Страница 4 из 6
Данило Иванович, ехав далее, наехал посреди болота на небольшой лесок, в нем же стояла хижина малая, и жил в ней пустынник Букал.
После этого князь великий Данило Иванович с гречанином Василием выехал на гору, а на горе той стоит хижина мала и живет в ней человек, имя ему Подон, исполнен духа святого.
Великому князю понравилось место, и он захотел здесь создать свой престольный град.
– Княже, не подобает тебе здесь селиться, – сказал ему Подон, – здесь будет храм Божий и пребудут архиереи, Бога служители.
(На этом месте в XIII веке был построен Крутицкий монастырь, ставший резиденцией епископов.)
Тогда князь великий Данило Иванович заложил свой стольный град на том месте, где была хижина Букалова, и нарек ему имя – Москва.
Таково сказание о начале Москвы, которое «правее всех сказаний», но при этом сказание-загадка, требующее от читателя не только прочитать его, но еще и разгадать.
Ну что ж, будем думать и рассуждать.
Начнем с выбора времени описанных событий. Первая дата – начало XIII века – явно не может быть датой основания Москвы, потому что Москва как город и крепость уже существовала, о чем имеются летописные свидетельства. Остается вторая дата – конец IX века, когда, как считают современные ученые-археологи, славяне-вятичи начинают осваивать среднее течение Москвы-реки.
И вот тут-то мы подходим к тому, о чем не мог сказать переписчик XVII века, возможно, священнослужитель (хотя, как полагает И. Е. Забелин, мог он быть и «досужим мирянином»). Но, как честный историк, он должен был хотя бы намекнуть, что речь в сказаниях идет о дохристианских, языческих временах. В конце XVII века Русская Церковь вела борьбу против проявлений языческих верований, и напоминать о них не рекомендовалось.
Князь Данило Иванович не мог ставить церковь, он не был христианином, но поклонялся славянским богам. Видение зверя, предрекающего будущее, – эпизод именно языческого сказания. Узнаваема и фигура зверя «превелика и пречудна, троеглава и красна зело». Это одно из главных славянских божеств Велес – «скотий бог», бог достатка, богатства, творчества, в том числе поэтического дара: в «Слове о полку Игореве» легендарный поэт-певец Боян назван Велесовым внуком. Древние божества могли принимать различные образы, мы об этом хорошо знаем из античной мифологии. Трехглавый зверь – один из обликов Велеса, который в народной памяти сохранялся до самого недавнего времени.
После крещения Руси ряд функций языческих божеств был перенесен на христианских святых. Функции Велеса как покровителя скотины перешли к святым Власию и Василию Великому, что объясняется в основном созвучием имен. Старинное празднество в честь Велеса оставило свой след в обрядах и обычаях праздника Богоявления (7 января по ст. стилю). В этот день совершалось «освящение скота», окропление его святой водой, кормление хлебом, зерном, лепешками, оставшимися от рождественского стола. К этому празднику на Руси повсеместно пекли специальное обрядовое печенье в форме птиц-уточек, коровок, овец, лошадок и другой домашней живности, которое не только ели сами, но и кормили им скотину.
Когда-то все виды этого печенья имели общее название – «козули». Настоящая «козуля» представляла собой фантастическое животное с тремя-четырьмя головами на длинных шеях, похожими на козьи, и туловищем не с гладкой поверхностью, а с защипанными гребешками теста, изображающими лохматость шкуры. Поистине: зверь пречуден, троеглав и красен зело. Изначально это, конечно, было изображение Велеса.
Теперь проследим маршрут князя Данилы Ивановича к месту основания Москвы. Сказание описывает подробно только его заключительную часть. Назван один конкретный географический ориентир, существующий и в настоящее время, – Крутицкое подворье «на горах Подонских», то есть на месте хижины Подона, на левом берегу Москвы-реки.
Значит, путь князя пролегал по этому берегу. Начало описываемого пути – лес «темен и непроходим зело». В нем мы узнаем могучий лес, оставивший память в названиях Боровицкого холма, площади, станции метро.
