Страница 5 из 9
Мне снова словно шило под лопатку вставили.
– Другими словами, большинству женщин без мужчины не выжить? Так?
– Нет. – Ваня покачал головой, потянулся за кружкой и медленно сделал глоток чая. – Просто женщина, оставаясь с ребенком на руках, должна выполнять сразу две роли – мужскую и женскую. Быть кормильцем, защитником, вести хозяйство, а еще проверять уроки, не упустить ребенка в сложный период, да и про себя не забывать. Кажется, мы описали суперчеловека?
Ваня спросил это у клиентки, и у той расширились глаза.
– Есть много женщин, которые справляются с этим. – Я уперла руки в диван, готовая в любой момент встать. – По статистике девяносто пять процентов детей после развода родителей остаются с матерями. Больше половины отцов не поддерживают даже материально, про участие в жизни отпрысков я вообще молчу.
– Верно. – Ваня хлопнул себя по коленям. – И вот остается та самая женщина одна. Тянет на себе столько. А что с ее ментальным здоровьем? Каким ее видит ребенок? Сможет ли она при такой тяжелой жизни сохранить хорошее отношение к отцу ребенка и не настроить дитя против него? Против всех мужчин? Уделить своему сыну или дочери время после полного трудового дня? Будет ли у нее энергия на ребенка? Не упустит ли она трудный момент у подростка? Не отмахнется ли от проблемы?
– А что, мало примеров, когда и мама, и папа работают и у двоих не остается ни сил, ни улыбок для детей? Полно! – Я всплеснула руками.
Знаю, что не нужно жестикулировать при клиентах, но не могу ничего с собой поделать. Занозисто все!
– Верно. Но таких эгоистов меньшинство. У мамы в полноценной семье нет угрозы остаться без еды, если она выйдет на больничный с ребенком, нет того давления, когда рядом есть тот, на кого можно положиться в трудный момент. Она знает, что может взять перерыв и детям все равно будет что есть, будут деньги на оплату коммуналки, обучения, одежды. Институт семьи создан не только из-за любви, София. Так людям проще выживать.
– Возможно. Меня правда все устраивает как есть. Я не хочу перемен, – вдруг вставила свои пять копеек клиентка, переводя взгляд с меня на Ивана.
Я открыла рот и закрыла, понимая, что слишком увлекалась. Еще чуть-чуть, и я невольно приоткрыла бы свое прошлое для гуру любви. Вон как уже смотрит на меня участливо, будто на клиентку.
– Вы их боитесь. Того, что жизнь бесповоротно изменится. – Ваня улыбнулся девушке так, будто только что со мной не спорил.
Я ощутила себя побежденной. Когда оппонент лучше держит себя в руках, спокойней, он выигрывает.
– Да, пожалуй, так. Я боюсь. Знаете, сколько плохих примеров вокруг? – Девушка, словно извиняясь, посмотрела на меня и пожала плечами. – После брака людей словно подменяют.
Я моргнула. Точно! Она же совсем не о том пришла поговорить, а я зацепилась.
Что же я делаю? Сегодня весь день – провал по всем фронтам. Паническая атака настолько выбила меня в прошлое, что я все никак не могу из него выйти.
Клиентка между тем увидела, что Ваня кивает ее словам, и продолжила:
– Люди иногда не признаются, но я не вижу, что они недовольны жизнью. Наверное, вы правы. Сейчас, когда мы можем выбирать без ущерба для уровня жизни, как жить, хотим для себя лучшего. И часто брак не кажется наилучшим выбором. И… мне стыдно сказать… но дети тоже.
Я видела, как Ваня едва выдал себя – на мгновение поджал губы.
– А вот я согласна с девушкой. – Я сложила руки на груди.
Ваня бросил на меня взгляд-стрелу и уже участливо спросил у девушки:
– Однако вы здесь. Ищете ответ, а не наслаждаетесь свободой. Значит, внутри вас есть дискомфорт. Но отчего он – подумайте. От чувства долга перед обществом? От ощущения, что вы не такая, как все? Или это усталость от смены лиц?
– Я даже не знаю. – Девушка переводила взгляд с меня на гуру любви. – А что думаете вы?
