Страница 57 из 58
К сожалению, даже этот барьер не гарантировал никакой безопасности. Варвары очень быстро поняли, что пересекать его не стоит, и остановили попытки вторжения. И, к сожалению, барьер точно так же не пропускал разумных живых и с другой стороны, так что вожможности отправить шпиона не было. И потому приходилось только ожидать, пока время его действия прекратится. И, кстати, магические аналитики, изучая потоки обелисков, пришли к выводу, что чары со временем имеют свойство выветриваться, так что не исключено, что на самом деле у Авиала будет на два, а то и на три года меньше, чем мы все изначально рассчитывали.
И, наконец, когда всё это было обговорено, ректор, всё это время стоявший у двери, ехидно посмотрел на прелата и сказал:
— Ну что, господин Эркулон, если Дэмиен теперь обладает возможностями храмовника, то, кажется, нашему вопросу наконец-то можно подобрать компромисс, который устроит абсолютно всех…
— Он не устраивает меня! — выплюнул Эркулон, совершенно выведенный из себя, — этого мальчишку нужно ещё научить и натаскать должны образом, прежде чем он получит право носить храмовничьи доспехи. Нет, мы, конечно, не оставим без внимания его дар, но сюда, Эльтеко, мы пришлём того…
— Нет, — покачал головой ректор Нейетти, — если я вынужден буду мириться с тем, что по моему Университету будет ходить храмовник с правом сунуть нос везде, где пожелает, я хочу, чтобы это был Дэмиен. Ни на кого другого я не соглашусь.
— Ректор, вы меня не слышите?! — ещё громче повторил прелат Эркулон, — этого мальчишку ещё выучить надо!
— Учите. Я никуда не спешу, — ослепительно улыбнулся милорд ректор.
— Госпожа Амели, — взмолился Эркулон, — ну это натуральный саботаж. Вы же можете вмешаться…
— Господин прелат, мы это уже обсуждали, — грубо отрезала Амели, — мы и без того одобрили ваше право внедрить в Университет храмовника для постоянного контроля. Кандидатуру же этого храмовника обязательно должен согласовать ректор — и это не обсуждается! Позволять вам продавливать сюда тех людей, которых вы посчитаете нужным, мы не можем. И не будем. Договаривайтесь с ректором на его условиях. На наш взгляд, вы получили для этого более, чем достаточно полномочий.
— Ну хорошо, — сдался Эркулон, — но не думайте, ректор, что если вы его знали, и он работал на вас — то будет всё так просто спускать вам с рук. Ему предстоит посмотреть на оборотную сторону этого дела. Именно на ту, на которую вы так любите закрывать глаза. Там, где ошибки магов приходится разгребать храмовникам, да ещё и оставаться виноватыми в глазах общественности за якобы чрезмерную жестокость.
— Меня это не волнует, — равнодушно ответил ректор, — Дэмиен — тот, в чьей порядочности я уверен. И даже вся информация, которую вы ему сообщите, не сделает его предвзятым. Хотя бы потому, что он знает, что вина магов в их ошибках куда меньше, чем вы обычно считаете.
— Послушайте, а моё мнение никого не интересует? — сердито спросил я, — я только вернулся другого мира, в котором выживал полгода. Я хочу знать, где… где находится посол Миариали. Мне нужно время отдохнуть и восстановиться.
— О, не волнуйтесь, юноша, — мягко обратился ко мне прелат Эркулон, — разумеется, вас никто не гонит учиться искусству храмовника прямо сейчас. Вам позволят отдохнуть, прийти в себя. Месяц, два, три, сколько вам нужно. Но бесконечно сидеть без дела невозможно — вы так только деградируете в овощ. Кроме того, посол Миариали, насколько мне известно… воспитывает ребёнка. Конечно, семья её поддержала, но если вы воссоединитесь… то на что же вы будете жить? На что вы, как мужчина в семье, будете содержать жену с ребёнком? Семьи, в которых женщина зарабатывает, а мужчина сидит у неё на шее, кончают очень, очень плохо, поверьте опыту того, кто за свою жизнь исповедовал тысячи людей. А так, если вы будете у нас учиться — то ваши способности, от которых даже в зачаточном состоянии, как я могу видеть, у всех магов в этой комнате уже волосы стоят дыбом, помогут сделать вам стремительную карьеру. Поверьте, храмовники такого уровня получают за свой труд очень приличные деньги.
