замыслил. Жизнь продолжается.
Кажется, за окном начинает светать. Или просто вокруг становиться чуть светлее?
Саша чуть улыбается, сама не зная чему.
Жизнь продолжается.
Глава 2
– Вы опять сидите дома.
Это была констатация факта, и Саша только переглянулась с Миклошем в ожидании того, что за этим последует.
Карина, сегодня надевшая на удивление длинные свободные штаны и вполне закрытую водолазку, только подчеркивающую атлетичное тело, склонила голову.
– И я пока сижу дома, и мне это, откровенно говоря, надоело. Как у вас развлекаются? Кроме как пялятся на движущиеся картинки, спасибо, но это совершенно не мое. Местный театр меня позабавил, конечно, но я намерена попробовать что-то более современное. И предполагающее прогулку на свежем воздухе, ну или хотя бы выход из дома.
Миклош умоляюще глянул на Сашу. Та только глаза закатила. Она мало что знала о характере дел, которые привели сюда Карину и о том, сколько она пробудет в городе. Но что точно можно было сказать – неугомонный темперамент волшебницы порождал огромное же стремление к деятельности. К любой деятельности.
И периодически развлекать Карину выпадало именно им с Миклошем в те дни, когда ей взбредало вытащить их обоих куда-то из дома. Саше же прекрасно хватало квартиры, игровой приставки и коротких бесед с обитателями дома. Впрочем, сама она предпочитала одиночество, и за редким исключением дружеских посиделок в начале учебы или вылазок с Катей и Колей позже на какой-нибудь интересный концерт или выставку, довольствовалась обществом Бони и себя самой.