Страница 37 из 53
Мне было странно и горделиво слышать такую ее, как если бы у маленькой редкой птички оказались не только крылья, но и крепкие зубы.
Клац — и противник повержен.
Клац — и жертва стала охотником.
— Я хочу, чтобы ты извинилась перед Тиной, — на выдохе произнес я.
— Андрей, ты не можешь меня заставить… — Она опустила взгляд в пол.
Упрямство Леры злило. Я взял Тину под локоть и подвел к креслу своей бывшей. Во всех смыслах этого слова: и любовницы, и коллеги.
— Лера, извинись перед Алевтиной.
— О Боги. Ты хочешь унизить меня перед всеми? — ее голос дрогнул, а сама она будто надломилась. Сломалась где-то в самом стержне.
— Почему бы и нет. Извиняйся, я жду.
— Ты такой упертый, Андрей. И слепой. Ты тот, кто за лесом не видит деревьев. Она закрыла глаза рукой и несколько секунд молчала, пытаясь прийти в себя. Лера не была дурой и, уж тем более, плаксой. Даже сейчас она собралась, крепко сжала зубы и, цокая каблуками, прошла мимо нас с Тиной. Ушла молча, красиво виляя задницей, распространяя след приторного парфюма и гаденькое послевкусие грязи, в которую тебя только что окунули.
Тина растерянно проводила взглядом Леру и, выждав минуту, чтобы не встретиться с ней в коридоре, выскочила вслед. Я догнал ее сразу за порогом конференц-зала, схватил за руку и остановил.
— Ты в порядке? — Короткий кивок. — Вот и умница. Температуры нет? Ты очень бледная сегодня. — Она снова качнула головой, на этот раз отрицательно. Я не отказал себе в удовольствии и коснулся ладонью ее лба, а потом и щек, ставших тотчас пунцовыми. Кожа Алевтины горела.
— Нас же могут увидеть?!
— Пусть видят. — Меня забавляло ее смущение. — Если тебе станет легче, то я могу попросить всех выйти, пока мы говорим.
— Ну, от этого легче мне точно не станет.
— Сильно испугалась? — Она пожала плечами, как будто хотела сказать, что ничего особенного не произошло. — При мне можешь не храбриться. Тебе не стоит бояться Леру, и вообще никого больше. Я всегда буду рядом, поняла?
— Поняла, — глухо простонала она и шагнула в мою сторону, чтобы упереться рукой в стену.
— Тина, сейчас я вызову тебе такси, попрошу Виктора проводить тебя до дома, а пока закончу дела и вечером приеду, проверить как ты. Хорошо?
— Но как же?!
— Никак. Малыш, у тебя, кажется, температура и просто необходимо отдохнуть. Сейчас я вызову тебе врача, она выпишет что нужно, а вечером я завезу и лекарства и куриный суп. — Не осознавая интимности жеста, я положил указательный и средний палец ей на губы, чтобы та не думала спорить. — Пожалуйста, доверься мне. Я не обижу.
Она осторожно убрала мою ладонь и медленно кивнула, как загипнотизированный кролик
— Вот и умница.
Мне пришлось извиниться перед всеми присутствующими. Едва ли они когда-нибудь забудут сегодняшнее шоу. Не так часто стены АВ-Групп наблюдали подобные драмы и подобные романтические признания. Совещание продолжилось в привычном темпе, только уже без Вити.
И Леры.
И Гринберга.
Мы обсудили все организационные моменты, важные и не очень. Пару раз я терял нить разговора, пару раз откровенно прокалывался, когда отвечал невпопад.
— Осталось согласовать, как мы назовем Заветное, или просто сдадим пустышкой, а они пусть сами мучаются, — это намек на европейский отель, который планировал выкупить у нас здание в Новгороде.
— Назовем, — все удивленно посмотрели в мою сторону. То ли от того, что я наконец заговорил, то ли от того что впервые ответил хоть немного близко к теме. — Назовем Альхеной.
— Аль…чем?
— Альхена. Это звезда. И очень красивая любовь. — Вспомнил я рассказанную когда-то Тиной легенду. Пускай и выдуманную, но сейчас в нее хотелось верить. — Наши пиарщики смогут раскрутить эту историю. Сделать из нее какой-то символ, и… в общем, мне пора.
— Но как же так?!
— Ирина Аркадьевна, я вам полностью доверяю и уверен, вы сможете выбрать нужное стекло, а мне же, честно говоря, плевать, что там будет.