– Человек – социальное создание. Мы хотим быть любимыми, в нас заложены инстинкты размножения. Когда человек одинок, он болеет ментально. Неважно, экстраверт он или интроверт, нам дана речь, чтобы общаться. Мысль, чтобы создавать что-то полезное для общества. Половые различия, чтобы соединяться и получать удовольствие. Нам дана не только любовь для того, чтобы мы размножались с удовольствием, но нам дан целый спектр чувств для взаимодействия с окружающими нас людьми. И он развился у нас в ходе эволюции не просто так.
Я посмотрела на Ваню, и он запнулся. Мой взгляд говорил: ну-ну, подводи девочку к тому, что без мужчины она все равно не сможет.
Клиентка тоже заметила наши переглядки и с любопытством посмотрела на меня.
– А что скажете вы?
И я подвинулась на край кресла. Улыбнулась.
– Сразу оговорюсь, это не ваш случай, но современный мир даже при больших моральных травмах позволяет обойтись без постели. Вы можете общаться, хотите – в реальности, хотите – в виртуальности, тем самым заполняя шкалу потребностей, а ночью игрушки придут вам на помощь.
Ваня так хрустнул шеей, что я испугалась за его здоровье. Моргнула, но продолжила:
– На любой вкус и цвет, любой текстуры и твердости, с кучей функций и даже подогревом. С шариками внутри, с дополнительными…
– Софа! – Я первый раз услышала, как Ваня не контролировал голос.
Какое это крутое чувство – вывести из себя такого спеца. А у клиентки-то глаза загорелись, я видела!
– Что Софа? – Я невозмутимо посмотрела в темные, словно бездна, глаза гуру любви.
Мужика в нем задела – видела. И азарт пробудила – тоже от глаз не укрылось.
Уголки губ дрогнули в улыбке, и я продолжила:
– Так что мы сейчас живем в мире, полном выбора. Если вы чувствуете, что брак вам не нужен, – не ставьте печать. Путешествуйте, знакомьтесь с людьми, живите полной жизнью. Это как если вам нравится самой мыть посуду – мойте. Но если не хотите – есть посудомойка. Все просто, не надо ничего усложнять или испытывать стыд за то, что мама не признает, что машина может мыть не хуже рук, а иногда даже лучше.
– С-с-со-о-офа! – Ваня почти дымился, как чашка только что налитого чая.
– Я за нее, – я чуть фривольно не замурлыкала.
Сейчас я чувствовала себя уверенно – контролировала ситуацию. Не то что в ресторане.
Я знала, что думает Ваня. Что меня нельзя подпускать к клиенткам.
Да я сама это знала, поэтому работала, так сказать, дистанционно. Мои демоны не давали мне проявлять себя по-другому.
Но сегодня меня, несмотря на весь опыт и профессионализм, несло. То ли паническая атака так повлияла, то ли Ваня, но мне так хотелось раскачать лодку равновесия гуру любви и перевернуть его в море чувств. Чтобы он наконец снял с себя этот костюм все понимающего мэна и показал настоящего себя.
А то, что при клиентке и с ее помощью, – ну да, некрасиво. Потом буду жалеть и раскаиваться. Завтра.
– Я хочу ее послушать! – Клиентка потянулась ко мне всей душой.
Я подарила кипятящемуся Ване довольную улыбку.
– Милая, я хочу сказать о том, что ты не должна примерять на себя образ мам и бабушек. Это так же глупо, как пытаться писать на бересте и плыть в Америку четыре месяца на корабле, – только для альтруистов и извращенцев. Сейчас другое время, другие технологии, другие возможности. Женщина в безопасности. Может работать, путешествовать, любить сколько угодно раз в любых проявлениях, реализовываться, и если у нее нет потребности продолжать род, то и не надо.
– Софа, если бы все женщины стали так думать, человечество вымерло бы. Убить институт брака – это убить себя. – Ваня прострелил меня пулей взгляда и повернулся к клиентке. – Вы же пришли сюда не для того, чтобы еще раз для себя уяснить, что свободная женщина, а понять, почему вас это гложет. Почему вы сливаете хороших мужчин, как только речь заходит о браке. Почему официальный союз кажется вам поражением, провалом.
Клиентка мотала головой, переводя взгляд от меня к гуру.
А я сложила руки на груди. Знала, что меня занесло. Знала, что девушка пришла с другой проблемой. Знала, что, смотря на клиентку, говорила с гуру.