Мемуары гейша

Он инструктировал, как ей себя вести с мужчинами, просил высылать регулярные отчеты, чтобы он вовремя заметил, если кто, что худое задумает… Он, как Эльвира, хотел полностью ее контролировать, чтобы уберечь.

— Я сама разберусь, Максичек, спасибо, — уверяла его она.

Макс, забросив спортивную сумку на плечо, как пращу, стоял на платформе с напряженным и сосредоточенным видом, будто перед боем. Он вроде бы смотрел на свою секретаршу, но был уже не с нею. А она подумала, что он никогда еще не был так похож того Давида так, как сейчас.

— Увидимся, — сказал Макс, зная, что врет.

— Увидимся, — ответила секретарша, зная, что он врет.

У него ничего не осталось от той секретарши — ни колечка, ни сувенира. Но к каждой женской фотографии в мужском журнале или журнале мод, ему хотелось пририсовать большие круглые уши, так казалось гораздо красивее. У него больше никогда не было женщины с такими красивыми ушами.

И через много лет понял, что все-таки любил ту секретаршу, и это был не только служебный роман.

Он ехал туда, где родился. Полгода назад, перед тем, как погорело агентство, встретил дядьку двоюродного, на промышленной ярмарке, где Макс одну барышню окучивал, а дядька покупал оборудование для нового бизнеса. Долго на строительную фирму работал, а теперь свой бизнес начинает — установка канализационных систем. Это, значит, все устанавливает — и канавы копает, и трубы туда кладет, и унитазы ставит… Все хорошо, но деньги закончились. Инвестор нужен и помощник. Ну, работа, она, грубая, физическая, такому моднику, каким Максик стал, наверное, не подойдет, но если жизнь прижмет, пусть просигналит…

Вот и просигналил, когда жизнь прижала. Макс может быть инвестором — его спортивная синяя сумка была полна наличных денег, он копил все три года, что работал в агентстве и получал, не учтенные нигде, наличные деньги. Макс давно перестал кутить, все реже ходил в клубы, одевали его богатые дамы, ел он мало, только на учебу тратил — и каждый месяц откладывал… Всегда хотел честный, мужской бизнес приличного человека. Вот и пожалуйста — что еще более мужское, чем установка канализационных систем — дядька сделает его акционером, в долю возьмёт. Брильянт превратился в уголь, это самое для угля занятие — канавы рыть и унитазы ставить… Будет помощником… Тьма на горизонте рассеивалась, а жизнь налаживалась.

Теперь он всегда будет честным человеком. А то, что же это такое — он за двадцать четыре года три раза был под следствием. Сам виноват. Теперь нет, новая жизнь. Ничего не будет нарушать. Переходить дорогу по пешеходному переходу только. Будет налоги платить. Полностью, а не утаивая жульническую наличность. Ну, если появится на унитазном деле наличность какая… Голосовать начнет… Вот, ни разу в своей жизни не голосовал, а теперь изучит за кого нужно — и пойдет…

Раздали бесплатную прессу, Макс бездумно листал журнал и вдруг сердце защемило — он увидел рекламу «Сеялок и веялок». Он сам заказал эта рекламу — на целый год выходила просто смешная сумма, а пару раз звонили и даже продал, из-за этой рекламы в поезде, одну рассадопосадочную машину… С ностальгической нежностью Макс погладил свою картинку. И его так грызло, что он так и не знает, что там с этими «Сеялками и веялками» было не так(ведь он все знал про «Сеялки и веялки»!), и почему эта фирма так всем понадобилась…

Эпилог

…Конечно, эта секретная информация не для его ума, он птица, совсем еще не того полета, чтобы “Сеялками и веялками” интересоваться! Но, в исключительном случае, в качестве живописного примера разгильдяйства, безответственности и феерического, незамутненного идиотизма, эта история может быть внесена в учебники и рассказана молодому дарованию в назидание.

“Сеялки и веялки” — фирма по торговле новой и подержанной сельскохозяйственной техникой, что было первым и легальным видом деятельности, существовала несколько лет. Торговала не то, чтобы слишком в большом объеме, но участвовала во всех ярмарках, выставках, публиковала свою рекламу во всех каталогах бизнеса, была контрагентом экспедиторских фирм во всех портах… короче, все, кто в теме, знали “Сеялки и веялки”.

