Страница 75 из 104
Процедуры эти обычно заканчивались для пациентов одинаково — чёрным мешком и поездкой до тюремного кладбища. Однако я сумел удивить видавших всякое эскулапов, когда сладко уснул прямо на пыточном столе. С богатырским капитанским храпом им до того момента сталкиваться не доводилось…
В тот раз пробуждение вышло не очень, а вот сегодня меня разбудил Фольки. Он навис надо мной, загородив валившееся к горизонту солнце, и тихонько произнёс:
— Вставай, Феликс, мы почти приехали…
Я быстро, но без суеты, вылез из телеги, проверил оружие и осмотрелся. В паре километров от нас высился солидный холм, у подошвы которого обосновался небольшой город. Узкие улочки, разномастные дома, понатыканные тут и там, вьющийся над трубами дым — красота, одним словом.
На склонах холма виднелись ряды укреплений: деревянные частоколы, каменные стены, стальные решётки и крепкие ворота. Солидно. На самой вершине — огромный замок. Серый, с тремя башнями и россыпью небольших окон-бойниц. Надо всем этим великолепием висел какой-то «мыльный», едва заметный, пузырь, переливающийся неяркими цветами. Готов поспорить — это была магическая защита.
Справа от холма — поле, за которым блестела река, а слева — густые леса и скалы вдалеке. Весьма симпатичный пейзаж, что сказать. Был бы художником, обязательно бы нарисовал.
Разобравшись с местностью, я взглянул на своих спутников. Марк по-прежнему не смотрел на Фольки, а тот делал вид, что не замечает разведчика. Выходит, за время моего визита в царство Морфея отношения между ними лучше не стали. Правда, то обстоятельство, что они хотя бы не поубивали друг друга, пока я давил на массу — это уже большой успех.
Рита лежала на дне телеги с открытыми глазами, но без движения. Её грудь судорожно и часто вздымалась под платьем, а руки слегка подрагивали — она явно чувствовала себя не самым лучшим образом.
— Ты как? — спросил я.
— Никак, — вместо девушки ответил Марк. — Ни слова не сказала с того момента, как открыла глаза… Думаю, её нужно доставить к графу как можно скорее.
Я кивнул. Спорить с очевидным не имело смысла — чем быстрее мы доберёмся до замка, тем больше у Риты шансов. Однако сперва нужно было сделать ещё кое-что.
— Фольки…
— Чего? — северянин, услышав своё имя, слегка напрягся.
— Возьми еду, оружие и плащ и иди в тот лес, — я указал рукой направление. — Там жди меня, а пока ждёшь — обустрой небольшой лагерь, но так, чтобы его нельзя было заметить со стороны.
— Зачем это?
— Затем, что я так сказал. Ещё вопросы?
Соваться в город под руку с Фольки — так себе идея. Горожане мигом опознают в нём не самого добропорядочного гражданина, и это обязательно принесёт с собой лишние проблемы. Однако отпускать его в свободное плавание тоже нельзя.
Солдат без работы, как известно, это потенциальный преступник… А у Фольки и без того с соблюдением законов не всё гладко. Поэтому пусть лучше займётся постройкой лагеря: и при деле, и не скучно будет, и времени на ерунду не останется.
— А деньги? — хмуро спросил северянин, которого явно не прельщала возможность пожить на лоне природы.
— Денег с тебя за это требовать не буду, не переживай, — усмехнулся я. — Но если ты про своё жалование, то седмица вроде бы ещё не закончилась?
Фольки тяжело вздохнул, быстро собрал вещи и, буркнув что-то на своём языке, пошагал в сторону леса. Я не боялся, что он сбежит: во-первых, северянин явно побаивался моего колдовства, а во-вторых, куда ему идти? После сегодняшней резни я стал для него самым близким человеком в этих краях.
Марк сменил Фольки на месте возницы, и мы двинулись дальше. Разведчик, судя по бесконечным взглядам в мою сторону, хотел о чём-то поговорить, но почему-то не решался. Я не стал лезть с расспросами — созреет, сам расскажет.
Замок и город росли в размерах. Казалось, что это не мы приближаемся к ним, а они медленно, но неуклонно ползут к нам навстречу.
Первая улица, которая являлась продолжением дороги, встретила нас теснотой, смехом, руганью и криками. Люди сидели на скамейках вдоль стен, чинно прогуливались рука об руку, ели и выпивали… В общем, занимались обычными вечерними делами.
Чем ближе становился замок, тем богаче выглядела публика. Утрамбованную землю сменила каменная мостовая, дома подросли на пару этажей, а ароматы пищи стали куда изысканнее. Зазывалы рекламировали свои заведения, а почтенные горожане, разодетые в яркую одежду, с интересом слушали их предложения.
— Слёзы курфюрста! Лучшее вино, которое можно достать по эту сторону Гиблого леса!
— У матушки Жанин каждый найдёт развлечение по вкусу! Жалкая серебряная монета откроет путь в царство соблазнов и наслаждений! Здесь с нетерпением ждут и смущённого юношу, и опытного мужчину!
— Баранья нога за три медяка! Дешевле лишь даром!
Удивительно, но здесь рекламировали не только радости плоти. Один старикан — тощий, в замызганном плаще с капюшоном — вопил осипшим от крика голосом, торжественно воздев руки к небу:
— Только сегодня чернь, быдло и прочий сброд может приобщиться к славным деяниям прошлого! За одну золотую монету жалкие простолюдины узнают о великих свершениях благородных господ!
Публика, услышав столь щедрое предложение, откровенно посмеивалась над стариком, однако тот не обращал на подколки никакого внимания. Он пучил безумные глаза и вопил всё громче и громче:
— «Жизнь и деяния знатных родов», записанные гениальным Фруас Суаром! Последний экземпляр великой книги! Читает сам автор! Последний шанс для швали, в жилах которой нет и капли благородной крови, узнать об истинной славе аристократии! Один золотой!
На поясе старика висел побитый жизнью томик в кожаном переплёте, на обложке которого виднелось наполовину стёртое название: «Жи…ь и д…ия знат…..ов». Похоже, дедуля и был тем самым гениальным Фруас Суаром, вынужденным читать свой монументальный труд всякому сброду. Скромняга, что сказать. Правда, с ценообразованием не угадал — желающие приобщиться к великому тексту в очередь почему-то не выстраивались.
— Глупцы! Вы не осознаёте собственного счастья!
Сумасшедший старик, впав в ярость, начал хватать прохожих за руки, но продолжения я не увидел. Благодаря Занозе, толпа расступилась перед нами, как волны перед крейсером, и мы двинулись дальше. Лошадь безо всякого стеснения кусала и толкала тех, кто не успевал отскочить в сторону, а остальных отгоняла угрожающим ржанием. Марк игнорировал возмущённые вопли недовольных, и я тоже не стал напрягаться — похоже, такая манера движения здесь в порядке вещей.