Осколки маминой любви

Он потерял интерес и начал зевать.

– Коль, а ты пионером-то был? – ухмыльнулась Мария, уже успевшая по уши влюбиться. – До встречи. Я дойду сама, конечно.

Они ещё раз горячо поцеловались на прощание и разошлись каждый по своим летним домикам. Николай по возвращению быстро уснул, а Мария полночи обдумывала очередную провинность перед матерью, которая не спала, поджидая дочь у двери.

– Ей Богу, тебя надо пару раз хорошенько избить, чтоб ты научилась уважать своих родителей и понимать, что они устают за весь день! Во сколько тебе велено явиться, а? Дрянь ты такая!

Ударив дочь кулаком по спине, разъяренная и вымотанная за день Светлана направилась в спальню, где тут же захрапела, уснув рядом с мужем, который всё слышал, но не вмешивался.

Привыкание к городским будням прошло быстро. Мария и ее брат прилежно учились в государственной школе. Девушка каждый вечер звонила Николаю, как и обещала. Вот только он как-то изменился: всё чаще старался разговаривать на тему интима, и если Мария уклонялась от этих разговоров, безучастно молчал, как будто и не держал телефонную трубку возле своего уха, занимаясь посторонними делами. Переживая недосказанность в отношениях, Мария стала хуже учиться и не могла сосредоточиться ни на чём другом.

После уроков Николай, присев на корточки во дворе чужого дома, украдкой курил сигарету, сжимая и пряча её длинными пальцами, чтоб красное пятно уголька не выдавало его. Он обсуждал со школьными друзьями то, что очень интересно парням его возраста.

– Колян, вот сам подумай, зачем тебе тёлка, которая живет в другом районе города? Здесь своих баб, которые дадут, валом! Твоя не дает и не сосет ничего, кроме леденцов. Зачем она тебе? Давно бы уже пора лезть в мокрую! – парень по кличке Чёрный, мнением которого Николай дорожил, грубо загоготал.

– Даст она! Сама ко мне в баню завалилась, я аж охренел!

– Да ну!?

– Отвечаю.

– На что спорим, что не даст?

– Тут спорить не о чем, пацаны. Даст она мне. Всё.

В это время на другом конце города Мария направлялась в кухню, где Светлана готовила, судя по изумительному аромату, мясной суп.

– Мама, я должна тебе что-то сказать, – осторожно промолвила расстроенная Мария. Ее мать, отвлеченная от кухонных дел, тяжело взглянула на дочь. Не получив ответа, девушка продолжила, – Кажется, я встретила свою вторую половину.

Мария сосредоточилась, ожидая реакции матери, украдкой надеясь на то, что разговор с ней будет похож на душевную беседу близких подруг.

– Верю. В шестнадцать лет ты встретила «вторую половину», – Светлана сжала в ниточку тонкие губы и вытаращила глаза, – тебе в университет поступать, дура! Готовиться к экзаменам, учиться, а не любовью голову забивать! Твоя мать, между прочим, тоже еще не старуха! Могла бы гулять и жить в своё удовольствие, но я вместо этого пашу, как видишь. Стою с красной мордой на рынке и в жару, и в мороз, чтоб вас с братом одеть и накормить. Ты только о себе думаешь, о своих прихотях и любОвях, – Светлана нарочно сделала ударение на втором слоге и скривила лицо. Затем она вытерла руки и серьезно посмотрела на дочь.

– Ты что, беременна?

– Нет, мам. Просто Коля… меня… хочет.

– Ещё этого не хватало.

Светлана выглядела так, словно в её голове поселился рой диких пчёл. Имя «Коля» для неё теперь представлялось чем-то вроде нашатыря, который льют на вату и подсовывают под ноздри готовому потерять сознание. Светлана и врагу не пожелала бы испытать страх казаться слишком откровенной, уязвимой или испорченной, но она интуитивно чувствовала, что дочери угрожает опасность, только не знала, как её избежать.

«Наработав на зиму», сделав хозяйственные запасы в виде варенья, маринадов, солений, нескольких мешков картофеля и лука, а также получив пару-тройку приличных кусков от зарубленной свекрами вскормленной ими же домашней скотины, Светлана переходила в зимний рабочий режим: продавала одежду с городского рынка. Отчим Марии трудился на заводе, зарабатывал мало, а вечерами молча и много пил: так он скрывал от себя и других свою уверенность в собственной несостоятельности.

