Пока дышу

Одному-то лучше не возвращаться, а то его сестра точно накинется и обвинит во всех смертных грехах, хотя так и будет наверно, ведь дитятко спаиваю.

— А разбудить его никак? Нам идти пора, — я почесал щеку, на которой уже отросла щетина. Побриться бы еще не мешало.

— Господин, у нас не принято прерывать отдых гостей, — задумчиво проговорила она.

— Ничего страшного, он не будет против, когда узнает, что день вовсю идет, а в случае чего, я всю вину и ответственность возьму на себя.

— Конечно, если господин защитит бедных девушек, я постараюсь ему помочь и разбудить его друга.

Одна из девушек принесла мне чай на подносе, перед этим подвинув один из столиков с фруктами. Наслаждаясь чаем и кусочками яблок, я ожидал Вита.

Прикрыв веки, начал вспоминать события ночных гуляний.

Таверна, шум и гам, пьяные песни срывающимся голосом из одного угла и крики по типу «ты меня уважаешь?» из другого. Запахи еды, алкоголя, немытых тел, ярости, любопытства, а также похоти при взгляде на подавальщиц.

Не смотреть, не смотреть, но жопа-то хорошая, все равно не смотреть.

— Рин, а пошли к общим женам, там такие мамзели м-м-м, даже зериканка есть, — заплетающим языком вновь предлагает мне Вит.

— Праздновать так праздновать. — Напоил себе на голову. — Пошли, Вит, пошли, — и выдергиваю у него из рук стопку водки. Хоть я и сам пьян, но ему уже точно хватит, еле лыка вяжет, пьянь. Поднимаю его из-за стола, самому ему трудно, ноги заплетаются, руки подводят. Вывалившись из душной таверны на свежий воздух, придерживая Вита, я взглянул на звездное небо.

— Рин, погодь, вон к стеночке прислони, поссать надо. Ой, что-то мне плохо, буэ-э-э-э. — И его вырвало, еле отскочить успел.

Открыв глаза, я вновь хлебнул чая и закинул дольку яблока в рот. В бордель-то мы попали, а что было до этого?

Таверна, свечи под потолком разгоняют мглу, тени блуждают по залу, все столы ломятся от еды, народ пьет-гуляет.

— Народ, — орет Вит, залезший на соседний стол с чаркой водки, его шатает, — давайте выпьем за моего спасителя, не каждому так везет, как мне, — он поднимает чарку с водкой, — за моего спасителя, за славного Рингольда, за Ведьмака Рингольда, убийцу чудовищ и спасителя простых людей. — С каждым словом кричит он все громче, потом слезает со стола, интересно, в четвертый раз полезет, или трех хватит? А народ тоже опрокидывает в себя чарки с ржаной темерской водкой, и я пью вместе со всеми. Почему бы не выпить, когда поят на халяву, и не поддержать? Вит, походу, решил споить весь трактир, заказав всем по кувшину. И, ходит от стола к столу, рассказывая историю чудесного спасения от монстров лесных. Интересно, эту байку уже завтра будет обсуждать весь город?

Может, не надо было водки заказывать, пили же вино, только для меня оно как морсик шло и очень плохо брало. А с водки нормально, с водки хорошо, особенно со второго кувшина, а уже кончился, ничего, вон третий стоит.

Открыв глаза, я размял затекшую шею, а Вита все не было, что, от сиськи оторвать не могут? Встав, я немного размялся, чувствовал себя намного лучше, чем когда проснулся, но какая-то слабость все же ощущалась, хотелось просто поваляться.

Сев на место, я вновь сделал пару глотков чая и прикрыл глаза.

Передо мной появилось красное лицо Вита и его пьяные глаза.

— Да, Рин, я богаче, чем половина проживающих в этом городе, если не всех. И ни в чем не нуждаюсь, — он вновь хлебанул вина. — А все спасибо отцу, ведь он начинал обычным крестьянином, имеющим одну телегу, начал скупать излишки продуктов сначала у соседей, а потом и в других деревнях. Пахал как конь, без продыху, почти не отдыхал. Потом одну лавку заимел, потом другую, вот и скопил состояние.

— Вит, ну не может быть, чтобы обычные торговые лавки принесли такие деньги, о которых ты говоришь, — мой голос был полон сомнения.

— Не веришь мне, а зря, давай выпьем за правду, — пока он наливал себе вина, я плеснул себе водки в чарку.