Я вышел из офиса, думая только об одном — моей звездной девочке. Какой дурак, отправил с ней Виктора вместо того, чтобы лично отвезти домой. Устроил на склад вместо того, чтобы взять в офис, позволил Гринбергу танцевать с ней, спал с Лерой, не защищал, не оберегал, сопротивлялся колкому теплому чувству, которое давно и крепко поселилось во мне. Не в голове, а в сердце. Там, где было больно и отчего-то очень хорошо.
Знаешь чувство нетерпения, Барбара? Его крайнюю степень? Когда ты не просто хочешь, когда сгораешь от испепеляющего тебя желания? Как ночь перед Новым годом, когда тебе девять и от подарков под елкой отделяет всего несколько часов сна? Как последняя минута на уроке: тебя могут вызвать к доске, опозорить перед всем классом, влепить двойку или же обойдется. Секунды растягиваются в вечность и гирями повисают на сердце, пока ты ерзаешь на стуле. Теперь помножь это чувство на сто и получишь одно мгновение того моего дня.
Но помимо ожидание было еще кое-что. Я не мог поехать к тине без подарка, просто не имел права, а потому наша встреча оттягивалась вновь.
Я припарковал машину под знаком кирпича, не проверил, закрыл ли ее, оставил ключи и перебежал дорогу на красный, прямо перед каким-то грузовиком. Вбежал в ювелирный в таком виде, что глядя на меня, продавцы решили: кто-то изменил жене с десятком студенточек и сейчас будет искупать грехи бриллиантами.
— Вот такой браслет, — я показал консультанту фото. Скрин с экрана компьютера Алевтины. Алые губы скривило в разочарованной улыбке — всего то. Не инкрустированная изумрудами диадема, а серебряный ножной браслетик.
— Можем подобрать к нему комплект, — на удачу закинула она. — Есть отличные кольца с сибирскими бриллиантами. Все размеры.
Я машинально опустил взгляд на стеклянную панель, над которой мелькали холеные руки. Ничего интересного: Одиночные камни, россыпи камней поменьше, коньячные и даже черные бриллианты. Здесь было все, о чем могла мечтать девушка, но ни одно из украшений не показалось мне интересным. Как вдруг взгляд зацепился за что-то необычное — широкий ободок, простой и гладкий с металлическим углублением внутри. Казалось что пустым.
— А это что? — я догадывался, что в этот стенд не поместят цельное кольцо без камней, но как ни старался, не мог разглядеть привычного сияния бриллиантов.
Выражение консультанта сменилось с благодушного на обреченное, и она произнесла:
— Это Петербург, молодой и очень талантливый дизайнер Стрела, — и ни единого жеста, чтобы достать и показать мне украшение.
— Прямо очень? И что такого эта Стрела сделала?
— Да ничего, — выдохнула она, но вовремя спохватилась и снова примерила на себя кукольный вид — натянула улыбку и театрально округлила глаза: — вещь совершенно уникальная. С виду обычное кольцо, но внутри сокровище. Посмотрите, бриллиант запечатали таким образом, что никто его не видит. Со стороны и не догадаться, что за роскошь ждет вас внутри.
— И сколько такое сокровище стоит?
— Соответствующе.
Я крутил в пальцах белый ободок и наслаждался тем, как остроумно поступил мастер — спрятал от чужих глаз самое ценное, так, что только обладатель знал, что перед ним. Никто больше. Лишь я один.
Как и в случае с Тиной: для всех других — обычная, чуть чудаковатая девушка. Для меня одного — особенная.
— Беру, — от волнения голос охрип, а руки дрожали в предвкушении. Передо мной было не просто кольцо, и уже тогда я понимал, что это значит.
Из ювелирного я выскочил вовремя, как раз, чтобы увидеть, как мою машину буксируют на штраф-стоянку. Вместе с пиджаком, документами и ключом зажигания внутри. Но я решил не тратить время на разборки с полицией и, засунув свой огромный пакет, в котором болталось две тощие коробочки, направился к станции метро. Так вышло быстрее чем ждать такси, но все равно добрался до дома Тины только к вечеру.
Подходя к знакомому подъезду, почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Вот-вот. Еще минута — и я ее увижу. Осталось несколько секунд. Я почти остановился у ржавого вагончика, чтобы купить ей фрукты или цветы — она, должно быть, любит цветы, но подумал что снова задержусь и рванул вперед. И нет, меня не смущало то, как нелепо я буду выглядеть с коробками из ювелирного, жухлой розой и целлофановом пакете с персиками — нет же. Другое.