Мария продолжала звонить Николаю каждый день после школы. Она писала ему письма, отправляла романтические открытки и тщетно ждала ответа. Измученная холодностью любимого, Мария решила проведать его лично. Она придумала прогулять школу и ранним утром, когда все дети послушно направлялись в дом знаний, девушка села в автобус и поехала в соседний район, где жил Николай. Она знала его домашний адрес, и только к обеду добралась до его дома.

– Батюшки, Машенька? – мать Николая, вытирая руки об цветной фартук, открыла Марии дверь. – Ты какими ж судьбами к нам? Проходи, проходи скорее.

Мать Николая, Ольга Викторовна, работала врачом-терапевтом, пришла на обед и ждала детей со школы. Она явно оказалась застигнутой врасплох, не ожидая увидеть на пороге подружку своего сына. Приглашая девушку в старенькую, обшарпанную квартиру-хрущевку, она быстрыми движениями собирала разбросанные ещё утром вещи, хватала грязную посуду с журнального столика, сметала крошки и поправляла подушки.

– Садись вот сюда, тут вроде бы более или менее просторно. Чай будешь? Кольки ещё нет, но скоро придёт. А ты в школу не пошла сегодня? Случилось что ль чего? – Ольга Викторовна, которая несколько раз в летние каникулы видела девушку сына, усаживая Марию в большое и мягкое кресло, тараторила без умолку, не дожидаясь ответов на свои вопросы.

– У нас сегодня нет уроков, – солгала Мария, поднимаясь с кресла, – можно узнать, в какой школе учится Коля? Сюрприз ему сделаю, встречу его.

– Да вот же, за углом нашего дома школа, – Ольга Викторовна облегченно вздохнула, провожая гостью за порог, – Я тогда на работу побегу, а вы тут пообедаете как-нибудь сами, да?

Мать Николая, снова не дождавшись ответа, быстро захлопнула дверь за Марией, и девушка побрела искать школу, в которой учился её возлюбленный. Руки мелко дрожали от волнения: прошло почти два месяца с момента их последней встречи.

В школе стояла оглушающая тишина: шёл урок. Охранник у входа, знающий в лицо всех учеников, поинтересовался, к кому пришла Мария, после чего подсказал, где найти расписание уроков и номера кабинетов. Девушка подошла к нужной ей двери, затаила дыхание, и в ту же минуту прозвенел школьный звонок.

– Хватай её, Колян! – дверь в класс с треском распахнулась, и мимо Марии пронесся полный молодой человек высокого роста, в пиджаке, который явно не соответствовал размеру своего обладателя. Он пытался поймать одну из девушек, с визгом высыпающихся из класса.

– Сиськи, сиськи! – кричал молодой человек знакомым Марии голосом. Он пробежал следом за толстяком, задев Марию локтем и не извинившись. Девушка сразу распознала в этом обезумевшем от веселья молодом человеке своего возлюбленного.

Девичий смех и визг, неприличные выкрики и ржание парней, выбегающих из школы и подбрасывающих пакеты с тетрадями и учебниками над головой, оставили Марию позади. Она побежала следом за Николаем, чтобы сообщить о своем приезде, обнять и прижаться всем телом к нему, такому далекому и близкому одновременно, но он не замечал её. Николай догонял невысокую, хрупкую блондинку, грубо хватал её за руки, трогал грудь и, силой прижимая к себе, целовал в губы.

– Коля! Ты что, ошалел?! – наконец закричала Мария обезумевшим голосом так, что все присутствующие обратили свои лица к девушке.

Николай застыл в оцепенении. От неожиданности он смутился, подбирая слова, но словно рыба на сухом берегу, хватал лишь воздух крупными красивыми, как спелые вишни, губами.

– Манюня? Что ты здесь делаешь, – он собрался с силами и произнес слова, первые, что пришли в голову.

– На тебя приехала полюбоваться. Нарисовался – не сотрёшь, – разъярённая Мария помчалась в направлении к автобусной остановке, чтобы побыстрее убежать от только что увиденного и навсегда забыть пережитое предательство. Николай не догнал её.

Светлана пришла с рынка раньше обычного. Не обнаружив дочь дома, она не придала этому особого значения, пока стрелки часов не показали четыре.