Мой покойный муж

— Да как ты… Какого черта?! — заревел он, трогая разбитую губу.

Относительная ясность рассудка к Джону, может быть и вернулась, а вот реакция — пока плохо. Он пытался подняться и не мог, словно пьяный. А Нэт стоял и смотрел.

— Ты обещал не трогать мою жену, а сам затащил ее в подвалы к Гордану, — сказал он, без особой злости, но видно, что забыть такое не мог.

— Да ты сдурел? — Джон кое-как сел на землю. — Я должен был знать! Я понимал, что в этом деле что-то не чисто, но не мог понять что.

— Это не повод.

— Он был не в себе. Не стоит так, — Турун появилась на пороге, с поварешкой в руках. — Не дури, Нэт. Он все-таки король.

С таким видом, словно сейчас этой поварешкой Нэта огреет за плохое поведение.

Джон кивнул согласно, глянул на Нэта, словно хотел сказать: «Да! Вот, слушай ее! Она правильно говорит!»

— Да мне плевать, — Нэт пожал плечами. — Я уже давно покойник, чего мне бояться?

— И ты не хочешь вернуться? — удивился Джон.

— А ты?

Джон усмехнулся, протянул руку.

— Хватит. Помоги мне встать. А то ноги не держат.

Нэт вздохнул, засопел грозно, но встать-таки помог, взял за руку.

— Что бы я про тебя не думал, но ты нам нужен.

Помог Джону сесть снова. Турун подошла, отряхнула Джона от земли. С ухмылкой погрозила Нэту поварешкой, и подмигнула.

— Обед уже почти готов, Ваше Величество. Если этот балбес поможет вам, то можете идти к столу.

Нэт усмехнулся в ответ.

— Этот балбес, между прочим, герцог.

— Нет, — Турун покачала головой. — Этот балбес покойный герцог, так что не считается. Был герцог, теперь нет. А настоящий герцог его сын, между прочим, хороший парень, пока все спали, двух уток у ручья подстрелил, еще морковку помогал мне чистить.

Погрозила Нэту поварешкой снова, он засмеялся.

Майрет помешивала рагу в котелке. Турун и ее к делу пристроила — подумаешь, принцесса.

Увидев Нэта, замерла. Кит быстро вскочил из-за стола, подошел к ней, словно собираясь защищать.

— Дядя Нэт… — чуть слышно шепнула Майрет. — Я…

— Она не виновата, — сказал за нее Кит. — Ее заставили. Сказали, что Нивена убьют… он ведь ее брат все равно!

— Я понимаю, Кит, — сказал Нэт спокойно. — Не волнуйся, я не собираюсь выяснять отношения сейчас. Я только… — он подошел ближе, и тихо так: — Майрет, а можно на пару слов тебя… наедине.

— Да, — сказала Майрет. — Но если ты хочешь спросить… — она все же, почти незаметно, взяла Кит за руку. — Я просто подмешала тебе зелье в вино, которое мне дали. А потом ты просто уснул… и все… Я не хотела…

Нэт кивнул.

— Я понимаю.

— Я пыталась рассказать матери об этом, — сказала Майрет. — Но вышло только хуже… я не знала, что она с ними заодно. Я боялась за Нивена, не понимала, что делать. Я думала, успею потом объяснить отцу, прежде, чем… что-то случится. Но если ты хочешь поговорить о чем-то еще, то я…

— Да нет, — Нэт улыбнулся. — Все хорошо, не волнуйся. Я все понимаю. И я сам должен был понять эту игру раньше, а не вестись, как дурак… Здесь и моей вины не меньше.

— Игры — это не твое, — сказал Джон из-за спины. — Ты всегда был отличным полководцем, Нэт. Сражаться умел лучше любого, из всех, кого я знаю. И побеждать. Всегда был верен мне. Но эти игры… — Джон фыркнул, похлопал его по плечу. — Прости Нэт, но здесь ты далеко не лучший. Я всегда ценил тебя не за это.

Нэт криво усмехнулся.

А Джон, чуть шаркая ногами, дошел до лавки, со вздохом уселся за стол. Ходить ему еще тяжеловато.

— О Нивене, кстати… — сказал Джон. — До тебя, Нэт, уже ведь дошли слухи, что он не мой сын?

Он говорил так, словно в этом какой-то подвох.

— Дошли, — сказал Нэт мрачно. — Что ты будешь делать?

— Подожди, не так быстро, — Джон усмехнулся. — Какие доказательства у тебя есть?

