Страница 8 из 10
После чего я заявил, что моё правительство через госсекретаря г-на Халла, пожелало передать привет г-ну Калинину и добрые пожелания от всего сердца. Добавив, что перед отъездом у меня была беседа с президентом Рузвельтом, и что он упомянул президента Калинина лично. Г-н Калинин выразил удовлетворение тем, что его упомянул наш «великий президент», и заявил, что разногласия между странами [по долговым обязательствам СССР перед США] могут быть урегулированы к удовлетворению обеих сторон. На что я немедленно отреагировал, сказав, что тоже на это надеялся и в это верил.
Я заявил, что не являюсь профессиональным дипломатом и привык говорить прямо, без сглаживаний углов и без посредников. Калинин мне ответил, что их правительство основывается на народной поддержке и что их лидеры тоже предпочитают говорить прямо и открыто.
После этого я сказал, что нашему правительству повезло, потому что мы формировались, прикрытые от угроз других государств океанами, и потому привыкли к прямой дипломатии. Тогда как европейская дипломатия всегда находилась под прессом учёта интересов многих наций, национальных страхов или амбиций.
Калинин заметил, что Россия не боится внешней агрессии, потому что уверена, что её народ сумеет защитить её и себя от любого врага. Затем он добавил, что надеется, что мои впечатления от пребывания здесь будут благоприятными, а я сообщил ему, что Москва, на мой взгляд, очень красивый город, что в ней повсюду заметны строительство и прогресс, а люди выглядят приветливыми и постоянно занятыми своими мыслями.
Калинин подчеркнул, что пока то, что производится, расходуется быстрее, чем они рассчитывали, но русское правительство надеется, что добьётся ускорения развития своей промышленности и полностью удовлетворит спрос населения.
Затем он заявил, что они рады видеть посла, который будет иметь объективный взгляд на ситуацию, наблюдая её собственными глазами и не торопиться выносить своё суждение до тех пор, пока все факты не будут взвешены, оценены и рассмотрены в проекции на перспективу.
Затем он намекнул, что я могу быть впоследствии удивлён и поменять своё мнение о людях, которые мне поначалу могли показаться слишком холодными в общении. Он заявил, что не следует делать поспешных официальных суждений и выводов – они могут оказаться ошибочными.
«Это, например, то же самое, что увидев однажды пьяного на улицах Москвы, решить, что все русские – алкоголики. А ведь это не так», – резюмировал он.
Калинин выразил надежду, что американский посол увидит как можно больше из того, что они делали и пытались сделать для людей и оценит это по справедливости и объективно.
На это я ответил, что, хотя и являюсь продуктом индивидуалистической и капиталистической систем, я всю свою жизнь много работал, и мои симпатии всегда были на стороне простых людей, которых я знал. И могу заверить их, что моя цель состоит в том, чтобы попытаться увидеть всё непредвзято, прийти к выводам объективным и сообщить о них моему правительству. Что в этом они могут быть уверены в моём следовании именно такой схеме, и это не только моя цель, но результат тренировок моего ума и обобщения моего многолетнего прошлого опыта.
Честь имею, сэр.
С уважением Джозеф Дэвис
Москва, 25 января 1937 г.
Калинин живет в Кремле. И прихожая, и его кабинет, в который меня провели, были аккуратны и просто обставлены. Калинин, похоже, хороший типаж русского. У него серьёзные глаза и простая, добрая манера вести себя. Считается, что он очень популярен среди советских людей.
Начинал он рабочим на одном из литейных заводов. Он во всех смыслах удобный, как пресловутый «старый башмак». Калинин произвёл на меня впечатление доброго, хорошего и очень способного человека.
Калинин в описаниях Дэвиса имеет совершенно не такой образ, к которому мы привыкли за многие десятилетия чтения различных материалов о нём. И при жизни и после неё, в период развитого социализма (позднее названного эпохой застоя отъявленными перестройщиками) и в эру нормализации ощущения российской истории (начавшейся в нулевых годах XXI века) Михаил Иванович представлялся таким бойким добродушным старичком. Из которого могли вить верёвки все, кому не лень.
