Страница 71 из 83
Конечно, он же профессиональный внук!
Вечером пошли вместе с Милли на соседскую вечеринку. Милли не очень хотела, но старушки очень просили привести “его американку”, неудобно не уважить… Нет, никто не узнает, она на себя вообще не похожа, да и аудитория не ее. Макс уже не стал говорить, что видел в телевизоре другую Милли Филис, никто певицу не ищет…
Милли сделала открытку из бумаги и старых журналов — нельзя идти без подарка, Макс ловко сочинил поздравительный стишок, и они пошли. Старушки насмотрелись на Милли, решили, что в Новом свете вообще нет никаких манер — девица нелюдимая и столовыми приборами пользуется неправильно, разрешили ей удалиться “делать уроки”.
— Миллисент делает уроки, готовится к поступлению в университет, — объявил Макс. Эта причина была признана уважительной, старушки разрешили “малютке Миллисент” вернуться к занятиям. А Макс остался, не выпуская входную дверь из виду. Колбаски на гриле шкварчали, пиво пенилось, много было народу, Макс младше всех был, но было не скучно… Вспоминали покойных соседей, молчаливого Мориса, его вертихвостку… Макс подумал, что “господин Морис” наверняка был бы не в восторге от таких сплетен, но Макс тут не причем — они сами болтают. Чтобы поддержать беседу, рассказывал, как помог в трудную минуту господин Морис и как всегда к нему была добра его… ну, он не знает, как ее зовут… но она не вертихвостка!
Это “номер два”! Это его “номер два”.
В конце вечера, расчувствовавшийся и подвыпивший Максик, пригласил всю компанию на ответное барбекю, когда приедет господин Морис.
Ну, никто же за язык не тянул! Зачем он это ляпнул! Эти люди были так добры к нему, так жалели Максика — милого сантехника с материальными проблемами, относились к нему, как к нормальному, а не как к тому, кем он был…
Вот, только что на это скажет господин Морис? Это ведь противоречит его приказанию “не привлекать внимания”.
Макс с утра пошел за булочками и снова сидел со своими пожилыми поклонницами в кондитерской, как увидел, что у его ворот тормозит серый “форд”. Не попрощавшись со старушками толком, Макс рванул по улице — ох, как быстро же он бежал…
— Привет, Максик, — сказал господин Морис, глядя на часы, — неплохой результат — заметил время, когда вы выбежали из того кафе… Полагаю, вы регулярно пользовались моим спортзалом.
— Ох, — сказал Макс, — хорошо, что вы приехали, я так беспокоился. Мы тут робинзоны просто, а в телевизоре там другая Милли, не знал, что нам делать…
— Не так просто быть командиром, да? — улыбнулся господин Морис. Или сэр Артур. Или, черт его знает, кто он там такой, этот хахаль той "номер два"! Сэр Артур открыл дверь автомобиля и помог выйти своей Гвиневре. Она перемещалась с трудом, пользовалась тростью, лицо закрывали те самые огромные солнечные очки, и весь вид у нее был довольно потрепанный.
— Вы как? — сочувственно спросил Макс.
— Все хорошо, Максик, — приветливо сказала женщина, — А как вы? Долго тут продержались. Думали, сбежите, не сможете выдержать так долго мещанской жизни без телефонов…
— Да не, отдыхали тут так, как на курорте… А Милли новый альбом пишет, ушла в себя, поэтому в конце стало немного скучновато.
Сэр Артур осмотрел двор, похвалил за работу, порядок в доме ему тоже понравился. Вышла Милли, даже предложила яйца-пашот и кофе. Приступили к обеду. Милли спросила робко, не связывался ли он с ее родителями, что им…ей… делать.
Сэр Артур сказал, что на днях поедут к родителям, все хорошо. Он хотел уложить свою даму спать, но дама начала раздражаться, говорить, что она не ребенок, не хочет она спать. И главная спальня занята детьми…
Гвиневра протянула руку. Сэр Артур засунул туда какую-то купюру.
— Вот, черт! — расстроился, — Проспорил.
Макс скромно опустил глаза, а Милли наоборот вызывающе посмотрела:
— Я резвлюсь!
— Вы совершеннолетняя, мисс Милли, я слова не сказал, не мое дело… Прекрати хихикать! — строго посмотрел он на Гвиневру.
