Правила бунта (ЛП)

— Тебя когда-нибудь катетеризировали?

— Катетеризировали?

— Да. Когда в дырочку твоего члена втыкают катетер. Это действительно отстой, чувак. Охренительно больно. Вот что я сейчас чувствую. Словно меня обмотали колючей проволокой, и я мочусь бритвенными лезвиями. И это я всего лишь стою на месте. А когда иду, мне кажется, что кто-то пытается засунуть разбитое стекло в мою уретру, используя щетку для бутылок, чтобы реально втиснуть его туда…

— О боже, что с тобой, черт возьми, не так? Прекрати! — Его глаза реально слезятся. — Ты выглядишь как греческий гребаный бог. Мы на вечеринке полной полуголых, пьяных девушек. Лучше найди кого-нибудь, кто поцелует его. Я возьму Пакса и позабочусь обо всем. Будь готов свалить через тридцать минут. — Он растворяется в море извивающихся тел, что прекрасно и в то же время чертовски отстойно.

Люди часто делают предположения обо мне. Думают, что я хороший мальчик. Из-за моего происхождения и воспитания считают, что я джентльмен, но они не могут быть более неправы. Я, дамы и господа, раздолбай. Мне нравится плести интриги и устраивать беспорядок. Нравится поджигать вещи, просто чтобы посмотреть, как они горят. Ничто не сделало бы меня счастливее, чем подняться наверх и присоединиться к парням на следующем уровне хрени, которую они запланировали, но я действительно испытываю серьезную боль.

Поэтому успокаиваю себя тем, что узнаю все подробности, когда вернусь домой. Тем временем я хватаю со столика в коридоре нетронутую бутылку водки и маркер.

— Что, черт возьми, делает этот парень?

Показываю средний палец группе идиотов, которые собрались, чтобы посмотреть, как я работаю, а затем возвращаюсь к делу. Я, конечно, не Пикассо, но отступаю от своего шедевра, когда заканчиваю, чувствуя некоторую гордость за себя. Ученики «Эдмондсона» не единственные, кто любят рисовать члены на вещах, есть еще тот, кто нарисовал на фотографии своего отца жилистое волосатое чудовище, нацеленное прямо в рот придурка.

— Вот так. — Ухмыляясь, перебрасываю маркер через плечо. — Выкуси, ублюдок.

ГЛАВА 6

КЭРРИ

— Ах, черт. Внимание. Там Мара и она направляется сюда.

Мара никогда не пропускает вечеринку, независимо от того, где она проводится. Два горячих парня, Прес и я играли в пиво-понг друг с другом, смеясь себе под нос, когда мою спину омывает ледяной ветер, заставляя меня вздрогнуть. Ветер не настоящий. Это просто холодное настроение Мары.

— Какого черта, Кэрри?

Съежившись, поворачиваюсь и смотрю на девушку. Мара красива. У нее длинные черные, как смоль, волосы, ярко-голубые глаза и невероятно высокие скулы. Она прекрасна так же, как прекрасны лавины и ураганы: впечатляющая и потрясающая на расстоянии, но невероятно опасная вблизи.

Мара была милой пышечкой, когда мы только подружились, ее нос-пуговка и огромные глаза, как в Манге, придавали ей детский вид. Однако два года назад детский жирок девушки сгорел, и черты лица стали угловатыми. Точенными. Ее глаза, когда-то невинные и полные любопытства, стали более хищными. Теперь Мара невероятно привлекательная девушка.

— Ты здесь, а мне даже не написала, — жалуется она.

Я должна была сразу же сообщить ей, что мы приехали. Иногда Мара может немного напрягать в подобных вещах. Она жаждет внимания парней. Раньше это было очаровательно, но через некоторое время стало утомительным. Честно говоря, мне нужно было немного расслабиться с Прес, прежде чем встретиться с ней.

— Прости, детка. Мы увлеклись игрой. Простишь нас? — Пресли протягивает ей бутылку «Файербола», которую принесла в сумочке.

Мы не планировали эту небольшую задержку в поисках нашей подруги. В этом не было необходимости. Однако Пресли соучастник этой маленькой уловки. Она очень любит Мару, но ее неудержимая энергия изматывает Прес еще больше, чем меня.

Мара смотрит на нас, а затем на «Файербол». Берет бутылку, выгибая бровь и внимательно глядя на нас.