Детишки видели в нём этакого Дедушку Мороза, которого можно попросить о чём угодно с гарантией, что он всё беспрекословно выполнит, каким бы чудом это ни представлялось. Взрослые дяди-политики думали, что Всероссийским (по определению Троцкого), а позднее и Всесоюзным Старостой можно помыкать, не задумываясь о возможном прилёте ответки. А сам Иосиф Виссарионович выставлялся по отношению к Калинину каким-то паханом, измывавшимся над интеллигентом-терпилой и таская того за бороденку (да-да именно за бородёнку, а не за бороду).
И вот – взгляд американского гостя. Человека, не ангажированного никакой частью российской-советской государственной или оппозиционной пропаганды. Калинин предстаёт добрым, но уверенным и достаточно жёстким руководителем, знающим цену себе и своему слову, умеющим тихим голосом проводить свои решения, так, что их даже никто и не пытается обсуждать. Честное слово, иногда чтобы оценить политика-соотечественника надо послушать вменяемых людей из-за границы.
Неготовность Франции
Москва, 26 января 1937 г.
Пресса сообщает, что Поль Рейно приводит некоторые интересные и доступные ему в Париже факты о военных силах в Европе. По его словам, фактор скорости на стороне Германии у неё уже 2000 самолетов, у Италии – 1900, в то время как во Франции только 1300. Пока сделано немного; Франция имеет один свой бомбардировщик против двух немецких. Против нескольких сотен французских танков у Германии и России их тысячи. Мне кажется, что все говорят о неизбежности европейской войны, но никто за исключением Германии и России, похоже, не воспринимает это серьёзно.
Мой главный источник текущих новостей – коротковолновое радио. Я слушаю его ежедневно, делаю заметки, чтобы иметь представление о европейских событиях.
Москва 27 января, 1937
В час дня я позвонил Сигэмицу, японскому послу. Он хромой, но очень способный человек. Он долго рассказывал мне о «шанхайском инциденте», когда во время дипломатической службы в Китае в 1931–1932 гг., стал жертвой нападения корейского боевика и потерял ногу. Он с благодарностью отзывался об американском после Нельсоне Джонсоне, который оказал ему большую помощь в тот момент.
С 16:00 до 17:00 прогулялись по Кремлю с Марджори. Сегодня мы ходили в один из музеев смотреть специальную выставку Рембрандта. Там было более тридцати полотен, в том числе «Блудный сын», «Рождество» и многие другие. Это было довольно необычно. Мы также посетили Третьяковскую галерею. Замечательные картины Ленина кисти Герасимова*. Суриков – необычайно оказавшаяся большим картина «Переход Суворова через Альпы» и др., Шишкин – снежные картинки. Пошёл в комиссионный арт-магазин и провёл рабочий день, осматривая полотна современных советских художников. Они увлекательные.
Москва, 28 января 1937 г.
Начались официальные звонки: китайским, немецким, персидским, британским коллегам. Обедал с послом Турции.
(Судя по всему американский дипломат не успел еще перестроиться и называет иранцев персами: Реза-шах Пехлеви только в 1935 году повелел звать возглавляемое им государство Ираном – то есть «страной ариев», как её испокон веков называли коренные её жители. Персией, кстати, её назвали греки. Есть устоявшееся мнение историков, что возврат к «Ирану» от «Персии» случился с подачи иранского посла в Германии, попавшего под влияние нацистов, которые, как мы помним, тоже называли себя арийцами. Как бы то ни было, а Джозеф Дэвис в своих дневниках продолжает и в 37 называть иранцев персами. Хотя может быть, он пользует этот термин только для внутреннего употребления, а в дипломатических разговорах произносит всё, как того требует этикет. Называет же он, в конце концов, в своих записях Советский Союз очень даже часто Россией, хотя прекрасно знает, как юридически верно называть СССР).