Страница 44 из 50
Грейс было по-своему жаль Афродиту, но она не могла простить ее.
– Как Юлиана прокляли?
Афродита помрачнела.
– Все началось в ночь, когда Афина сказала Приапу, что не знает мужчины отважнее и сильнее Юлиана. Она посмела предложить Приапу выставить его лучшего полководца против ее любимчика. Двумя днями позже я видела, как Юлиан отправляется на битву, и знала, что он не проиграет. Когда римляне отступили, Приап пришел в бешенство. Затем Эрос рассказал Приапу, что он сделал для Юлиана, и Приап тут же отправился к Ясону. Я и представить себе не могла последствий всего этого и, конечно, никогда не позволила бы детям умереть. Ты даже не представляешь себе, как часто я оплакиваю их.
– А разве вы не могли помешать тому, что случилось?
Афродита печально покачала головой:
– Даже моя власть ограничена. Мойрам никто не указ. Когда после смерти детей Юлиан направился к моему храму, я затаила дыхание в надежде, что наконец-то он обратится ко мне. Но по дороге он увидел эту девку в одеждах Приапа – она просила лишить ее девственности перед церемонией, где Приап призовет ее к себе. Юлиан пытался пройти мимо, но она не давала ему проходу. Я знаю, что если бы не его состояние, он не притронулся бы к ней. – Лицо Афродиты помрачнело от гнева. – Если бы не Александрия, я бы в тот день снова обрела сына. Я знаю, он хотел позвать меня. Однако в тот момент, когда он излился в нее, все было решено.
– Вы отказались помочь Юлиану?
– Как я могу выбирать между сыновьями?
Грейс всплеснула руками:
– Но разве вы не сделали этот выбор, когда позволили поместить Юлиана в свиток?
Глаза Афродиты вспыхнули такой ненавистью, что Грейс испугалась не на шутку.
– Это Юлиан отверг меня. Все, что он должен был сделать, – это попросить меня о помощи. Тогда я готова была дать ему все.
Грейс покачала головой:
– Неужели все эти трагедии только из-за того, что вы отказались протянуть друг другу руки? Как вы могли, наделив Юлиана силой, потом за эту силу и наказать его? Неужели вам ни разу не пришло в голову явиться к нему самой?
Афродита одарила Грейс надменным взглядом.
– Хочешь, чтобы я ползала перед ним на коленях? А ты хоть представляешь, как мне неловко от того, что меня ненавидит собственный сын?
– Вас же и так все любят, а у Юлиана нет никого…
Афродита шагнула к ней.
– Держись от него подальше и помни – я тебя предупредила.
– Почему? Почему вы предупреждаете меня, а Пенелопу не предупредили?
– Потому что ее он не любил.
Грейс замерла в недоумении.
– Вы хотите сказать… – Она подняла глаза, но Афродита уже исчезла.
– Постойте, куда же вы! – закричала Грейс. – Нельзя же вот так взять и исчезнуть посреди разговора!
– Что-то случилось? – Грейс вздрогнула, услышав голос Бет. – С кем это ты здесь разговариваешь?
– Так, сама с собой.
Бет скептически посмотрела на нее:
– И ты всегда кричишь на себя?
– Иногда бывает.
– Похоже, нам стоит встретиться и профессионально обсудить это, – озабоченно сказала Бет и вышла из кабинета, а Грейс, собрав вещи, поспешила домой, к Юлиану.
Войдя в дом, Грейс сразу поняла: что-то не так. Никто не вышел встречать ее.
– Юлиан? – позвала она.
– Я наверху.
Она бросила ключи и письма на полку у двери и кинулась наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
– Ты не поверишь, если я скажу, кто заглянул ко мне… – Она умолкла, когда увидела Юлиана. Он лежал на кровати, без рубашки, пристегнутый наручником к перекладине кровати в спальне; над бровями его блестели капельки пота.
– Что ты делаешь? – спросила она в ужасе.
– Я больше не могу бороться, Грейс.
– Но ты должен.
Он покачал головой.
– Пристегни другую руку, я не могу дотянуться.
– Но, Юлиан…
Он прервал ее коротким горьким смешком.
– Какая ирония. Я должен просить приковать себя, в то время как другие делали это сами едва ли не сразу после моего появления. Сделай это, Грейс. Я не смогу жить дальше, если причиню тебе вред.
