Мемуары гейша

Случаи когда он, знаменитый Майки, облажался и провалил задание, можно пересчитать по пальцам одной руки. И это был один из них. Хотя казалось, задача была ерундовая — работа курьера, а не задание для блистательного Майки. Раз они там были в отпуске неподалеку, то ему надо было съездить к этому “графу Витторио” и забрать кое-что, привезти в главный офис лично. Почему он должен заниматься такой ерундой, еще и в своем отпуске? Потому, что это “кое-что” — весьма деликатная информация, а Витторио — давний знакомый Майки. Ведь именно Майки привел этого человека в их бизнес и довольно долго был его куратором. У них сложились личные отношения.

Это было так. Более того, Витторио доверял Майки больше других, потому, что тот не только привел Витторио в их дела, но и позволил из них выйти. Такое случалось нечасто, но Майки старомодно считал, что человек, которого удерживают против воли, сотрудник неэффективный, и помог соскочить, организовал новые документы, прикрытие, новую жизнь…

Однако из игр нельзя выйти насовсем. И та итальянская графиня, которая оставила Витторио титул и деньги была совсем не простой старушкой, еще во время войны начала работать в их сфере, совсем девочкой. И к концу жизни у нее скопился крайне ценный архив, который достался Витторио со всем прочим наследством. Сначала он отрицал наличие архива, потом, после ограбления и неудачных покушений, понял, что хранить его — слишком большая ответственность, которая несет опасность, начал торговаться. Службе почти удалось с ним договориться, но убедить окончательно, а тем более забрать ценный архив, мог тот, которому он доверяет, человек с безупречной репутацией — Малыш Майки, если он жив еще.

Малыш Майки оказался не только жив, но и совсем рядом. Вот, пусть и поедет, пообщается со старым приятелем. А Марципановый Леденец пусть пустит в ход свои фокусы, если этот липовый граф вздумает что-то выкинуть и передумать. Получите ценный груз и гуляйте в своем отпуске дальше. Вы одни?

Майки стоял с телефоном на обочине, смотрел на машину, увидел, как на него смотрел Макс взглядом беспризорной овечки, а эта беспардонная, мелкая знаменитость прижала свой нос к окну — окно запотело, она, рисовала пальцем…

— Я один, — ответил Майки. Вот, черт! Еще не врал он начальству из-за кого попало… И куда он денет этих идиотов! Ну, Эльвира, опять подставила! Что ж за человек…

Пришлось с собой этих детей брать. Не оставишь их, раз взялся за такое странное дело. И дело показалось еще страннее, когда ему выслали опись того, что обязательно должно быть в том архиве.

Эта итальянская старушка была дама довольно богемная, в разных кругах общалась, в свое время на короткой ноге была с режиссерами, спала с кинозвездами, в тусовке тогдашнего шоубиза была своим человеком. И, как человек с непростым прошлым, накапливала информацию. Некоторая информация, с течением времени и изменением общественных нравов, превратилась в компромат.

Так, к примеру, милая вечеринка тридцатилетней давности у одного продюсера, с течением времени стала называться “оргией”, а его счастливый и, одаренный шелками, гарем, оказывается, страшно страдал от харрасмента. А вон известный режиссер, который когда-то публично унизил своего помощника — вроде как обыкновенное дело — начальник разорался, но этот режиссер попал — помощник-то оказался геем и теперь, в его лице, оскорблено все ЛГБТ-сообщество, и поэтому, за скандал двадцатилетней давности придется отвечать сейчас — терять заказчиков, рекламодателей и сотрудников… А сколько в том архиве было пленок — старых кинопленок, посовременней кассет VHS — где молоденькие старлетки рассказывали, что с ними вытворяли начинающие политики, которые сейчас занимают весьма солидные посты. Старлетки улыбались, были довольны и принимали подарки — по тем временам ничего такого, но сейчас эти тайны из прошлого могли на многое влиять… Не преступления, а обыкновенные ошибки, вполне приемлемые с точки зрения того времени, могли разрушить карьеру во времени нынешнем…

Розочка всегда говорила, что все то, чем он занимался всю свою жизнь — беготня ерундовая, затыкание дыр, мир надо менять в принципе, главная битва — битва за умы. Странное, психопатическое честолюбие его малышки помогло ей сразу это понять и выбрать именно этот участок работы.

