Тварь

— Скажите, сойлар, вы читали хоть одну из книг, что стоят на тех полках? — спросила я, небрежно махнув рукой в сторону стеллажей.

— Большую часть.

— И как?

— Мне непонятна человеческая логика, девочка. В своём развитии вы должны были стать охотниками, а стали слабой добычей, за которой охотиться нет никакого удовольствия.

Я резко встала из-за стола и подошла к окну, уставившись на буйство морской стихии. Буря бушевала и внутри меня, ответ вайра вывел меня из равновесия, и я со злостью сказала:

— Так, может, вы оставите нас в покое и уберётесь восвояси, раз на нас неинтересно охотиться?

Сойлар хрипло засмеялся и подошёл ко мне, сел на низкий подоконник, облокотился спиной о колонну и по-человечески сложил руки на груди.

— Я достаточно хорошо изучил вашу историю, девочка, и вашу психологию. Человечество испокон веков воевало друг с другом, уничтожая всех неугодных на своём пути. На данный момент неугодным для вас является мой народ. А теперь представь, что случится, если вайры оставят эту планету и вернутся домой.

Сойлар замолчал, а я, наконец, взглянула в его холодные равнодушные глаза, догадавшись, что имел в виду Кайрана.

— Правильно, — сказал он, прочитав в моём остром недоброжелательном взгляде ответ на свой вопрос, — вы поднимитесь с колен и пойдёте мстить.

Я ухмыльнулась и опустила взгляд к шее сойлара, невовремя вспомнив про точки, надавив на которые, можно отключить любого вайра. Нир рассказывал мне о них. И показывал.

— Поэтому у твоей расы один путь, девочка, — полное истребление, — продолжал сойлар, а я, как завороженная, смотрела на шею Кайраны, на жилку, ритмично пульсирующую у красивой ключицы, на чёрные линии татуировки, выглядывающей из-под широкого ворота белой просторной рубашки. И я дотронулась пальцами до груди сойлара, осторожно провела пальцами вдоль замысловатого узора татуировки до основания шеи и завела руки назад. Вот сейчас я надавлю на две небольшие впадинки, Кайрана отключится и я отвезу его бессознательное тело Марку, и пусть люди думают, что делать с этой бездушной тварью, задумавшей нас истребить. Я уже мысленно праздновала победу, когда почувствовала на запястьях холод чужого прикосновения. Я подняла глаза и столкнулась со взглядом светлых глаз, в глубине которых разгорались весёлые смешинки. Сейчас Кариана вдруг напомнил мне Нира, я думала, что правитель Вайората не умеет так тепло смотреть и ласково улыбаться. Тем более в ситуации, когда я хотела его вырубить, и, я уверена, он догадался, что именно я хотела сделать.

— Этому тебя тоже научил мой сын? — спросил сойлар.

— Чему? — я решила сыграть дурочку и притвориться, что не понимаю, что он имеет в виду.

Лайонай улыбнулся совсем по-человечески, и я заметила, как от уголков его глаз разбегаются в стороны лучики мимических морщинок, но сходство с человеком и вообще с живым существом тут же исчезло, стоило ему снова стать серьёзным. Он отпустил мою левую руку, а правую приложил к своей холодной щеке и закрыл глаза — если бы вайр был человеком, я бы посмела предположить, что ему нравится моё прикосновение.

— Странное дело, девочка, — заговорил сойлар спустя некоторое время, и сам того не понимая, подтвердил моё предположение, — прикосновения моей жены меня обжигают, поэтому для меня невыносима её близость. Твои же приятно согревают и дарят тепло.

Я не ожидала таких слов от Лайоная, но быстро догадалась, в чём проблема. Та безобразная чёрная клякса, что появилась на груди у Ниари во время церемонии совершеннолетия, память рода. Она медленно, но верно расползалась своими отвратительными щупальцами по телу Нира и каким-то образом понижала температуру его тела. Я посмотрела на чёрные узоры Кайраны, которые приняла сначала за татуировку, и дотронулась до одного из них пальцами. Да, мне не показалось — кожа под ним была значительно холоднее. Это, несомненно, память рода. Со временем эта штука хорошо понизила температуру тела Кайраны, и горячая от природы Айрея Сиодай стала для сойлара невыносимо горячей, обжигающей. Как и любой из вайров. Я задумалась: если память рода тысячелетиями передаётся из поколения в поколение, то, возможно, именно из-за её обжигающих последствий вайрам запрещено было лишний раз прикасаться друг к другу. Чтобы спасти от неприятных ощущений своих правителей и скрыть правду…? А моя температура тела ниже температуры вайров, поэтому сойлар может спокойно и без неприятных для себя последствий прикасаться ко мне.

