Страница 12 из 83
Забрав куртку, сапоги и саблю Кермола я, хоть и дал себе слово не копаться в вещах убитых, всё же не смог оставить Звезду Матери тролля здесь — надо отнести её, надо рассказать, что он погиб. Мне было жаль всех, кто закончил свою жизнь на острие ножа этой гадины, но лишь тролли дали возможность, так сказать, идентифицировать свою личность, даже если тела после смерти не осталось. Тем более после той услуги, которую мне оказал Вариликус, вернув магию воды в момент, когда мне была так необходима поддержка, я просто обязан хоть как-то отплатить ему за добро. После чего убрался прочь оттуда…
Глава 5.9
Глава 9. Исход.
Мы находились в одном из домов. Куда дели текущего хозяина дома — мне было, мягко говоря, наплевать. Едва мы вышли из подземелья, я подошёл к отцу-настоятелю, который откуда-то знал, где нас ждать, и тихо, но очень убедительно потребовал предоставить нам место, где мы могли бы прийти в себя, после чего отправиться дальше.
Фрайсаш с Кермолом были в сознании. И, наконец-то, мы обменялись всей информацией, после чего всё встало на свои места.
— И произошло всё, кстати именно здесь, — заметил чёрный ящер, — здесь меня эта девица напоила чаем и сдала этому… этому каннибалу.
— Я тебя понял, — сказал я, удовлетворённо оглядывая комнату. Фрайсаш сидел возле растопленной печи и с удовольствием грелся, на диванчике рядом лежал Кермол, всё ещё слабый. Покопавшись в вещах, я нашёл шерстяное покрывало, которым накрыл его, однако и покрывало, и сам диванчик были явно маловаты для двухметрового орка, так что его чёрные ступни все равно торчали наружу. Бальхиор занял кресло возле окна, изредка бросая на него взгляд.
— Кермол, так ты точно уверен? — спросил я его…
— Да, — слабо, но уверенно сказал орк, — ты залечил главные увечья, большего не надо. Оставь мои шрамы.
— Да зачем они тебе? — снова начал я с ним спорить, — это не шрамы, полученные в бою, это шрамы, которые оставил на тебе палач. Они не принесут тебе славы, они лишь заставят тебя вспоминать это.
— Как напоминание, — упрямо повторил орк, — за то, что не уберёг…
— Кого ты не уберёг? Никто из нас не получил и царапины! — вспылил я, — да и как ты мог уберечь, если ни Бальхиор, ни я по отдельности…
Храмовник громко кашлянул, и я вовремя закрыл рот. Не хватало только сейчас сказать ему, что он как боец не идёт ни в какое сравнение со мной или с Бальхиором. Мало того, что он весь поединок пролежал на столе для пыток как свинья, предназначенная для убоя, так я теперь ещё и напоминаю ему об этом. Тем более мне ли не знать, как беспомощна порой бывает магия. Однако меня спас стук в дверь. Вошёл отец-настоятель.
Мы здесь находились уже больше суток. Дважды нам приносили еду, для необходимости справить нужду во дворе имелся вполне приличный деревянный туалет. Тем не менее, несмотря на просьбу оставить нас в покое, он все равно пришёл. Что ж, хоть раз, да придётся поговорить.
— Вас ведь предупреждали, чтобы вы уходили отсюда, — тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза. На это было нечего сказать. Он прав. Предупреждали, не один раз, не два и даже не три. И всё равно мы остались… И заплатили за это.
— Почему же вы так не верили, что мы можем справиться? — спросил я, хотя и знал ответ, — всё могло быть намного проще.
— Свыклись, — грустно ответил он, — ни одного жителя деревни ни разу не тронул, даже тех, кто после духа приехал на постоянку жить. Даже когда совсем долго путников не было — зверел, ругался, но никого, даже если пьяный ночью заплутает, никогда… Да и силён он был, храмовник бывал здесь… не специально, так, проездом, да рангом не ниже вас, почтенный Бальхиор, а всё равно… в лапы его угодил. Вот и самое лучшее, что мы могли придумать — это сослать вас куда подальше, дабы не попались вы ему на глаза. Днём он спит, поэтому путники, что просто мимо идут, благополучно уходят, а вот кто на ночь оставался, — тяжёлый вздох, — оставался уже навсегда.
