Страница 4 из 81
— Ром, — аккуратно позвал меня Дамир, — а мы сейчас где?
— Как это — где?! — поморщился я, устраивая больную головушку на подушке поудобней и прикрывая глаза. — Дома.
— А дома — это где?
— Не у родителей же.
— Ну а всё же?
— У меня! В Питере, — тупость задаваемых вопросов откровенно злила.
Семейство вновь замолчало. Я хоть и лежал с закрытыми глазами, но буквально кожей ощущал, как вся четвёрка нервно переглядывалась.
— Что опять не так? — пробурчал я, чувствуя накатывающий спазм желудка, которому, благодаря стакану воды, теперь было что извергать.
— Ну, не знаю, насколько тебя это обрадует, — осторожно продолжил Дамир, — но мы всё-таки в Москве.
***
Через час я смог покинуть недра ванной комнаты. Сначала у меня состоялось длительное свидание с унитазом: рвотные позывы всё-таки взяли верх. А потом я целых сорок минут всеми силами пытался стереть с себя груз вчерашнего дня. Можно было, конечно, предпринять попытку утопиться, но я всё же решил не лишать мир такой прелести, как я.
— Кать, а у тебя фен есть? — поинтересовался у Бероевой, появляясь на кухне. Вся четвёрка сидела за столом и гоняла чаи, негромко переговариваясь. В том, что предметом их разговора был я, сомневаться не приходилось.
— Там, в спальне, сейчас принесу, — она начала подниматься на ноги, но Дамир накрыл ладонь жены своей.
— Сам возьмёт.
— Но… — попыталась возразить Катя и замолчала, заметив посланный мне Дамом красноречивый взгляд.
— Ножками и сам.
Я закатил глаза. Боже мой, какими мы трепетными стали! Впрочем, спорить со вторым из братьев было делом бессмысленным. Это со Стасом можно пререкаться до посинения, а вот Дамир… Дамир не спорил, он решал. И вот хер ты что с этим сделаешь.
Пятнадцать минут ушли на наведение порядка на голове, и как только чёлка приняла желанный вид, мне даже дышать легче стало. Поэтому к родственникам я вернулся будучи в боеготовности: полный сарказма и цинизма.
Пока я осторожно поедал куриный бульон, с подозрением принюхиваясь к каждой ложке, семейство молчало, лишь многозначительно переглядывалось, чем конкретно так бесило меня.
— Ну? — не выдержал я, отодвигая от себя тарелку с похлёбкой. Плавающий в ней кусок куриной кожицы вызвал очередной приступ отвращения. — Спрашивайте.
— Что случилось? — Стас взял на себя роль дознавателя.
— А что случилось? — я театрально сдвинул брови, делая вид, что ничего не понимаю.
Братец зло щёлкнул зубами и уже приготовился запульнуть в меня чем-нибудь тяжёлым, но на подмогу, как обычно, пришёл Дамир, негласно выполняющий в нашей семье роль миротворца. Его имя обязывало.
— Ты вчера завалился к нам посреди ночи, явно будучи не в себе, — начал Дам. — Даже не пьяный, а угашенный какой-то. На ногах еле стоял. А ещё всё время что-то про Соню твердил, про то, что она… сука и мразь, — здесь он поморщился, явно недовольный необходимостью ругаться вслух. — Вы что, поругались?
— Мы расстались.
— В который раз? — хмыкнул Стас, как и я, поначалу не поверивший в серьёзность происходящего.
— Можешь быть уверен, этот последний, — категорично заявил я.
— Что ты натворил?
— Я?!
— Ну не я же.
— Это она решила, что замуж выходит.
Сказал — и почувствовал, как в груди заныло что-то, отдалённо напоминающее тоску. Но я погнал это чувство поганой метлой. Нехер ему там делать.
— Подожди, — встрепенулась Вера. — Соня замуж выходит?
— Представь себе.
— Это как её нужно было допечь, что она от тебя под венец к другому мужику побежала? — решил проявить чудеса эмпатии Стас.
— Да не делал я ничего! Всё было как всегда… Я в Питере, она там, у себя. А потом звонок, «извини, нам надо расстаться, я замуж выхожу».