— Прекрасно. Вы прощены. Но вы обе в большом долгу передо мной, и я намерена вернуть долг.

О, я ни на секунду в этом не сомневаюсь. Когда ты в долгу у Мары, ты в реальном долгу. Она разбудит вас посреди ночи и вытащит из постели, чтобы вы отвезли ее через весь штат, потому что ей хочется сфотографировать скалы на рассвете для своего аккаунта в Instagram. Она заставит тебя отказаться от свидания с парнем, по которому ты страдала последние полгода, потому что он не слишком крут. Потом пойдет на свидание с этим же парнем, и сама его трахнет, потому что она никогда не замечала, насколько он хорош собой, пока ты не заговорила о нем.

Но что я могу сделать? Она моя подруга.

— Ты пришла сама? — Прес берет Мару под руку, направляя ее обратно к столу для пиво-понга.

— О боже, нет. — Мара, одетая в самое обтягивающее, самое сексуальное маленькое черное платье, которое я когда-либо видела, смеется, качая головой. — Я не настолько отчаявшаяся. Нет, меня подвез кое-кто очень неожиданный. — Она делает большой глоток алкоголя из бутылки. Закончив с этим, вытирает рот тыльной стороной ладони, а затем указывает на другую сторону комнаты. Туда, где Мерси Джейкоби прижимает парня к стене, проводя руками по его обнаженной груди.

Мерси Джейкоби, звезда театрального отделения. Звезда двух достойных внимания бродвейских шоу. Кроме того, она — сестра-близнец Рэна Джейкоби. Во всех хороших историях один близнец милый, а другой порочный. Один хороший, другой плохой. Две стороны одной медали. Зеркальные отражения друг друга. С Рэном и Мерси Джейкоби это не так. Они оба плохие. Очень, очень плохие. И как только вы попадете в черный список одного, поздравляю, вы только что попали в список другого по умолчанию. Я делала все возможное, чтобы держаться подальше от Рэна с самого первого дня в Вульф-Холле. Однако Мерси избежать было труднее. Мы жили в одном общежитии на первом курсе. И теперь наши комнаты находятся на третьем этаже женского крыла в главном доме, и я каждое утро слышу, как она жалуется на отсутствие горячей воды в ванных комнатах. Но я держу рот на замке. Стараюсь держаться от нее подальше, потому что эта девушка — отвратительный человек.

— Мерси? Ты пришла сюда с Мерси? — Пресли присвистывает, ее брови лезут на лоб. — Смело. Я бы никогда не подумала, что вы ладите. Вы обе такие…

Самоуверенные. Вспыльчивые. Реактивные. Импульсивные.

Мара драматично вздыхает.

— То, что две девушки популярны и красивы, не означает, что они не могут быть подругами, Прес. И кроме того... — Она ухмыляется и замолкает.

— Что «кроме того»? Что означает этот взгляд? — Он означает неприятности. Почему я вообще спрашиваю?

Её красивый, легкий, беззаботный смех звучит, как чистое наслаждение — звенящий серебряный колокольчик.

— И кроме того, Мерси близка с Рэном, насколько это вообще возможно для девушки. У него нет подружки. Так что…

О-о-о, боже. Пристегнитесь, леди и джентльмены, нам предстоит тяжелая поездка. Конечно, Мара призналась несколько недель назад, что хотела бы замутить с Рэном, но я никогда бы не подумала, что она действительно сделает это.

Я просто тупо смотрю на нее.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Что? Почему? Люди всегда плохо отзываются о нем, но он неплохой парень. Его просто неправильно…

— Если ты скажешь, что его неправильно понимают, я переверну этот стол прямо сейчас, сорву с себя всю одежду и буду бегать голой по этой вечеринке, вопя, как баньши.

Мальчишеский, дебильный смех прерывает наш разговор. Парни, с которыми мы играли в пиво-понг, все еще стоят у другого конца стола, подслушивая нас. Мара бросает на них скучающий взгляд, кладет руки на стол, наклоняется к ним и говорит:

— Проваливайте.

Парни уходят.

Она садится на край столешницы, болтая ногами, снова принимая бутылку «Файербола» от Прес и делая большой глоток. Заканчив пить, протягивает бутылку мне, одаривая улыбкой.