Страница 3 из 110
Аккуратно положив добычу у обветшалого дома, я незаметно подкрался к ничего не подозревающему индивиду и уже через мгновение очутился перед ним. Ненадолго еще живой мусор аж вздрогнул и попятился назад. Пачкать праведное оружие неподходящей кровью слабовольного намека на человека не было разумным решением, поэтому я воспользовался одним из других излюбленных способов. Левая рука быстро закрыла его рот и отвела заросшую голову назад, открыв слишком уязвимое место для правой. Три мощных удара в кадык сквозь бороду, и бродяга начал жутко стонать. Пытаться совершить хотя бы еще один вдох столь ценного теперь воздуха.
До самого конца я смотрел в эти туманно-серые глаза, которые так и не осознали ни толики произошедшего. Куда уж там до принятия и смирения. Как и в каждом случае последней полусотни убийств, сожаление решило даже не присылать мне слезинку в конверте. По всей видимости признав свое опоздание. И не пожелав более утруждать себя попытками вновь подружиться с этим упрямым пареньком. Который сейчас плавно опускал погибающее тело с таким непринужденным лицом, словно укладывал его спать. И вовсе не отправлял с агонией в загробный мир, где бедняка, как и всех остальных, ожидало невесть что.
— Смотри-ка. Хоть кто-то сумел заставить тебя побороться за будущее. За жизнь. Только вот подобного опыта набрать ты в свое время не пожелал, а вместо этого забывался в бутылке, — стреляя укоризненными глазами, развеял я смрад тишины последних секунд его жизни. — А потому беспомощно теперь встречай последствия.
Шипованный ботинок погрузился трупу на грудь, и тот даже немного подал голос. Но для задуманного этого оказалось недостаточно, воздух вышел не целиком. Пришлось вставать на него обеими ногами и прыгать по ощутимо трескающимся ребрам, при этом несколько раз чуть не грохнувшись. Никуда не делась и выработанная пару лет назад традиция. Я на мгновение представил, как все это выглядело со стороны. Реакцию посторонних или даже знакомых мне людей. Да что уж там, интереснее всего было бы понаблюдать за ошарашенным юношеским лицом самого себя из прошлого. Знай я тогда, кем стану и какими вещами буду регулярно заниматься…
Когда необходимое и желаемое совпадают, получается нечто прекрасное. Ты ставишь перед собой цель, ведущую к светлому будущему не только для тебя, но и для всего мира. А если попутно сможешь вкусить мякоть удовольствия в любой момент приближения к ней, то будешь уже не остановим. Станешь полностью привержен своему делу и не сможешь думать ни о чем другом. Перестанешь понимать бессмысленные протекания жизней не только окружающих, но в первую очередь и себя прежнего.
Убедившись, что в легких бородача не осталось больше ничего, кроме купающихся в крови кусочков ребер, я перекатил его тело к краю дощатого пола. И с максимальной бесшумностью опустил в прибрежную воду. Как и рассчитывалось, якорь с моего уборочного корабля, причалившего уже ко второму порту грязи за этот день, сразу пошел к достаточно глубокому дну.
«А что в таких случаях делают обычные бандиты и убийцы? Привязывают тяжелый камень к ногам? Неужели нельзя быть более изобретательными?»
Вернувшись к сегодняшней пассии, я закинул ее на другое плечо и приблизился к заведомой двери. Ключ из кармана хоть и с трудом, но повернулся внутри замочной скважины, впустив нас с хозяйкой внутрь. Никого там не увидев, я усадил дамочку на деревянный стул без привязи. Отчего она развалилась на нем словно кукла, откинув голову назад через спинку. Сиреневое платье тут же продемонстрировало свой главный недостаток, наполовину открыв одну из ее грудей. Нахмурив брови, я схватил двумя пальцами край шаловливого одеяния и дерзким рывком натянул его обратно. За что тут же поплатился, ударившись головой после выпрямления о что-то сверху. Жестоко обруганным виновником происшествия, который вполне мог отключить мое сознание и позволить хозяйке легко прикончить меня, оказался висячий светильник.
«Даже такая мельчайшая ерунда способна изменить весь мир. Вернее, в данном случае, оставить его таким же ущербным, каким он является сейчас».