Затем князь выезжает на «болото велико и топко». Это знаменитые Кулишки – большое болото, начинавшееся у подножия Боровицкого холма на нынешней Варварской площади (где стоит церковь Всех Святых на Кулишках) и далее широко раскинувшееся от левого берега Москвы-реки до нынешней улицы Солянки.
Князь Данило Иванович «узрел… зверя превелика и пречюдна», видимо, на Кулишках.
Затем князь наехал «на остров мал» и хижину, в которой жил «пустынник Букал». Кулишки – низина и болото – простирались до Яузы, этот рельеф местности сохранился доныне. Имени Букал нет ни в христианских святцах, ни в гражданском перечне имен, ни в древнем славянском именослове. Значит, это – не имя, а говорящее прозвище обитателя хижины. Его следует расшифровать.
Для этого обратимся к истории заселения устья Яузы, где и кончается болото Кулишки. Здесь с древнейших времен и до конца XVIII века находились известные всей Москве водяные мельницы.
Одной из главных частей мельницы, с которой связано множество преданий, поверий и легенд, было букалище – омут под мельничным колесом – место обитания водяного, чертей. В рукописи XVII века сказано, что это «лукавых жилище»: «И кто бо не весть бесов, в омутах и в букалищах живущих?» К тому же в народе крепко держалось убеждение, что мельник, живя в дружбе с обитателями омута, сам не чужд их делам.
Таким образом, скорее всего, князь Данило Иванович наехал на хижину мельника. Это место при первом обозрении ему не показалось подходящим для создания града, и он поехал дальше.
А дальше прямо от Яузы начинается подъем на высокий холм или гору. Хотя, по старинной поговорке, всем известно, что Москва «стоит на семи холмах», так их обычно величают в торжественных случаях, а чаще называют горами и горками: Воробьевы горы, Ивановская горка и так далее. Холм в устье Яузы называется Красным (тут Краснохолмская набережная Москвы-реки, есть и улица Краснохолмская). Красный холм очень большой, кое-где его прорезают овраги, поэтому отдельные его части имеют, кроме общего, еще и свои названия. Автор сказания был москвичом, и Красный холм он называет горами.
Князь Данило Иванович, поднявшись на вершину холма, проехал довольно значительное расстояние до того места, где стояла хижина мужа «исполнена духа свята» по имени Подон. В сказании это «горы Подонские». Князь, выслушав предсказание мужа свята, что здешнее место предназначено для архиерейского подворья, а не столичного града, повернул назад, к мельнице Букала. Здесь и заложил город в устье Яузы, то есть в том самом месте, на которое указывает Каменевич-Рвовский в своей легенде об основании Москвы Мосохом.
Возможность основания древнего города в устье Яузы не отрицают крупнейшие историки. И. Е. Забелин в своем капитальном труде «История города Москвы» пишет: «Должно предполагать, что когда еще не было города – первое здешнее поселение гнездилось возле устья Яузы».
«Этот район нашего города, – пишет академик М. Н. Тихомиров, – принадлежит к числу очень древних. Поэтому существование на устье Яузы какого-то городка в отдаленном прошлом, вероятно, предшествовавшего не только городку Юрия Долгорукого, но и „красным селам“ боярина Кучки, весьма вероятно. При устье Яузы кончался путь от бассейна Клязьмы к Москве-реке. Здесь стояли речные суда, вследствие чего полузатопляемый лужок, примыкавший с востока к Китай-городу (где позже находился Воспитательный дом), даже в XV веке назывался Пристанищем, а гора на правом берегу Яузы, у церкви Николы-Воробино, еще долго называлась Гостиной горой».
Широкомасштабные археологические раскопки, проводившиеся в 1940–1950-е годы в устье Яузы, обнаружили в основном предметы XVI–XVII веков, найдены лишь единичные предметы более раннего времени. Но необнаружение древнейшего городища может говорить не столько о том, что его не было вовсе, сколько о том, что оно было здесь в такие далекие времена, что лопата археолога не достигла тех слоев. Руководитель раскопок известный археолог М. Г. Рабинович осторожно пишет о Яузском городище: «Наличие следов домонгольского культурного слоя говорит о существовании в устье Яузы какого-то поселения еще до монгольского нашествия. Поселение это было, по крайней мере, современным Москве Юрия Долгорукого».