На кухне повисла тягостная тишина.
Я смотрел перед собой, с силой сжимая края кружки. Вынужденный рассказ всколыхнул всё то, что я так старательно пытался забыть накануне в Питере. История вышла банальной до безобразия. Полагаясь на опыт сотен поколений до меня, во мне зрела решимость, воспользоваться принципом «клин клином...». После того как боль от Сониного звонка немного улеглась, уступив место злобе и обиде, я позвонил парочке одногруппников и попёрся с ними в клуб, рассчитывая навсегда поставить точку в этой грёбаной истории длиною в семь лет.
Отчего-то мне казалась, что если Соня так легко смогла променять меня на другого, то и я смогу… доказать себе и ей, насколько мне плевать.
Не смог.
Девочка была симпатичная, ладная такая, изящная и с претензией на вкус. Во всяком случае, желания затащить её в туалет с целью… отмыть и переодеть у меня не возникло. Возможно, именно в этом и была вся проблема: мои сверстники грезили о туалетах в компании барышень совсем с другой целью. По крайней мере, те двое, что притащили меня в этот клуб, твердили именно об этом: кому и как бы они вдули в местном сортире. А я еле сдерживался, чтобы не скривиться от отвращения. Ну не вызывали у меня общественные туалеты (на самом деле и необщественные тоже) никакого сексуального желания. Все эти запахи и полная антисанитария, это же… полный зашквар.
Но слушая этих двух, я первый раз в жизни решил, что стоит попробовать, и если не в туалете, то хотя бы в ближайшем приличном мотеле. Деньги были. Кандидатка на роль «клина» нашлась быстро. Какая-то там знакомая знакомых, присоединившаяся к нашей компании. Первое, что меня подкупило, — это отсутствие пошлой сексуальности. От всех этих вываливающихся сисек и юбок, не прикрывающих ровным счётом ничего, меня обычно мутило. В меру скромная, в меру соблазнительная, в меру общительная, но не навязчивая… Симпатия оказалась взаимной. Находясь в полной прострации после разговора с Соней, я подрастерял половину своего чёрного юмора, коим обычно изобиловал. Сначала просто болтали, ребята пили коктейли, а я цедил колу без сахара (алкоголь не признаю в принципе), но по мере того, как взгляд моей новой знакомой становился всё более призывным и томным, понимал, что вот пора. И это понимание не приносило ничего, кроме нервозности. Что злило, настолько, что только из одного чувства упрямства я наклонился к девичьему ушку и предложил:
— Может быть, найдём место поуединённей?
Вместо ответа она положила руку на моё бедро и провела вверх, однозначно давая понять, что моё предложение принято. И вот здесь — нет чтобы обрадоваться и с облегчением выдохнуть! — меня накрыла паника. Да такая, что, показалось, умру я прямо там, посреди клуба, полного вонючих кальянов и потных тел.
Как я очутился в пресловутом туалете, помнил плохо. Я стоял у зеркала и никак не мог надышаться, раз за разом поднося к лицу ладони, полные холодной воды.
А потом чья-то тяжёлая рука легла мне на плечо, заставив вздрогнуть.
— Ромеро, ты чего такой бледный? — сокурсник Валерка с интересом разглядывал меня в зеркале.
— Да так, душно стало, — буркнул я первое, что пришло в голову.
— Тебе расслабиться надо, — экспертно заключил знакомый. — А то ещё налажаешь перед такой девочкой.
Я смутно припомнил барышню, ожидавшую меня за нашим столиком, и ощутил, как внутри зарождается ещё одна паническая атака. Понимание того, что я не просто налажаю перед ней, а в принципе больше не смогу заставить себя коснуться её, пришло практически мгновенно.
— Забирай, — вполне искренне разрешил я Валерке.
Но тот, видимо, решил, что я шучу, потому что, весело заржав, он вдруг протянул мне маленький пакетик с чем-то белым на самом дне.
— Держи.
— Что это?
— Успокоительное, — подмигнул мне.
— Ты дебил? Я не употребляю, — грубо сбросил его руку со своего плеча, но одногруппник и не думал обижаться. Лишь вновь весело заржал.