Я перевела взгляд на вайра, по-прежнему удерживающего мою ладонь на своей щеке, и спросила:

— Память рода убивает вас?

Лайонай явно не ожидал такого вопроса, поэтому резко отпустил мою руку и встал, отвернувшись к окну.

— Не перестаю удивляться твоей осведомлённости, девочка, — сказал мгновением позже сойлар, — как много тебе рассказал Ниарит?

Кайрана повернулся ко мне лицом и навис несокрушимой скалой, пытаясь поймать мой взгляд. Я же уставилась ему куда-то в солнечное сплетение, и разглядывала кипельно-белую рубашку в поисках хоть какого-нибудь грязного пятнышка. Мне снова стало не по себе, а сойлар протянул к моему лицу руку, и я зажмурилась, не зная, чего ждать. Но в дверь гостиной постучали, и внутрь вошёл Райва.

— Сойлар Кайрана, — поклонился прислужник и спросил на вайри, — собрание Совета начнётся через сорок минут. Главный зал подготовлен.

— Хорошо, — глухо отозвался сойлар, — убери здесь и можешь быть свободен.

Райва растерянно посмотрел на своего правителя и взволнованно продолжил:

— Но кайно, мой сойлар. Вы не сможете надеть его сами!

Я физически ощутила, как Кайрана посмотрел на меня, и сделала шаг в сторону стола. Вайр же спокойно обошёл меня, взял со стола бокал с роваем и сделал большой глоток.

— Не беспокойся, Райва, мне поможет человек.

Я посмотрела на прислужника и поёжилась — Райва кинул на меня взгляд, полный ненависти. Вся его изменившаяся поза и едва уловимые движения выпускаемых когтей просто кричали, что эта тварь вот-вот прыгнет и разорвёт мне глотку. И за что? За то, что отняла у него возможность побольше времени провести с хозяином? За то, что отняла работу? Вот это преданность! Вот это ревность! А я думала, твари не способны на сильные эмоции. Я на всякий случай отступила за спину сойлара, не особо горя желанием расстаться с жизнью. Но Райва как быстро загорелся, так быстро и потух. Он поклонился и вышел.

Сойлар же допил ровай, поставил бокал на стол и со словами: "Следуй за мной " покинул малую гостиную. Я рванула за ним, прошла через гостевую комнату и оказалась в небольшой по меркам всех остальных комнат спальне. Кроме большой низкой кровати с кучей подушек и зеркала во весь рост там ничего не было. Я удивилась простоте императорской опочивальни и вслух произнесла:

— Спальня, чтобы спать.

— Ты права, девочка, — услышала я голос сойлара, вошла в одну из дверей и оказалась в просторной гардеробной. Сойлар стоял напротив зеркала в одном нижнем белье и смотрел на меня. Я же ошарашенно смотрела на него, не веря своим глазам: руки до запястий, ноги, торс, грудь и спина были буквально испещрены чёрными линиями, расходящимися от солнечного сплетения. Белой фарфоровой кожи Кайраны почти не было видно за этими ужасными щупальцами, и чем больше я их разглядывала, тем больше мне казалось, что они живые и почти незаметно движутся. Я неосознанно прикрыла рот рукой и сделала шаг назад.

— Что, неприятное зрелище? — спросил вайр, отворачиваясь к полкам с одеждой.

Я нервно сглотнула и спросила:

— С Ниром будет то же?

— С Ниром? — удивился сойлар, — он позволяет тебе так себя называть?

— Да, — не менее удивлённо ответила я, не понимая, что в этом такого. Лайонай посмотрел на моё отражение в зеркале и сказал:

— С Ниаритом будет так же, но намного медленнее. Мальчик в отличии от меня выбрал правильный якорь.

Я не поняла, что имел в виду сойлар, а подумать он мне не дал, сразу перейдя к делу:

— Подойди. Ты поможешь мне надеть кайно.