Мемуары гейша

Макс драться не любил. Ну, конечно, как мальчику из неблагополучной семьи, ему приходилось это делать, чтобы по пацански выглядеть, как все, но он до последнего увиливал, изыскивая другие способы переговоров с врагом. Это все было так неприятно и некрасиво, не по человечески как-то. Папаша его со всеми дрался, маму бил, маленького Максика тоже, вот Макс и запомнил драку как что-то невероятно мерзкое, не хотел быть, как папаша…

Это очень плохо сочеталось с тем, что Макс, своими чистыми ручками, которые так не любили драться, отправил в больницу двух человек — но то состояние аффекта было, у него справка есть, он на голову был больной раньше…Нет, если считать, папашу, то трех. Только папаша не пошел в больницу, дома лежал, не знает, чем закончилось Но поскольку Макса никто не искал, никто не гнался, то не сдох папаша, не тогда…

— Соберись! — приказал тренер, увидев, что Макс отвлекся на какие-то мысли, — Думать тут не надо, необходимо автоматически работать… Ты ничего — хоть вялый, как медуза, но неплохая техника. Где учился?

Макс показал свою татуировку. Тренер одобрительно кивнул.

— Вот он, — теперь кивнул на бригадира, — дерется сильнее, жестче и результативней пока. Но переучивать его — целое дело, уличная школа все портит, а ты прекрасный материал для работы…

— Мне танец нужен, а не чемпион или количество изувеченных — напомнила Эльвира свое задание.

— Ах, да… Приступаем.

Вот, кто был настоящий режиссер-постановщик! Он ставил им ноги в правильную позицию, регулировал взмахи рук, угол и силу удара — чтобы не нанести вред, но выглядело эффектно. Тут выход, столько-то шагов, разворот, удар, блок, снова разворот, прыжок в кусты, беречь глаза… Заставлял повторять еще, и еще раз, мелкий и жилистый ползал между ними, казалось, совсем не боясь, что ему случайно попадет — лихо уворачивался, как со скоростью света перемещался, ставя неуклюжие ноги своих бойцов…

— Да ты крутой чувак, тренер — с восхищением сказал бригадир, — Научишь меня? В клуб твой ходить буду, платить…

— Мой клуб закрытый, всех не пускают, — улыбнулся тренер, — а вне клуба времени нет. Но запомню вас, бегемотий балет… Десять минут перерыв.

Макс в туалет хотел пойти, в конец парка, но Эльвира не пустила — будет бродить целый час, а время тренера денег стоит. Пусть найдет себе подходящий куст неподалеку… Макс проклиная тот миг, когда он связался с этой рабовладелицей, пошел куст искать. А возвращаясь увидел спины Эльвиры и тренера — в обнимку сидели на скамейке. Первый раз он видел Эльвиру нормальной — она смеялась над шутками тренера нормальным смехом и говорила по-человечески. Обычно она была доминирующей, саркастичной, соблазняющей, льстивой, нарочито деловой или полностью невменяемой — нормальной не была никогда. Никогда не была товарищем. А тут она сидела с этим тренером так, как вот Макс недавно сидел со своим армейским приятелем в этом же парке. Макс замер в тех кустах, стал любоваться нормальной Эльвирой — в такую он мог бы даже влюбиться… А подслушивать он стал, когда услышал от нее знакомое словосочетание “мутный тип”. Эльвира расспрашивала приятеля о чем-то, слышно было не очень.

— Я не знаю подробностей, честно, — низкий голос тренера слышно было лучше, — Сейчас статус “без вести”, хотя розыск не сняли…. Да нормальный человек, я много лет его тренирую — может, он и псих, но с понятиями. Если вы ту чокнутую девчонку не поделили, то это не значит, что он гнусный…

Эльвира что-то там раздраженно говорила, он успокаивал ее:

— Ты сама зарываешься… Тебе дали соскочить, дали возможность вести свой бизнес, чего тебе еще надо?

“Главное — рост!” Не слышал тренер что ли?

