Лерой. Обещаю забыть

 Вот и сейчас он стоит передо мной, подбирая слова, но не для того, чтобы утешить меня, а скорее, в очередной раз указать на моё место.

– Арина, я, кажется, просил соблюдать нормы приличия! Почему опять мне приходится краснеть за тебя?

– Что на этот раз, пап?

– Кирилл – хороший мальчик, дочка. – Отец искренне верит в свои слова. – Не стоило говорить ему гадости!

– Пожаловался, что ли? – усмехаюсь, представляя, как здоровенный лоб ябедничал на меня старику.

– Арина, – осаждает меня предок.– Я всё слышал, и Снеженька тоже.

 Рвотный рефлекс подступает к горлу всякий раз, когда ушей касается это приторное «Снеженька» из его уст. Невольно кривлю губы и прищуриваю глаза.

– Ты совсем забыл маму, да?

– Не начинай, дочь! – повышает голос отец, вместо того чтобы просто обнять и разделить мою боль.– Твоей матери больше нет! Давно пора смириться и жить дальше!

– Два года – это давно, по-твоему? – еле сдерживая слёзы, шепчу, глядя в родные глаза отца изумрудного цвета. Когда-то это был мой любимый цвет. Когда-то...

– Мы не будем снова возвращаться к этой теме, Арина! Тем более, внизу меня ждёт жена! Хотя бы в столь важный для меня день ты могла бы вести себя чуточку вежливее.

 Мне впервые хочется послать отца к чёрту, захлопнуть перед его носом дверь, а ещё лучше испариться.

– Ненавижу её! – выплёвываю в лицо старику.– И тебя тоже! Два года – это не тот срок, папа, чтобы всё забыть! Ты предал маму, ты предал меня, притащил в дом силиконовую куклу без души и сердца! И сейчас ради этой стервы...

   Звонкая пощёчина, обжигающая щёку, останавливает меня на полуслове. Ради своей новой игрушки он впервые позволяет себе поднять на меня руку.

 В моих глазах – страх и разочарование, в его – пустота. Прижимаю ладонь к горящей щеке и наивно жду, что отец извинится. Только он молчит. А через мгновение разворачивается и уходит к ней. Теперь он всегда выбирает её.

 Стою, глотая слёзы, и смотрю вслед его мощной, некогда самой дорогой и любимой фигуре, понимая, что в прошлом для него осталась не только мама, но и я.

Два дня спустя.

– Риночка, ты совсем ничего не ешь! – скорчив заботливую физиономию, причитает мачеха, хотя по большому счёту ей всё равно. Сидящий рядом с ней отец – залог её великолепного артистического таланта.

– Наверно, опять худеет, – язвите Кир.

– Девочка моя, ты и так тощая, – участливо замечает Снежана.– Мужчины таких не любят. Правда, Петенька?

– Да, солнышко. – Отец на мгновение отвлекается от утренней газеты, совершенно не вникая в суть разговора.

– Ма-а, – протягивает великовозрастный детина со щетиной на щеках, – ну какие ей мужчины? Она ж ещё с мягкими игрушками зависает!

 Голос невинный, а в глазах – желчь. Он ненавидит меня ничуть не меньше, чем я его. Смотрит злорадно и ждёт, когда внутри меня закипит ураган. Этот подонок знает, что сто́ит надавить ещё немного, и я взорвусь.

– Мне вот интересно... –  Отложив вилку, братец поднимает на меня взгляд и с издевкой спрашивает: –  Если оторвать твоему уродливому зайцу в заплатках лапы, заноешь?

– Ненавижу, – шепчу одними губами, прожигая Кира презрительным взглядом, а потом аккуратно встаю из-за стола. – Спасибо большое, всё было очень вкусно! Снежана, ваш омлет с каждым днём всё лучше и лучше: сегодня скорлупа уже почти не скрипела на зубах.

 Наблюдаю, как отец начинает напрягаться, готовый броситься в бой за свою новоиспечённую жёнушку, но резкими словами ставлю шах и мат:

– А ты, Кир, расскажи лучше, как вчера в гараже, паркуя мотороллер, поцарапал крыло отцовского «Мазерати», а потом заходи ко мне в гости – будем плакать вместе!

Знаю, что эксклюзивная тачка  неприкосновенна. Даже дышать на неё разрешается под строгим контролем. Так что Кирюша огрёб по самые помидоры! Хотя и близко не подходил к авто. Но это ему ещё предстоит доказать.

