Мой покойный муж

— Нэт, — тихо говорю я, — а что же у вас там вышло, на самом деле?

Я должна знать.

— Там? — он спрашивает, но понимает сам. — С Майрет?

— Да.

Он тяжело вздыхает, проводит ладонью по лицу.

— Не знаю. Честно, я так и не понял. Она подходила ко мне, говорила, что Нивена хотят увезти, что ее хотят выдать замуж, а она не хочет, и не знает, что делать теперь. Даже поплакала у меня на плече. А потом… слушай, я не знаю… в какой-то момент поплыло все, так, словно в тумане.

— В тумане? — вот что-то тут меня настораживало…

— Да, я понимаю о чем ты. Она мне когда в плечо уткнулась, запах абрикосов такой отчетливый… Да не смотри на меня так, я знаю, что это. Ведьмин цветок. Я только поверить не мог, что Майрет может… думал, ну, померещилось, и что-то другое. Но ведь от ведьминого цветка так сильно не ведет?

Он смотрит на меня почти с надеждой.

Ой, дурак совсем, ничему годы не учат. Пыльцой ведьминого цветка кавалеров заманивают, этому сложно сопротивляться. Хотя Нэту обычно никаких цветков не надо, он и так готов. Но если чуть-чуть пыльцы, то в голове становится легко и весело, и на подвиги тянет. Ничего такого, просто все становится легко, к утру все проходит… Но если хорошенько сыпануть, то и сознание потерять можно. Причем, действует больше на мужчин.

— А потом? — сказала я.

— Потом очень все смутно. Она меня куда-то позвала, я пошел. Честно, соображал плохо. И мы куда-то пришли, и даже, кажется, она наливала мне вино. А потом все, уже ничего не помню. Очнулся утром, без штанов, и она рядом.

Закусил губу. Насупился.

— У вас что-то было? — спросила я.

Он дернул плечами так, словно говоря, что кто ж его разберет.

— Майрет сказала Киту, что было, — вздохнула я.

Нэт вздрогнул, повернулся ко мне, не веря, и даже страшно было смотреть, как посерело разом лицо, вытянулось. Он провел по лицу рукой…

— Да нет, — сказал, наконец. — Не может так быть. Меня бы иначе Джон не отпустил. Мы говорили с ним, и он, вроде как, собирался проверить… ну, не знаю, Айлин. А потом он меня отпустил. Я был уверен, что не было ничего. Ей ведь просто подставить меня нужно было, зачем все по-настоящему то? Ее заставили. Но ведь подставить, а не в постель меня тащить, правда?

С надеждой.

Я кивнула.

— Думаю, что да. Дурак ты, Нэт.

— Да, — согласился он, головой покачал. — Я просто от Майрет не ожидал… Слушай, нужно ведь вернуться и понять, кто же там… Иверачей ведь нет в Кетнахе, ни одного, ни другого. Понять, через кого они провернули это.

Турун принесла тазик и бинты. Молча, только поглядывая на нас с интересом, поставила на стол, хмыкнула что-то тихое, свое.

Ну и пусть.

Надо поменять.

Когда я размотала все с Нэта, мне даже нехорошо стало.

Он еще пытался отбиться от меня, уверять, что может все поменять сам, не надо мне. «Замолчи и сиди спокойно», — велела я, уверенная, что крови не боюсь. Но чуть было не пожалела.

— Как же ты на ногах стоишь? — спросила, пытаясь прийти в себя.

Или я просто слишком впечатлительная? Но память так услужливо подкидывала, как Гордан берет щипцами раскаленный прут…

— Да ничего, — Нэт пожал плечами. — Хочешь, давай я сам, тут на груди все, видно.

— Сиди уж… Да, я бы после такого Джона тоже бы придушить хотела.

— Да я не поэтому.

Не поэтому, я знаю.

Трогать было страшно, а ведь надо было промыть, аккуратно промокнуть, намазать потом.

— Болит?

— Да нет, уже почти все. Мазь у Турун действительно хорошая, помогает. Я когда сюда пришел, у меня даже в глазах темнело, в жар кидало. А помазала пару раз, и все вроде бы… подсохло и затянулось. Жжет только, зараза…

То, что жжет — я видела. У него даже дыхание перехватывало, когда я мазала, глаза слезились, но он сидел молча, только зубами скрипел.

— Можешь кричать и ругаться, если больно, — сказала я, — только не дергайся. Своей геройской выдержкой будешь хвастаться перед своими девочками, а мне это не интересно.

Он усмехнулся, почти через силу, ему было не до того.

Но я намазала все и прикрыла бинтами.