Но Эльвира не это сказала — по нормальному, по настоящему, громко, что Макс все расслышал:

— Хочу, чтобы не принимали меня за второй сорт. Из-за того, что я женщина и деревенская цыганка необразованная. Пусть и так, но я же лучше всех — умнее, изворотливей, профессиональней, а все равно второй сорт…

Тренеру нечем было ее утешить, потрепал по плечу. Сказал заботливо:

— Не переходи дорогу серьезным людям, Эльвира, не пересекай черту…

Она снова бубнила невнятным голосом, потом, в трогательной слабости, положила голову на плечо тренера и он ласково гладил ее по волосам…

Под ногой Макса хрустнула ветка. Эльвира встала, и сказала в кусты своим обычным нежно-доминируюшим голосом:

— Максик, если я велела сходить в кусты, то это не значит, что надо делать свои дела прямо у меня на виду… Перерыв закончен!

К концу тренировки достигли вполне приемлемого балета.

— Завтра я еще смогу найти пару часов, — сказал тренер, — отшлифуем лучше. На дилетантов произведет большое впечатление.

— А не на дилетантов? — поинтересовался бригадир, — Чтоб серьезных людей впечатлить, кто в теме, сколько времени нужно заниматься?

— Годами нужно заниматься, — снова улыбался тренер, — чтобы обмануть, что бьешь — учиться еще больше времени нужно, чем уметь побить по настоящему… Кроме того — нельзя пить, курить, употреблять, от дам стоит отказаться… Много самоограничений.

— Ты восхищаешься этим гнусным занудой! — почему-то так странно отреагировала на невинные слова тренера раздраженная Эльвира

— Конечно. Он мой лучший ученик.

Шоу прошло, как надо, подтвердив еще один принцип работы мадам Эльвиры: секрет успеха операции в тщательной подготовительной работе.

Макс шел с секретаршей по аллее парка, они целовались на ходу — с ней он познакомился в баре несколько дней назад отлично проводили время — а Эльвира еще и платила за его гулянки. Почти пришли к месту пикника, всем помахали издалека. Ну, тут из условленного куста хулиганы выскочили, наезжать стали, ведь парочки — излюбленное развлечение гопников. У девушки сумку вырвали из рук, парня за руку схватили — золотые часы содрать…

— Беги! — драматическим голосом героического рыцаря сказал Макс своей даме. И началось…

Антилопа, ускоренными тренировками подтянутая до буйвола, и носорог, из которого кое-как сделали бизона, сошлись в эпической битве — они мужественно махали руками и ногами, разворачивались в прыжке, набрасывались друг на друга, полностью соблюдая хореографию шоу… Три остальных хулигана, в основном, создавали шумовые эффекты — они орали страшными словами, хватали Макса за рукав, пытались содрать у девицы цепочку с шеи и почему-то прицепились к ее туфлям, желая их снять…

“В общей драке смотрят на вожаков, чем эффектней будет их драка, тем меньше внимания статистам…” — учил тренер, поэтому вожаки очень старались. Тем более, что они знали, что где-то в кустах сидит с биноклем их начальство, которое “не знает, что с ними сделает, если увидит малейшие халтуру и безответственность”.

Поскольку драка сопровождалась нецензурными словами и громкими криками, она не могла не быть замечена, компанией с работы девушки, собравшейся на корпоративный пикник. Мужчины и женщины встали с ковриков, стояли, открыв рты, и смотрели на драку. Наконец, один из мужчин в компании, потянулся к телефону…

По сценарию мадам Эльвиры, это было сигналом к отступлению хулиганов — “разборки с полицией в нашем деле лишнее” — и началу второго этапа.

Хулиганы мгновенно исчезли в кустах. Лохматый Макс в рваной рубашке(после долгой торговли, мадам Эльвира согласилась компенсировать половину стоимости дизайнерской рубашечки. Почему половину? Да пусть спасибо скажет, что хоть что-то дала, у них в контракте не оговорена спецодежда!) обнял свою девушку, осмотрел в порядке ли его дама, поцеловал ее страстно, она погладила красную ссадину на скуле его прекрасного лица…

“…следы после постановочной драки должны быть обязательно”- учил тренер, — “без крови не бывает шоу, людям нужна кровь. Но нельзя допускать травм.”

Макс обернулся к компании. Расставил ноги, развернул плечи, кулаки сжаты, локти расставлены… Волосы развевались по ветру — мадам Эльвира сама делала ему укладку с утра, добавив искусственных волос к его прическе — “должно выглядеть, как грива льва, ты должен стать вожаком стаи: у кого больше грива, тот и вожак — невербально люди понимают это так, мы не работаем с мозгом, мы работаем с инстинктами…”