И смотрел, чуть приподняв бровь, так, что подвоха стало еще больше.

Что-то не так? Все, что у нас есть — только предположения.

— У Шибел был роман с Хальдором Коулзом, где-то месяцев за девять до рождения Нивена, — сказал Нэт. — У Хальдора такие же синие глаза.

— Глаза, да, — Джон усмехнулся. — У бабки Шибел такие же глаза. Ты видел ее племянников? От Бэвинн? Нивен похож на них один в один. Но дело даже не в глазах. Когда все это с Нивеном закрутилось, когда убеждали меня отправить Нивена в Лотиан, мне намекнули тоже. А я проверил. В то время, десять лет назад, у Шибел была другая горничная. Шибел выгнала ее, потому что боялась, что та разболтает об измене. Очень боялась, что я узнаю. Но Шибел дура, она лишила себя единственного стоящего свидетеля. Нивен родился через восемь месяцев, после того романа. Когда она встретилась с Хальдором, она уже была беременна. Да, было еще незаметно, конечно, слишком маленький срок, но она уже знала. И сейчас, устроив все это, думаю, Шибел больше боялась не за Нивена, а за себя. Потому что даже спустя столько лет, я бы этого так не оставил. Дело даже не в измене, как таковой. Дело в том, что она поставила под сомнение законность наследника.

Нэт смотрел на него внимательно, почти удивленно. Потер ладонью подбородок.

— И когда ты узнал все это?

— Да вот как раз перед тем, как меня решили травить окончательно. У меня свои источники, Нэт. И, думаю, именно поэтому они решили больше не тянуть. С законным наследником хлопот больше.

— Так ты уверен?

— Уверен, — сказал Джон.

Глава 26. О возвращении домой и том, что по-старому не будет

Ришерт Иверач высокий, худощавый, седой уже больше, чем на половину. Чем-то похожий на орла. Сегодня он ответит перед судом. Он стоит в Большом Зале там, где не так давно стоял Нэт, в окружении четырех гвардейцев. Но кандалов на нем нет. И это несправедливо.

Нэт сидит рядом со мной, смотрит в окно. Он словно не здесь и думает не о том… Напряженная складка между бровями.

Я осторожно беру его за руку. Он вздрагивает. Оборачивается ко мне, чуть виновато, словно только очнувшись.

Джон на троне… Джон очень настаивал, чтобы Нэт сам вел это дело, чтобы сейчас стоял рядом с ним, но Нэт отказался. Сказал, что все это слишком личное, и он не может быть объективен. Сказал, что сделает все, что в его силах, все подготовит и выступит в суде, как свидетель, без сомнений, но… останется в стороне.

Сегодня утром, перед судом, он сказал мне, что окончательно осознал — никогда больше не будет относиться к Джону по-прежнему. Он будет служить так же верно, ведь это его долг. Будет служить, потому, что если сейчас хоть немного отойдет в сторону — появятся желающие место занять, а еще одной попытки смены власти мы все можем не пережить.

И еще — ради Кита. Для его успешной карьеры никак нельзя портить отношения с королем.

Но прежней дружбы больше не будет.

Во дворец мы возвращались под охраной всей армии Арраншира. Переполошили людей, все окрестные деревни, весь Кетнах. Кто-то наверняка решил, что началась война, на нас напали… или вооруженный мятеж, по крайней мере. Но нет, просто законный король возвращается на законное место.

Специально с эскортом проехали по улицам города, чтобы люди видели своего короля.

И Фергюс прислал людей, обозначив этим, что всячески готов поддержать корону… ну и меня лично, я получила от него письмо. Фергюс звал меня непременно погостить, рассказать ему все из первых уст и поправить нервы солнечных берегах. Я написала, что приеду. Пока не знаю когда, но — обязательно.

Сопротивления в замке не было, дворцовая гвардия встретила возвращение Джона радостными криками. Королева не посмела отдавать приказы мешать нам.

Люди, приехавшие с Ришертом Иверачем — сложили оружие, оказавшись в меньшинстве.

Сам Иверач приехал в Кетнах за пару дней до нас, надеялся, что еще может что-то исправить, но исправить не смог, было поздно. До этого мы хотели подождать еще немного, но сейчас решили не тянуть. Не стоило оставлять ему дворец.

Иверач отправится на плаху. И за все, сделанное сейчас, и за убийство старшего принца Эйрика много лет назад. Гордан даст показания. За это Гордану сохранят жизнь и отправят в ссылку на Орские острова на север, но лучше такая жизнь, чем никакой.