Трофей для альфы

– Здравствуйте, – пробормотала, скорее прикладывая пропуск. Вертушка сработала с первого раза, пропуская в холл.

Так, теперь самое трудное – зайти в офис, объясниться, а затем к кадровичкам. Пусть оформляют.

Но ее чаяньям не суждено было сбыться.

Родной отдел встретил ее залпом настороженных взглядов. Девочки кучковались около рабочего стола непривычно тихие и молчаливые. Внутри противно ёкнуло.

– Владюш, – протянула Матрешка. – Тебя шеф зовет.

Влада тяжело привалилась к двери и сглотнула ставшую вдруг горькой слюну.

– Ше-е-еф? – прошелестела картонным голосом.

Девочки синхронно кивнули.

– Прилетел весь дерганый, взъерошенный, – опять забормотала Матрёшка, – посмотрел так, я думала – сожрёт на месте. Глаза полностью жёлтые, представляешь? А потом как гаркнет, чего это ты не на рабочем месте. Ну я, э-э-э, объяснила, что транспорт так ходит, а прав у тебя нет, и ты всегда, ну… впритык приходишь. А его прям повело, весь вспух… – на Матрешкином лице промелькнул ужас, – чуть не перекинулся. И говорит: тебя к нему в кабинет.

Пол пришел в движение и начал медленно уплывать из-под ног.

Первой очнулась Алевтина. Подскочила и ловко придвинула стул.

– Держи вот, – сунула ей клатч в руки, тот самый, забытый в ресторане. – Все на месте, и лекарство тоже. Оно ведь не портится?

Не портится. Это уж точно.

Влада тупо рассматривала инсулиновый шприц, оказавшийся в ее ладони. Дополнительная доза не повредит. А потом – вон отсюда.

Пусть увольняют, как хотят – она не самоубийца лезть в логово альфы.

– Владусь, – тихонько пропищала Матрёшка, – это… это из-за меня, наверное. Я твой проект в общую кучу сунула. Шеф премию обещал, а тебе перед увольнением деньги нужны, вот я и… – девушка шмыгнула носом, и от волнения опять вцепилась зубами в дужку очков. – Прости…

Глупая. Что она знать могла? Понятно, что из хороших побуждений, но благие намеренья организовали лифт прямиком в ад.

– Все, кх-м, хорошо. Да, ладно, – улыбка вышла криво. – Что он мне сделает? Я всё равно уволюсь.

– Это мы обсудим лично.

Короткая фраза, как очередь в спину, выбила воздух и ощущение реальности.

На пороге стоял Ярский собственной персоной.

***

Девчонка! Неприметная серая девчонка из лифта оказалась той самой. Он на всякое расчитывал, но чтобы невзрачная гусеница превратилась в охрененно-сексуальную и раскованную бабочку? Не верил до сих пор.

Да, он решил узнать.

Без проблем получил доступ к камерам, ну а дальше дело нескольких звонков. Вот только, соединив крохотные пазлы в одно, получил ни хрена не радостную картинку. Девчонка или перепила, или оказалась под наркотой. Слишком вихляющая походка и нервные движения.

Ну а дальше дикий секс.

Под его взглядом Владислава Александровна попятилась к стене.

– Живо в кабинет, – кивнул на выход.

Терпеть наркоманов на работе он не будет, но для начала надо разобраться.

– Шевелись! – прикрикнул на замявшуюся девчонку.

Настроение и так паскудней некуда. После корпоратива Илона устроила разнос, хотя от самой мужиком смердело. А потом демонстративно усвистала на гули. И вот тут его поджидал сюрприз – волк не взбесился! Всего-то окатил волной недовольства и нервы на зуб попробовал, а потом отступил.

И ломай теперь голову, в чем дело.

То ли жаркая ночь сказалась а может, предшествующий этому скандал, который волчица раздула из ничего. Видите ли, ей не понравилось, что пока он с Якутом беседовал, пришлось себя самой развлекать. Такое нагородила – сама себя переплюнула…

Иногда Герману казалось, что волчица нарочно его выводит. Ждёт, что он руки распустит, как бывшие ее кобели. И ведь выволок из самой паршивой Стаи, но нет. Всего обожания на полгода хватило.

Девчонка проковыляла мимо, а он специально поглубже вздохнул. Ничего так пахнет, даже приятно, и до сих пор его запах чувствуется.

