Страница 22 из 74
В горле застрял ком пока она продолжала просматривать снимки. На глазах наворачивались слёзы, и ей как никогда хотелось позвонить и поговорить с Дженни, извиниться за то, как она поступала с ней. Она бы с удовольствием отправилась с ней в новое путешествие, наплевав на все заботы и на работу. В кои-то веки она бы отключила голову и отдалась судьбе столь же беззаботно, как делала это её сестра.
Но позвонить она больше не могла. Рэйчел взяла в руки телефон и открыла номерную книгу. Она продолжала смотреть на знакомый номер, долго думая, что делать, и в итоге, поддавшись порыву, нажала на кнопку, чтобы позвонить. Она ожидала, что телефон затрещит и скажет, что абонент отключён, но слышать это было всё равно сложно. Непроизвольно сорвался всхлип, и Рэйчел убрала телефон от уха, не сумев совладать с эмоциями. Слёзы текли по щекам, но она не пыталась их остановить. Сколько бы времени не прошло, ей было всё так же больно.
Она пыталась отгородиться и делать вид, будто Дженни никогда не существовало. Так ей становилось легче, так она могла делать вид, что ни в чём не виновата. Но спрятать все вещи, напоминающие о сестре, было глупой ошибкой. Прошёл почти год, а эта боль, которую она скрывала, так и осталась. Только теперь казалось, будто загноившую рану вспороли ножом, а под рукой нет ничего, чем бы её заклеить.
Ей снова было тяжело всё это пережить, и её руки потянулись к брошенному телефону. Ей хотелось облегчить свои страдания, и в этом ей помогал её Спаситель. Он знал всё, что произошло, и что она чувствовала, и сейчас она хотела помощи, которую мог предложить только он. Она никогда ему не звонила, но именно сейчас она нуждалась в его голосе. Ей хотелось услышать его, понять, что он действительно существует, и что это не плод её воображения. Ей хотелось знать, что она не одна в этом сложном мире, и где-то есть человек, который её понимает.
Набирать его номер было сложно. Пальцы дрожали, нажимая на экран, и в последний момент Рэйчел остановилась. Она задумалась о том, правильно ли поступает, но прежде чем дать себе ответ — нажала на вызов и поднесла телефон к уху. Сердце билось в такт сигналу, и время будто замерло на месте. Она слышала гудки, боясь, что услышит что-то помимо них, но и одновременно с этим безумно желала этого. Когда пауза между гудками затянулась, она собрала всю силу воли и набрала в лёгкие побольше воздуха, но она не успела ничего сказать, так как звонок сбросился.
Он не взял трубку. Это и следовало ожидать, но почему-то от этого Рэйчел стало грустно. Она заблокировала телефон и отложила его в сторону, а сама завалилась на пол и раскинула руки в стороны. Она прислушивалась к шуму на улице, который был слишком приглушён из-за закрытых окон, но он помогал ей прийти в себя. Прошло достаточно много времени, возможно, час, а она продолжала лежать на полу, будто впавшая в транс, пока тишину в комнате не прервал сигнал телефона, извещая о входящем сообщении. Рэйчел перевернулась и потянулась к телефону, чтобы прочесть сообщение.
«Что случилось?»
Она не сомневалась в том, что сообщение пришло именно от Спасителя. Было ожидаемо, что он не станет перезванивать, на что рассчитывала Рэйчел. Вздохнув, она задумалась о том, стоит ли ему писать о своих переживаниях или сделать вид, будто ничего и не произошло. Ей казалось, что этот мужчина был слишком занят, чтобы сейчас выслушать и успокоить её. Она чувствовала себя в этот момент эгоисткой.
Перевернувшись на живот, она облокотилась на локти и начала набирать сообщение. Пальцы порхали по сенсорному экрану, а затем нажали на кнопку отправки. Только когда сообщение было дописано, Рэйчел заметила весь бардак, который располагался вокруг неё. В скором времени на улице начнёт уже темнеть, и пора было хотя бы отнести в мусорный контейнер те вещи, которые она вытащила на выброс. Прежде чем она поднялась на ноги, она снова взглянула на свой телефон, удостоверившись, что сообщение было отправлено.
«Ты занят?»