Огонь от зажженного покусителя осветил большую часть помещения. Поразительное зрелище тут же заставило меня усомниться в уникальности ключей и правомерности последнего убийства. Ведь владельцем этого дворца словно была не восседающая на троне красавица, а тот нищий на улице. Одноместная засаленная кровать со скомканным клочком оборванного пледа. Несколько бочек с приставленным к стене зеркалом на одной из них. Тумбочка, из которой за нехваткой места торчали края нескольких платьев. И стол с кучей всякого парфюма и прочей нечисти. Это все, что здесь было.
«М-да. Плохой попался улов. Нужно заканчивать с ней и искать другой».
Впереди ждал еще добрый остаток волшебной ночи. Благо днем я выспался в доме поприличнее. Жаль, что пришлось уходить в спешке, дабы не столкнуться с возвращающимся хозяином. Но еще больше жаль, что я не смогу увидеть выражение его лица, когда он обнаружит мой скромный подарок.
Человек сквозь пот и боль зарабатывает для себя и своей жены золото. И после месячной депортации в одно из поселений Империи приезжает наконец-то домой в Телдрис. Хочет обнять родную и съесть приготовленный ею ужин за рассказами об интересном, продуктивном и полном событий путешествии в другой край.
Но что же весь этот месяц делала его любимая жена? Она не работала, не прибиралась в доме, не занималась огородом. Ничего полезного. Лишь тратила средства мужа на любые прилетающие в голову бредни. Но это не самое главное. Мила умудрилась пригласить к себе в гости едва знакомого мужчину на следующий же вечер после исчезновения суженного. День за днем они проедали припасы с подвала, которые хозяин дома оставил на праздники и гостей. Ночь за ночью они делали ужасные вещи в супружеской постели на втором этаже, от лицезрения любой части которых ревнивый муж сразу бы повесился. И он бы не узнал ничего, а они продолжали бы проворачивать это в каждый его рабочий отъезд. Возможно также исполнили бы задуманный план. Обвинили бы мужа в несуществующем изнасиловании и многолетних побоях, дабы по решению тупоголового суда забрать у бедолаги еще больше, а его самого посадить. Нет предела женским возможностям, когда в обществе принято лелеять именно их.
Не было бы и в этом случае… Если бы однажды в такую обыденную для многих замужних избалованных дам игру не вступил я.
Какие только мольбы я не слышал за всю пятилетнюю карьеру.
«Я отдамся вам вся!»
«Я отдамся вам весь!»
«Забирайте моего мужа, ребенка, мать, но не меня!»
«Я буду вашим рабом, слугой, напарником!»
«Меня вынудили так поступать с детства!»
«Дайте пожить еще один день, а потом возвращайтесь!»
«Может лучше я угощу тебя призмой, и ты просто уйдешь?»
Но эта прелюбодейная парочка сумела всех превзойти и здесь. Впервые за долгое время нахождения рядом со связанными жертвами я заливался хохотом несколько минут. А унявшись, даже попытался побеседовать с ними на тему верности и супружеского долга. Чтобы понять, как они мыслят, почему так поступают с невиновным человеком. Однако все без толку. Мила винила мужа. Спустя годы брака он перестал за ней ухаживать, понимать ее и вообще сам во всем виноват. Сам виноват в том, что его жена — неблагодарная, похабная, неверная, жадная и эгоистичная стерва. Сам виноват в том, что взял на себя роль кормильца семьи, наивно рассудив, что его жена это оценит и полюбит еще сильнее.
Без всяких сомнений, многие мужья не лучше ее в любом из этих вопросов. Но я гораздо чаще сталкивался с женским, куда более мерзким случаем. Ведь девушки… Они прекрасные создания с непокушимыми телами. По крайней мере так было задумано природой. И узы таковой с мужчиной должны быть священными. Они могут разорваться, несомненно, по разным причинам. Но уж однозначно никак не должны быть порваны из-за падения девушки на путь стороннего распутства. И если особи готовы разрушить эту сакраментальность сами, предоставить свои тела на обозрение каждому попаданцу на улице или даровать их нескольким любовникам одновременно, то почему и я не могу попирать эту уже оскверненную мерзость тоже?