В паху мигом потяжелело. Желание запихнуть Золушку в ближайшую подсобку зудело на кончиках пальцев, но Герман буквально за шкирку волок себя вперед. Закончился отдых. На работе он привык головой думать, а не членом. И все равно облажался.

В гробовом молчании поднялись на последний этаж. Где располагались кабинеты всех директоров в этом здании.

Лифт с лязгом запахнул двери и тут же скатился вниз, останавливаясь на каждом этаже. Опять выделывается.

«Полтергейст какой-то», – зазвучал на периферии воспоминаний тихий голосок.

Тогда девчонка была испугана до чертиков, и сейчас не меньше. Ничего, волк не съест. Пока что.

Не переставая на него коситься, Романова зашла в кабинет. Тихонько ахнула, заметив в центре помещения макет будущего комплекса, даже шаг сделала, чтобы рассмотреть. Интересно стало? Волк довольно зарычал, а Герман нахмурился – что за чертовщина? Зверь уже отойти должен был и обратно к паре потянуться.

– Устраивайтесь, уважаемая Владислава Александровна, – ухмыльнулся, намеренно показывая клыки. Девчонка побледнела. – Или сидеть больно? – не удержался от шпильки.

Романова так и вскинулась. Насквозь пробила злым и внимательным взглядом.

– Да нет, – протянула, а сама прищурилась и как фыркнет: – Было бы из-за чего!

Ах ты… зубастенькая какая. Намек на его несостоятельность был жирным, как отожравшийся хряк.

– Сядь! – рявкнул так, что стекла срезанировали.

***

Окрик привел в себя лучше ведра ледяной воды.

Влада облизнула губы и вдруг почувствовала, что испуг уступает место желанию приложить оборотня мордой обо что-нибудь твердое. И плевать, что Ярский больше ее раза этак в два.

– Дорогой Герман Викторович, – сама чуть не зарычала. – Командуйте сво… – чуть не выдала «своей парой», но вовремя сообразила, – своими сотрудниками! А я увольняюсь, между прочим!

Хищные глаза полыхнули так, что она чуть под стол не забилась. Вся бравада исчезла, будто и не было, а лоб сдавил стальной обруч – действие звериной сути оборотня. Чёртовы альфы этим и отличались от обычных волков. Желание низко опустить голову и пасть ниц раздирало на части.

– Увольняешься? – пророкотал мужчина. – А в пятницу, я так понимаю, был дембельский аккорд?!

– Да вам то какая разница? – Влада потерла ноющие виски. – Было и прошло. Зачем так рыча… эм, злиться? Перебрала немного, да… Пьянею быстро – организм такой. Претензий не имею, из компании увольняюсь, на руку и сердце не претендую. Ну, я пошла? – выпалила как на духу, и в кабинете повисла тишина.

Только бы вырваться отсюда. Нагородила не пойми чего – альфа даже притих, и желтизны в глазах поубавилось. А внутри все скручивало от втолкованной с детства установки: видишь оборотня – исчезни. Испарись, рассыпься на атомы, только не дай ни малейшего повода бросить на тебя хотя бы взгляд.

И Влада подчинялась. Потому что как бы ни тяготило подобие свободы, но оно в тысячу крат лучше, чем золотая клетка.

А Ярский препарировал ее очень внимательным взглядом, очевидно решая, стоит ли сумасшедшая внимания. Секунды тянулись невыносимо медленно, и Влада мысленно молила госпожу Удачу хоть немного повернуться передом.

– Причина увольнения? – выдал, наконец.

Уже не рычит… Хорошо.

– Переезд, – ответила, не задумываясь. Других вариантов не было.

– Хм, свободна.

Влада пулей выскочила из кабинета. И только сейчас поняла, как трясутся ноги, а противная слабость бьет под колени, делая шаг путанным и мелким. Попыталась перевести дыхание, но из горла вырвался всхлип.

Она крепко прижала ладонь к губам. Это нервы. Да, обычные нервы и никакого сожаления, что для Ярского пьяная девчонка – одна из многих, и плевать ему на остальное. Нотка горечи копилась в уголках глаз ядовитыми слезами, но раскисать Влада не имела права.

Не сейчас.

Но куда деть обиженную романтичную дурочку, которая зачитывалась книжками о любви и волшебном первом разе? А получилось хуже, чем в пошлом анекдоте. Как тонкая заноза, это не давало покоя, и все кололо, и кололо…