Ответа не последовало столь быстро, как она на то рассчитывала. Глупо было предполагать, что Спаситель всегда может найти на неё время. Как-никак, он тоже имел свою жизнь и свои дела, и это было вполне нормально, что он не всегда имел возможность ответить ей. Рэйчел понимала всё это, но от этого ей становилось несколько грустно. Она пребывала в опустошенном состоянии, когда относила мусор на улицу. Вернувшись домой, она стала снова разгребать коробку с памятными вещами.
Время текло ужасно медленно, и ответа на её сообщение всё не было. Рэйчел вытаскивала вещи из коробки, вспоминая, где именно они были приобретены, и от этого её настроение становилось лишь более мрачным. Она как раз вытаскивала свадебную фотографию родителей, когда телефон завибрировал, оповещая о сообщении. Рэйчел тут же отложила фотографию и потянулась за телефоном.
«Да, были кое-какие дела, но я всё уладил. Почему ты звонила? Что-то случилось?»
Она готова была подумать, что он просто не хотел с ней общаться, но теперь, когда он подтвердил мысли о том, что он просто был занят, на душе становилось спокойней. Рэйчел с минуту думала, что именно ему написать, и стоит ли говорить, что она звонила в порыве, пытаясь найти утешение? Её взгляд снова вернулся к фотографии, где они были с Дженни, и боль отдалась в груди. Вместо того чтобы написать об этой боли, Рэйчел спросила совершенно иное:
«Ты вспоминаешь о своём брате?»
Ещё в первый день, когда он только появился в её жизни, он поделился с ней историей о смерти брата. Он пытался доказать ей, что понимает всю боль утраты, и что ему можно доверять. Но Рэйчел больше никогда не слышала от него рассказов о своей потере. Если задуматься, то за всё их время общения она знала слишком мало об этом человеке.
«Вспоминаю.»
«Тебе всё также больно? Прошёл почти год, как не стало Дженни, но я не могу без слёз смотреть на её фотографии. Я до сих пор чувствую себя виноватой перед ней. Скажи, когда мне станет легче?»
Ответа снова долго не приходило, и Рэйчел успела разобрать за это время всю коробку. Некоторые вещи, которые показались ей слишком старыми и ненужными, она сложила в кулёк и отнесла в коридор, чтобы позже от них избавиться. Остальные вещи она отнесла на тумбочку у кровати, чтобы после ремонта вернуть обратно в шкаф. Рэйчел как раз собиралась начать пытаться отодвигать мебель, когда телефон подал сигнал, оповещая о сообщении, и девушка потянулась за ним.
«Наверное, никогда. Прошло много лет с тех пор, как у меня умер младший брат, но мне нисколько не легче. Я всё равно скучаю по нему, и мне больно вспоминать всё то, что произошло. Но я стараюсь вспоминать только хорошие моменты, которые у нас с ним были, и мне от этого становится тепло на душе. Боль никуда не уйдёт, но её можно приглушить хорошими воспоминаниями. Попытайся не думать об утрате, а лишь о том, что было между вами в лучшие времена.»
Рэйчел не знала, сколько времени он живёт с этой утратой. Она так же не знала, сколько лет этому мужчине, и есть ли у него родители. Этот человек казался ей столь родным, но одновременно с этим и совершенно чужим. Почему он за всё это время больше о себе ничего не рассказывал? Прежде чем Рэйчел успела дать себе отчёт о действиях, её пальцы сами по себе стали набирать сообщение.
«У тебя есть родители? Как они пережили это?»
Это было личное, но она хотела знать. Её мать остро отреагировала на смерть Дженни, и буквально за месяц состарилась на десяток лет. В её глазах пропал прежний блеск, и хоть в последние разы, когда Рэйчел приезжала к ней, она делала вид, что с ней всё в порядке, было понятно, что это далеко не так. Но Рэйчел, казалось, ничем не могла помочь ей в этот момент. Она была слишком слаба, чтобы кого-то утешать и давать поддержку, ведь сама еле справлялась с этим.
Она помнила, что когда приехала в первый раз к маме, то не смогла даже обнять её. Между ними будто образовалась пропасть, и, даже видя наворачивающие слёзы на глазах матери, Рэйчел не смогла ничего сделать. Будто раненый зверь, она держалась всё это время на расстоянии, и лишь на прощание обняла мать за плечи, но буквально сразу же отпустила её. Оглядываясь назад, она понимала, какой ужасной была дочерью. Надо было остаться с матерью, поддержать, успокоить и помочь, но вместо этого она уехала так быстро, как только смогла. Лишь бы сбежать из этого дома, где ей было так тяжело, даже не думая, каково было маме.