— Вот именно: прекратите хихикать! — так же строго сказала Милли. Вместе с сэром Артуром вышли в гостиную…
— Такие очаровательные зануды! — тихо сказала Гвиневра Максу, — Но вот есть же люди — на вид обыкновенные, даже непримечательные, но такие выдающиеся…
Макс кивнул. Но только у Милли пять “грэмми” есть, а чем этот ее седой сэр Артур выдающийся?
Гвиневра улеглась на диване, все остальные расположились на полу и в креслах. Сэр Артур сообщил, что, скорей всего, послезавтра будет организована встреча с родителями мисс Филис и представителями посольства, там они сами дальше решат, как дальше поступать. Нет, он не может рассказать подробней, что в клубе случилось. Он не уполномочен это делать, да и не знает толком. Вот, кто уполномочен, тот и расскажет. Он из гуманитарных соображений в это дело влез. Хотя, ему нужно задать мисс Милли несколько вопросов…
— Мисс Милли, вы вообще меня слушаете?
Милли перебирала пальцами по клавишам. Подняла несчастные глаза.
— У меня не получается…Я не могу одна, без команды. Вот, я слышу в голове, а тут не получается. Только одним пальцем… И записать на бумаге толком не могу.
Никого, кроме себя, эта знаменитая Милли Филис не слушала.
— Как это "не могу записать"? Вы, что не знаете нот? — обиженный невниманием, сэр Артур говорил с сарказмом, но по гримасе на лице Милли, понял, что сказал то, что есть.
— Ну, я знаю, что на какой линейке находится… Но вот эта длительность сбивает меня с толку: четверти, целые… Аккорды буквами могу записывать, а нотами нет.
Сэр Артур позабыл про то, что говорил раньше:
— Так вы, Милли Филис, музыкант, обладательница пяти “грэмми”, музыкальное дарование, голос нового тысячелетия, не знаете нотной грамоты?!
— Меня учили, конечно… Но плохо получается.
— Она даже читает плохо, такая уродилась, — встрял Макс. Он вообще-то вступиться за нее хотел, но вышло так, будто тупой обозвал.
— Заткнись, Макс! Я не тупая, просто не могу… Вот, я по своему записала, — она показала бумажку, исчерканную значками, — но нужно же по человечески — нотами!
Сэр Артур взял бумажку, посмотрел, начал улыбаться.
— Посмотри, малышка! — восхищенно сказал он Гвиневре, — какой замечательный шифр! Какая изящная идея! Девочка, которая не умеет читать… Это же ноты зашифрованы, вот, это, я полагаю, соль… Какая оригинальная система! — он сфотографировал бумажку и бегал с ней по комнате, восхищаясь изобретательностью девочки с дислексией — видимо, разбирался в шифрах.
— Помоги, девочке, — сказала Гвиневра, — запиши, как надо. Сольфеджируй, что ей нужно.
— Вы умеете? — с надеждой спросила Милли
А это еще что — сольфеджировать? Что еще он умеет?
— Чертите пять линеек, подготовьте целый лист, — приказал сэр Артур, — сейчас займемся, — он снял пиджак, сел рядом с Милли за пианино, — и текст мне дайте, я посмотрю, что там за ритм… Гм! Неплохой текст… Да вы настоящая поэтесса, мисс Милли! И…эээ…отдых пошел вам на пользу… Максик, большая честь для вас — быть музой мисс Милли, помните об этом!
Блин! А как же происшествие в клубе? Стрельба на дороге? Отсутствие новостей про все это? Что-то там было про миллино посольство… Серьезные дела вокруг происходят, а эти тут дурака валяют! Ну, ладно Милли, она всегда, как не в себе — поэтесса несчастная, но этот-то…
— Что они делают? — в недоумении спросил Макс у Гвиневры
— Занимаются творчеством. Он очень устал, — ответила она про своего мужчину, — отпуск испорчен. Дайте ему отдохнуть. Он так отдыхает…
— …Я буду петь в терцию, — говорил сэр Артур, — и запишу это вот здесь.
— Я такого не сочиняла, — говорила Милли, — не нужно отсебятины!
— Но, согласитесь, так куда музыкальней…
— Красивее. Но это будет не моя песня.
— Это ваша песня, это просто аранжировка… Мисс Милли, так лучше!
Они с Милли долго возились, Макс приносил им чай и кофе, закрывал и открывал окна — музыкантам было то холодно, то жарко, то одно им подай, то другое…