Грейс обошла кровать, и Юлиан, притянув к себе, поцеловал ее так страстно, что она готова была умереть от одного поцелуя.
Это был поцелуй, полный страдания… и обещаний.
С трудом оторвавшись от ее губ, Юлиан повторил:
– Сделай это.
Грейс пристегнула второй серебряный наручник к перекладине кровати. Только теперь она поняла, сколь напряженной была для него вся последняя неделя.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?
– Нет.
Вздохнув, Грейс подошла к комоду и начала раздеваться, но, когда она расстегнула пуговицы на блузке, Юлиан остановил ее:
– Прошу, не делай этого здесь… – Он в изнеможении откинул голову на подушки.
– Прости. – Грейс прошла в ванную, чтобы переодеться и сделать холодный компресс для Юлиана, а потом вернулась в комнату и смочила его горячечный лоб.
– Ты весь горишь.
– Знаю. У меня такое чувство, будто я лежу на углях. Может, расскажешь мне, как провела день?
Грейс почувствовала, что любовь переполняет ее.
Каждый день Юлиан задавал ей этот вопрос, каждый день она с нетерпением ждала этого момента.
Что она будет делать, когда он уйдет?
Отбросив грустные мысли, Грейс с усердием принялась ухаживать за Юлианом.
– Мне нечего рассказывать, – прошептала она, не желая вываливать на Юлиана все, что узнала от его матери. Ему достаточно досталось в жизни, и она не хотела причинять бедняге лишние страдания.
– Ты проголодался?
– Нет.
– Тогда мы займемся кое-чем другим. – Грейс села рядом с ним и всю ночь читала ему, меняя холодное полотенце на лбу.
Чувствуя близость Грейс, ее запах, Юлиан так и не смог заснуть. Она вторгалась в его сознание, и он ничего не мог с этим поделать; каждый нерв его тела взывал к ней. Не желая сдаваться, он скрежетал зубами и боролся как мог с тьмой, наваливающейся на него.
Если тьма поглотит его, он не сможет вернуться больше в прежнее состояние и очнется лишь в книге.
– Я не хочу потерять ее, – шептал он, и эта мысль жестоко терзала его сердце.
Часы в прихожей пробили три ночи. Грейс уснула совсем недавно, ее дыхание ласкало кожу Юлиана. Рядом с ней ему было тепло, спокойно, и он позволил себе помечтать о том, как будет проводить с ней ночи и дни, как они будут смеяться и радоваться каждому мигу близости. Тогда он сможет любить ее так, как она того заслуживает. Но больше всего Юлиан мечтал о детях, о счастливых сероглазых карапузах с лукавыми улыбками.
Он все еще предавался мечтам, когда в окно ударили первые лучи солнца, а часы пробили шесть.
Грейс проснулась и потерлась щекой о его грудь.
– Доброе утро, – сказала она, улыбаясь.
– Доброе утро.
Посмотрев на него, Грейс прикусила губу.
– Ты уверен, что мы все время должны держать тебя на цепи? Может, лучше отпустим тебя ненадолго?
– Нет.
Взяв телефон, Грейс набрала номер Бет.
– Послушай, меня не будет несколько дней. Не могла бы ты взять часть моих клиентов?
Юлиан нахмурился:
– Ты не собираешься идти на работу?
– Конечно. Не могу же я оставить тебя здесь в таком состоянии!
– Не беспокойся, со мной все будет в порядке.
Грейс посмотрела на него так, словно он потерял рассудок.
– А если что-нибудь случится?
– Например?
– Дом может сгореть, или вдруг зайдет кто-нибудь и сделает с тобой все, что угодно, а ты даже сопротивляться не сможешь.
Юлиан вздохнул, но остался непреклонен, и в итоге Грейс пришлось сделать вид, что она смирилась.
К полудню Грейс заметила, что действие проклятия усилилось: все тело Юлиана покрылось бисеринками пота. Мышцы его были напряжены, он почти не разговаривал.
И все же он еще мог ей улыбаться, а его глаза излучали тепло.
Грейс продолжала обтирать его смоченным в холодной воде полотенцем, но оно слишком быстро нагревалось.
Когда на землю опустилась ночь, Юлиан впал в бредовое состояние. Не в силах помочь ему, Грейс смотрела, как он мечется на постели, как будто кто-то невидимый разрывает его на части. Прежде она ничего подобного не видела и боялась, как бы он не сломал кровать.