Эта популярность и мобильность очень удобны, как прикрытие, для другого, теневого и незаконного вида деятельности “Сеялок и веялок” — торговли оружием. Ну, торговля оружием, это, конечно громко сказано. В сравнении с миллиардными и миллионными игроками огромного, незаконного бизнеса, жалкие слезы “Сеялок и веялок” могли рассчитывать на несолидный титул посредника или перекупщика всякого старья для африканских диктаторов не первого десятка, хотя на серьезных игроков тоже пару раз удавалось выйти…

Худо-бедно, но этого было достаточно, чтобы прикрыть третий и основной вид деятельности, “Сеялок и веялок” — контроль над незаконной торговлей оружием. Контроль — сказано более, чем громко, на самом деле, жалкие попытки хоть как-то отследить траффик, понять направление движения и участие официальных лиц в этом бизнесе…

Номинальный владелец этой фирмы и руководитель проекта очень ответственно относился к работе, это был его самый масштабный и длительный проект, он им очень гордился. Этот господин всегда считал себя очень умным, а оказался феерическим идиотом — он проявил такую, неуместную для нынешних времен, прыть в этой работе контроля и отслеживания, и отследил траффик и участие официальных лиц в этом бизнесе настолько хорошо, что ему пришлось бросить все, бежать и спасаться от этих самых официальных лиц, которые были под самым его носом, и хотели избавиться от него за неуместную старательность. Большой был скандал, да… И как этот феерический идиот не увидел этого вовремя, ну, просто самодовольный придурок! Никогда не думайте, что вы самый умный, Максик, всегда предполагайте, что вы идиот, это бодрит… Никому не доверяйте, за врагами следите не только в бинокль, но и под носом смотрите, чтобы с вами не было, как с тем, феерическим господином, он до сих пор простить себе не может…

Так вот, “Сеялки и веялки” остались без номинального владельца. Документация фирмы, как легальной деятельности, так и фактической, считалась пропавшей, вместе с владельцем, наследников нет, из-за юридической коллизии, легальную деятельность фирмы продолжать невозможно, нужно закрывать… Тут следует заострить ваше внимание, Максик, что вот такая формулировка “считалась пропавшей” вообще не должна приниматься — или есть документы, или их нет…. Было принятно слишком поспешное и разгильдяйское решение признать документацию утраченной и приступить к официальной процедуре ликвидации фирмы.

Перед полной ликвидацией, “Сеялки и веялки” попадают на аукцион — такая законная процедура, вдруг найдется какой-то дурак, купит фирму-банкрот и заплатит ее долги, а, если нет, в государственном реестре статус предприятия “активно” меняется на статус “ликвидировано”. За этим процессом обычно наблюдают, чтобы не ввести случайных игроков в эти дела.

Дальше происходит то, что сложно разделить на разгильдяйство, безответственность, преступление или идиотизм, скорее всего, все вместе… В государственном компьютерном реестре происходит техническая ошибка, в течении двух часов существуют две фирмы “Сеялки и веялки” — у одной статус “ликвидирована”, а у другой все еще “на аукционе”. Конечно, технические ошибки случаются, даже на уровне государственных реестров, но можно ли считать это случайной ошибкой, если некая ловкая мадам в течении этих двух часов очень оперативно, за гроши, купила “Сеялки и веялки”? И соответственно, если есть новый владелец, то, при обновлении реестра, ошибочным был признан статус “ликвидирована”, а “Сеялки и веялки” получили нового владельца и новую жизнь… И я не знаю, можно ли назвать сотрудниками спецслужб тех, кто увидев статус “ликвидирована”, успокоились и спокойно пошли спать, не увидев дублирующую запись, не проверив, ушла ли запись в архив, не перепроверив, что дальше, это же серьезные дела… Видимо их нельзя назвать сотрудниками спецслужб, только халтурщиками или идиотами. А нормальные сотрудники спецслужб должны были прозябать в бегах и пасти верблюдов, пока безответственные разгильдяи творили вот такое… Короче, на некоторое время “Сеялки и веялки” выбыли из наблюдения полностью.