— Но ведь мы же сказали, что нас послал дух! — не выдержал Фрайсаш, — неужели вы думаете, что он не знал силы этого человека? Что он послал бы нас на самоубийство? А из-за вашего молчания Кермол…
Я удивлённо посмотрел на ящера. Не он ли сам мне сутки назад доказывал, что дух вполне мог и пожертвовать нами ради шанса спасти свою деревню? Вероятно, после этой истории он изменил свою точку зрения. Как минимум, он сам не меньше был ошарашен тем, что оказался способен проводить энергию своего бога. Но спорить об этом сейчас было не время.
— Я вам безмерно благодарен и готов лично поклониться тому, кто по нашей вине перенёс такие страдания, — отец-настоятель тем временем прошёл через комнату к диванчику Кермола и поклонился, совсем немного не коснувшись лбом пальцев его ног, — но повторюсь, — сказал он, распрямившись, — мы не верили, что нам можно помочь. И для нас нет большей радости узнать, что это оказалось неправдой. Мы лишь просим прощения и просим не судить нас строго…
Подойдя ко мне, он достал из складок рясы свиток пергамента и протянул его мне.
— Карта в земли троллей. Новая, два года, как нарисовали с тех пор, как один из наших был там последний раз. Не заблудитесь. Ещё раз благодарю всех вас…
Подойдя к двери, он снова обернулся и перекрестил нас, благословляя, после чего, наконец, покинул домик.
Кермол выглядел донельзя смущённым — что, кстати, смотрелось очень забавно, учитывая, что он в это время лежал на диване, на котором даже поместиться толком не мог, да ещё и розовым шерстяным покрывалом. С другой стороны, понять его можно: не каждый день тебе в ноги кланяются. Однако, учитывая, что ему пришлось пережить, я в глубине души был согласен, что чёрный орк эту честь полностью заслужил.
— Что ж, не желаешь расставаться со своими шрамами — как желаешь, — сказал я, словно нас и не прерывали, — дело твоё, тело твоё, тебе их носить, не мне. Тем не менее, нам осталось решить ещё один вопрос.
Я достал из кармана чёрный алмаз. Бальхиору даже не потребовалось ничего объяснять. Храмовник сузил глаза и яростно прошептал:
— Так и знал! Я так и знал, что эта тварь провернула что-то подобное…
Не обращая внимания на храмовника, я коротко пояснил Кермолу и Фрайсашу, что это такое. Бальхиору, однако, не понравилось, что на него сейчас не обращают внимания.
— Дэмиен, знал бы ты, как такие вещи ценятся в Церкви, — сказал он, — из них получаются самые лучшие амулеты и обереги, Церковь за каждый такой камень…
— Зная то, как Церковь любит побаловаться магией крови, я бы не удивился, если бы узнал, что она и сама клепает такие камушки.
— Да как ты смеешь?! — гневно сказал Бальхиор, — Церковь, конечно же, не делает такие камни, потому что…
— Не получалось, — ехидно закончил я.
— Да, Дэмиен, прости, я забыл, как ты любишь нас демонизировать, — улыбнулся храмовник, — Церковь не поступила бы так с душой благочестивого верующего. Вообще такой ритуал срабатывает лишь тогда, когда маг по доброй воле заключает свою душу в сосуд.
— И всё равно не вижу противоречий, — хмыкнул я, порадовавшись возможности задеть Бальхиора, — взять на обучение какого-нибудь мага, хорошенько промыть ему мозги и сказать: «Давай, сын мой, проведи ритуал и заключи свою душу в этот камень. Во имя Света, шагом марш».
— Ты можешь мне не верить — твоё право, — поднял руки храмовник, — однако правило, заложенное сыном Создателя, гласит, что каждая душа должна иметь возможность предстать перед судом после смерти. Церковь, при всём её влиянии, властвует над телами… над умами… но ни в коем случае не над душами.
— И, тем не менее, судя по твоим словам, над этой душой церковь была бы совсем не прочь повластвовать? — ехидно заметил я, подбросив камень в воздух и с чувством глубокого удовлетворения ощутив, как в панике заметался пленник камня.
— Ты, в самом деле, считаешь, что этот человек не заслуживает строгого наказания? — вопросом на вопрос ответил храмовник, — когда ты искал вещи Кермола, я уверен, ты задержался не потому, что долго их искал! Сколько?