Я поджал губы. Эркулон, конечно, был во многом прав, но неприятно было осознавать, как оперативно и заботливо тебя взяли в оборот и пристроили, куда надо. Но благоразумно ничего не стал говорить. С вероятностью в 90 % этот человек — мой будущий начальник. Так что не стоило преждевременно накалять отношения.
— Так что, когда будешь отдыхать, то подумай, юноша. Хорошо так подумай. А когда подумаешь — приходи в ближайшую церковь. А там мы уж решим, что с тобой делать и как тебя учить.
— Ладно, ладно, — нетерпеливо ответил я, — теперь, может быть, вы скажете мне, как я могу найти посла Миариали?
— Идём, я тебе покажу, — ректор открыл дверь.
— Она что, тоже здесь? — изумился я.
— Не совсем, — улыбнулся ректор, — но ты совсем скоро с ней увидишься, обещаю.
Напоследок пожав всем руки на прощание — рукопожатие с господином Эркулоном вышло долгим и с многообещающим взглядом, словно прелат напоследок желал изучить меня получше — я вышел из кабинета милорда ректора. После чего мы поднялись на пару этажей и вошли в комнату, где стояла только одинокая арка из странного огненного камня.
— Сделал по одному из рецептов, который нашёл на последнем этаже, там, где раньше жила эта сумасшедшая — сил забирает много и перезаряжается долго, — коротко пояснил ректор, указав на сооружение, — зато работает быстро и чётко. Так что…
С рук ректора сорвался поток пламени, который охватил арку. Однако совсем немного времени спустя пламя осталось только по краям арки, а в середине образовалось видение…
Я видел там небольшой уютный домик на опушке леса, и сердце сразу защемило от грусти, которую я столько времени сдерживал. Всё моё нутро отчаянно рвалось туда, потому что именно там меня ждал самый родной в этом мире человек…
— Напоследок — одна просьба, Дэмиен, — ректор осторожно взял меня за руку, — пожалуйста, по возможности — не тяните со своей новой должностью. Чем больше вы будете медлить — тем больше шансов, что Эркулон сумеет запихнуть сюда того, кто здесь будет совершенно лишний. Я знал, что такие меры контроля рано или поздно наступят, но всё происходит уж слишком стремительно. Так что, несмотря на то, что вы уже сделали очень много, и вы, конечно, заслужили отдых, помните — многие люди продолжают на вас рассчитывать. А теперь — не смею задерживать. Надеюсь, у вас всё будет хорошо…
Я почти не слушал ректора, и руку не вырывал только потому, что вежливость не позволяла мне этого сделать. Но ректор, видимо, и сам догадывался, что я сейчас ни о чём другом думать не могу, так что, лишь печально улыбнувшись, отпустил меня, и я тотчас ринулся в портал…
Я оказался совсем недалеко от этого домика, может быть, в сотне шагов. И, поднявшись на ноги, я с бешено стучавшим сердцем направился вперёд. Наконец-то, наконец-то, наконец-то я её увижу. И она… надеюсь, она поймёт и простит. Я очень на это надеюсь.
С каждым новым шагом идти дальше было всё тяжелее. Внезапно навалилась сотня совершенно иррациональных страхов, что меня не примут, что меня прогонят прочь, что я больше не нужен… и всё же я шёл дальше. Потому что должен был.
Как оказалось, с другой стороны домика был небольшой палисадник, в котором… да, несомненнено, это была именно она. Работала с восхитительными большими лиловыми цветами, который вились по деревянной решётке.
— Миа, — глухо сказал я, подойдя так близко, как только мог. И от звука моего голоса она выронила садовые ножницы, которыми до этого поправляла сухие листья.
— Дэмиен… Дэмиен… Святое лоно древа, Дэмиен! — радостно закричала она, бросаясь ко мне и развеивая все страхи. И я, распираемый радостью, обнимаю её, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Наконец-то. Наконец-то мы вместе.
Внезапно она отстранилась и спросила:
— Что с тобой? Я больше не могу прочитать твои мысли.