То, что в целом подсохло и отлегло — я видела тоже, никакого жара уж точно, ему куда лучше. Хорошая мазь, Турун и правда ведьма…

Плечо еще, для плеча мне отдельную мазь дали. Видимо, было немного вывихнуто, отек еще не до конца спал. Но не сильно вывихнуто, иначе бы он не смог драться.

Когда я мазала плечо, Нэт уже дышал спокойно и ровно, там не так больно было.

А смотрела на него, думала — как же? И в таком состоянии умудрился справиться с напавшими на него наемниками, если в жар кидало? Я знала, что он много тренируется до сих пор, но не думала, что настолько серьезно. Какое-то время я даже считала, что это так, блажь, хочется выглядеть сильнее и красивее для молоденьких девочек. А вот ведь нет, подготовка спасла ему жизнь. Да и мне, там, у кареты, тоже, когда он отбросил меня в сторону от летящей стрелы, не успел бы, и все…

Задумавшись, невольно погладила ладонью по его спине.

— М-мм? — спросил он.

Я улыбнулась.

— Спина у тебя красивая, мускулистая такая, — сказала честно.

Он весело фыркнул.

— Только спина?

И даже повернулся ко мне, но я уже сделала шаг назад.

Да и в целом он весьма ничего, не могу не признать. Я голых мужиков видела немало.

— Только спина, — я развела руками. — Грудь у тебя так истыкана, что смотреть страшно.

— Хм, — сказал он, с интересом. — А если чуть пониже?

Да чтоб тебя…

— Это намек?

— Отчего же? — он улыбается шире, искорки азарта в глазах вспыхивают. — Это абсолютно прямой честный вопрос.

— А не помнишь ли, кто-то говорил мне совсем недавно, что ничего уже не надо, перегорело все?

— Ты обиделась? — он вздохнул, чуть сморщился, и видно было, что сам напрягся, но очень старался вида не показать. — Так это я тогда про чувства, — сказал почти бодро. — А сейчас исключительно про то, чтобы переспать. Ты же со своими Патриками развлекаешься не от большой любви.

Нормально так…

— А если от большой? — сказала я.

— Любви? — уточнил он, как ни в чем не бывало.

Мне стало смешно, и даже захотелось стукнуть чем-нибудь, но тут уже давно постарались без меня.

— А тебя ничего не берет, да?

— Отчего же, — сказал он. — Просто был сложный, очень неспокойный день. И есть хороший способ выпустить пар.

Очень захотелось огрызнуться, что вот иди к своей Турун, там и выпускай. Она как раз на это настроена, тебя очень ждет.

Да черт с ним.

Это я просто ревную. Да, ревную, это нужно признать. А он на этот вечер уже все выбрал.

— Нэт, — сказала я, — что ты сейчас и кому пытаешься доказать? Доказать мне, что ты не сбежишь, останешься со мной? Я не сомневаюсь. Если приходится выбирать между: охранять меня или развлекаться, ты выберешь — охранять. Чувство долга у тебя всегда оказывается сильнее, несмотря ни на что, ты чувствуешь ответственность за меня, за то, что я оказалась в это втянута. Это я ценю. Или хочешь доказать Турун обратное? Что тебе на меня плевать? Думаешь, ей не все равно? — я смотрела на него, а он так покачал головой. — Или ты испугался, что я увижу, как легко можно ранить твои чувства, если вдруг попытаться что-то начать заново и…

— Айлин…

— …и не выйдет снова, — закончила я шепотом.

Он поднялся и сейчас стоял передо мной, весь такой в бинтах, без рубашки… шрамов на нем, и старых и новых — не счесть. Что-то такое в его глазах, что я невольно снова почувствовала тот самый страх. Но сейчас все не так.

— Не надо, — сказала я.

Он подался вперед, но я уперлась в его грудь ладонями… в живот, чтобы никаких повязок не трогать. Нет, я не боялась, конечно, я точно знала, что Нэт никогда ничего плохого мне сделает… только по дури может, но если ему прямо сказать, то он поймет.

Смотрит на меня…

— Ты так сильно ненавидишь меня до сих пор?

— Не ненавижу, — сказала я. — Конечно, из-за тебя я пролила столько слез и… Но это было давно. Сейчас я отлично понимаю, почему ты так вел себя, просто не умел иначе, так же как и я не умела. Ты пытался, как мог. Глупости делал. Но тебе повесили на шею больную на всю голову девчонку, которая глаза поднять боялась, и ты не понимал, что делать… Ох, сядь, Нэт. Когда ты так нависаешь надо мной, мне тяжело говорить.