— Инфлуенсеры! — повторяла Розочка это модное слово, — Это пушки современности. Интернет — ядерная бомба. У кого они в руках, чьим рупором они являются, тот и победил.

— Сама хочешь в рупор кричать? — посмеялся он над своей интриганкой и любительницей паутин.

— Конечно, — с ним Розочка не изображала божьего одуванчика, как со всеми, могла позволить себе собой быть, — Но я слишком мелка и ничтожна, я слишком поздно начала, и у меня болезнь вот эта — “хорошо”, “нехорошо”…

— Раньше ты называла эту болезнь “совестью”…- снова смеялся он.

Розочка начинала раздражаться и топать ногами, как обычно, когда он выводил ее на чистую воду…

…Большинство персоналий, на которых была информация в том архиве, были уже не так молоды, некоторые активны, некоторые давно оставили свою профессиональную деятельность и инфлуенсерами не могли быть. Но их почему-то тоже оставили в том списке.

— Вот, черт! — так сказал Майки, когда увидел в описи имена родителей той девушки, что сейчас сидела у него в машине. С двух сторон подкатывают или разные службы? И в чем смысл? Будет нехорошо, если потом выяснится, что он ребят со своей же конторы там укокошил… Ладно, что сделано, то сделано.

Пирожочек заставляет спать в машине — нельзя нарушать режим сна. Не может спать, укачивает. Почему он так беспокоится из-за такого ерундового дела? Эти молодые ребята его напрягают- не по правилам получается. Он если не по правилам все делает, очень раздражительный. Проблемы контроля…

Красивый дом на горе. Максик смотрит во все глаза на эту красивую жизнь, наверное все время об этом мечтал, а ей почему-то все равно. Столько всего уже повидала, что безразлично все…

Нет, ну, конечно смешно — идут за секретными материалами такой толпой, еще бы кота с собой взяли!

Долго еще ждать этого прохиндея, этого знаменитого Витторио!

Ну, вот двери распахиваются, любит он театральные эффекты… и сердце замерло, и дыхание перехватило, и глазам своим не поверила…

— Дружище, дружище…

Не может быть такого! Чтобы тот, кого она искала, кого думала, что потеряла навсегда и даже тело оплакать его не сумела, стоит вот тут — немного располневший, постаревший, но по прежнему прекрасный — ее подземный принц.

Конечно, по протоколу она не должна проявлять чувств. Не должна реагировать на узнавание. Не должна позволить для первой встречи большего, чем вежливая улыбка.

Но она же психически нестабильная. Это в досье записано. Ей можно броситься на шею к этому человеку, прижаться к нему и бормотать на ухо все то, что хотела сказать ему двадцать лет назад…

Двадцать лет назад она была очень влюблена в этого человека, которого звали тогда совсем по другому. Их отношение совсем не вписывались в рамки стандартного романа, они были большим, чем возлюбленные. И даже большим, чем друзья, они были товарищи, партнеры… Этот мужчина волновал ее куда больше, чем все прочие, единственный, от кого она теряла голову, единственный с кем ей в тот их единственный раз было хорошо…

Сидели за столом, ели. Хорошо, от этих дурацких детей удалось избавиться — за другой стол посадить, но так, чтобы в пределах видимости были. Он с этой Милли Пират глаз не спустит, пока не выяснит в чем дело.

…До деловых вопросов все никак не дойдет. Конечно, какое может быть дело, если эти двое никак не могут расцепить объятия и все время говорят друг другу “а помнишь?”, Розочка чуть не на колени к этому Витторио уселась, навалилась просто неприлично. Но не будет же замечание ей делать на людях.