 Довольная своей маленькой местью, разворачиваюсь и спешно убегаю из дома. Слушать причитания Снежаны, блеяние Кира и ругань отца у меня совершенно нет никакого желания.

 Уже через полчаса Родик паркует «Ауди» возле огромного спорткомплекса на окраине города. Хватаю объёмную сумку и выпрыгиваю из прохладного салона авто в жаркое лето. Август в этом году удался на славу!

– Арина Петровна, – окликает меня Родик.– Во сколько вас забрать?

– После трёх, как обычно, – улыбаюсь ему и ускоряю шаги, замечая возле входа яркую копну рыжих волос подруги.

– Полька, меня подожди!– кричу вслед девчонке и приветливо машу рукой.

 Полина Солнцева – моя лучшая и единственная подруга. Пару раз в неделю нам удаётся пересечься в стенах спорткомплекса: Поля занимается баскетболом, а я  уже седьмой год оттачиваю мастерство в спортивных бальных танцах.

– Привет, Чудо! – На веснушчатом лице подруги расцветает широченная улыбка. Рыжая, словно лисичка из сказки, с хитрющими зелёными глазами, Поля раскрывает объятия и сжимает меня в них, как будто с нашей последней встречи прошло больше года.– Как свадьба? Отец всё-таки сказал «Да»?

– Ага, – едва выбравшись из рук девчонки, пищу в ответ.– У меня теперь большая и дружная семья!

– Эй, не раскисай! – Поля треплет меня по голове.

 С тех пор как разница в росте у нас стала просто катастрофической, это – её любимое занятие.

– Конечно, фигово, что Стервелла теперь жить будет в вашем доме, – без тени сожаления заявляет девчонка, – но посмотри на это с другой стороны: может, Пётр усмирит свой тотальный контроль над тобой и переключится всецело на белобрысую ведьму? Тогда мы сможем видеться гораздо чаще, а не только встречаться здесь перед тренировками. Да и Кир...

– Не начинай, Поль! – осаждаю подругу, а та обнимает меня за плечи и ведёт в сторону кафетерия на первом этаже.

– Сейчас тётя Глаша нальёт нам по стаканчику чая, а ты мне всё расскажешь, – не унимается та.

– Поль, ну что рассказывать? Ты и так всё знаешь! – ворчу в ответ.

– Они уже переехали к вам? Где Пётр поселил Кира? И вообще, каково это – жить с первым красавчиком школы под одной крышей?

– Поля! – возмущаюсь, усаживаясь за наш столик возле окна.

– Арин, я семнадцать лет уже Поля! Ну же! – начинает клянчить она, – расскажи!

 О её глупой влюблённости в Кира не знает, пожалуй, только ленивый. С тех пор как отец перевёл его в наш лицей полгода назад (конечно, по слёзной просьбе Снежаны), не проходит и дня, чтобы Поля не вздыхала по этому придурку. Её не смущает, что парень – полный отморозок, что у него в голове звенящая пустота, а в сердце камень. И даже тот факт, что Кир абсолютно игнорирует существование Солнцевой, никак не ослабляет её чувств к нему.

– Он дурак, Поль! Даже хуже, – в сотый раз пытаюсь достучаться до подруги.– Бесчувственный хам и эгоист! Знала бы ты, как я надеялась, что отец отправит его в интернат! Но нет,  старик дал ему ещё один шанс!

– Арин, какой интернат?! Ты с ума сошла! – округляет глаза подруга.– Лучше расскажи, что Кир любит на завтрак?

– Не знаю, – печально вздохнув, отвечаю Полине.– Мне хамить любит. А из еды...  Он всеядный. Жрёт, как лошадь!

Вижу по глазам, что Польке неприятно всё это слушать, и, честно, хочу быть с ней мягче, но не выходит.

– Поль, ну что ты в нём нашла, а?

– Так сразу и не скажешь. Он красивый, высокий, а его светлые завитки на голове так и вовсе не дают покоя, – расплывается в мечтательной улыбке Поля.– Я его люблю, Рин. Как-то так...

– Да разве любовь такая? Неужели за кудряшки любят? –  Сейчас подруга напоминает мне отца: тот тоже повёлся на красивый фантик. Правда, когда дойдёт до начинки со вкусом дуриана, будет уже поздно...

– Ой, Арин, влюбишься – узнаешь! – парирует Поля и артистично закатывает глазки.

– Да, глядя на вас с отцом, что-то и желания никакого нет, – бурчу в ответ.

– Ну-ну, просто ты ещё парня своего не встретила! Вот увидишь, как найдёшь того самого, напрочь забудешь и про гордость, и про слова свои.