— Ну, за правду, Вит. — И мы чокнулись.

— Эх, хорошо идет, — я закусил квашенной капусткой.

Вит же продолжил:

— Рин, так я и не говорю, что лавки приносят столько денег. Когда отец скопил небольшое состояние, лавок тогда уже штук восемь было. Три он Анели как преданое отдал, да и золота отсыпал с лихвой. А за пару лет до смерти выкупил тройку разорившихся шахт и спустил на их развитие остатки состояния, вошел в одну из «Ммм»-кумпаний. Как мне тогда казалось, это было очень плохой идеей, я отца отговаривал, даже поругались, помню. Однако он оказался прав, и эти шахты начали приносить солидный доход. Так что вот так, — Вит повертел в руках пустой кувшин из-под вина.

— Управляющий управляет, я с кумпанией таких же владельцев смотрим, чтобы сильно не воровал и имеем свой прибыток. А на торговых лавках я учусь, а то всякий норовит, — тут Вит скривился, явно кого-то передразнивая, — богатенького лопуха пощипать. Давай, Рин, еще выпьем, о, водку я тоже буду. — Вит повернулся в сторону зала, поискав кого-то взглядом, и, не найдя, заорал: — Эй, трактирщик, водки давай и закуски, не видишь, скучаем.

Так Вит у нас молодой мажорик. Не похож. Когда в лесу его увидел, это был испуганный и вцепившийся в копье пацан, боровшийся до конца.

— Давай, Вит, давай за смелость пить бум, за смелость.

Поблизости раздались шаги, открыв глаза, я прислушался, о, собутыльника ведут. Вит шел весьма неуверенно и держался за голову, бедолага, наверно, ему сейчас жутко плохо, надо к алхимику по пути зайти, возможно, будет у него зелье для борьбы с похмельем. Должен же найтись в этом городе алхимик.

А Вита даже в порядок привели, умыли и причесали, но стоило взглянуть на его лицо, сразу становилось понятно, устал человек, ой устал.

— Добрый день, Вит, как спалось? — я поднялся к нему навстречу.

— М-м-м… Рин, да еще бы спал, вон поспать не дали, — он попытался кивнуть на девушку и весь скривился, она же хихикнула в кулачок.

— Ты ж сам говорил, что у тебя дел сегодня много, так что нечего спать, пошли.

— Спасибо за чудесный отдых, — я обратился к девушке, беря Вита под руку, а то его все-таки шатало.

— Приходите еще, мы всегда рады таким гостям. — Кто бы сомневался, Вит вчера неплохо монет отсыпал, да и я оставил чутка.

— Рин, мне так плохо, ох, еще и сестра, как увидит, донимать начнет.

— А ты молись и кайся, молись и кайся, алкоголик.

— Это ты меня вчера споил, я бы дома остался.

— Да-да, это я виноват. Знаешь, иногда после некоторых событий надо напиться и хорошенько потрахаться, просто надо, поверь. Ты это и сделал, ты же нечасто так гуляешь, вот и все.

— Не часто, — он со мной согласился, — только Анели это бесполезно говорить, будет доставать, еще и Анджея натравит, это тебе легко.

— Ага, вообще легко, ты мне лучше скажи, у вас алхимик есть в городе?

— Конечно есть, не деревня какая-то, — возмутился Вит.

— Показывай дорогу, лечить тебя будет, а то совсем ты плох, не умеешь пить, не пой.

— А ты прям умеешь, — возмутился парень.

— Умею, Вит, умею.

— Так научи тогда.

— Научу, только вылечить тебя надо сначала, где там, говоришь, алхимик?

— Прямо, налево, а потом еще пару поворотов, нам на Тисову улицу надо, там лавка алхимика.

— Что мы вообще вчера пили-то, я ничерта не помню? — Вит снова скривился и схватился за голову.

Хоть не блюет снова, и то хорошо.

— Вино, медовуху и водку, а помнишь, как ты на столе танцевал, здравницы мне орал и трактир спаивал?

— М-м-м, не напоминай, чертов Ведьмак, а ты почему такой, тебе же еще хуже должно быть, ты же больше пил, я помню.

— Так я ведьмак, у меня метаболизм другой, мне больше алкоголя нужно, чем тебе, и отхожу быстрей, — я ухмыльнулся.

— Чертов ведьмак, я тебе прям завидую.

— Не завидуй, поверь, нечему, а помнишь, как ты на мужика с кулаками кинулся?